Владимир Гандельсман. Разум слов. – М.: Время, 2015. – 576 с.
Ленив читатель. Это утверждают литераторы, поэты, критики, размышляя о творчестве Владимира Гандельсмана, о том, как усложнено восприятие его поэзии, просто понимание его текстов. Вопрос: у читателя об этом спрашивали? Иной перевернёт пару-тройку страниц да и согласится: не понимаю. А хочет ли понимать? Да и кто назвал его читателем? А если хочет, но не понимает? Придите ему на помощь, напишите человеческим языком, что к чему, расшифруйте, ежели сами понимаете. Спасибо и сам скажу – а то ведь иногда теряюсь в домыслах. А так хочется, чтобы круг читателей Гандельсмана расширился на благо самого читателя. Ведь перед нами – Большая Поэзия!
Это такая работа со словом, с рифмой, интонацией, метафорой! Со смыслами! Работа, длящаяся более четырёх десятков лет, хорошо представленная в этой книге, где первая часть содержит избранное до 2000 года, а вторая содержит книги автора, выходившие отдельными изданиями после 2000 года.
Стихи поэта порой видятся не гладкой печатью на плотной бумаге, а тяжким трудом вырубленные на острых выступах скалы буквами. Тем выразительней слово, тем острее его восприятие – почти физическое ощущение его. Мощные циклы, где каждое слово проработано, смыкаясь аллитерациями с соседними, всё равно стоит выпукло, самодостаточно, всё равно цепляет, а воплощённое в нём дыхание времени, обострённое пережитым, но живущим в памяти – создаёт впечатление могучего эпоса!
Но – нет! Именно пронзительная работа памяти свидетельствует: Гандельсман – чистейшей воды лирический поэт:
Как ты нелюбишь, как зима черна,
как нелюбовь твоя непредставима,
о, всё, чем жив – тобой, твоим, твоими,
на всё душа твоя обречена,
не дай любить кому-нибудь, как я
тебя, и вспоминать, как вспоминаю,
как ты не любишь, будто жизнь иная
нам предстоит, любимая моя.
Это – из давних стихотворений поэта. Период, словно выплеснутый на одном дыхании образец классической поэзии. Только смыслы нагружены больше, чем прямое привычное содержание слов, отражая парадоксальное поэтическое мышление автора.
Держать дыхание, усиливать экспрессию, нагнетать энергетику стиха – дар, которым Гандельсман владеет безупречно:
…так посещает жизнь, как посещает речь
немого – не отвлечься, не отвлечь,
и глаз не отвести от посещенья,
и если ей предписано истечь –
из сети жил уйти по истечении
дыхания, – сверкнув, как камбала,
пробитая охотником, на пекло
тащимая – сверкнула и поблекла –
то чьей руки не только избегла,
но дважды удостоена была
столь данная и отнятая жизнь.
Я Сущий есмь – вот тварь Твоя дрожит.
Мощное дыхание, экспрессия, энергия стиха – в стремительном развитии. Но стих – не самоцель, цель – развитие мысли, её перерастание в смыслы.
Соглашусь: чтение творений Владимира Гандельсмана – труд ума и души. Но сколько же радости доставляет это чтение читателю, давшему себе этот труд! Какая работа души и творящего ума распахнута автором читателю! Эту книгу можно и нужно читать годами, перечитывая, возвращаясь к прочитанному. Чтобы идти дальше и счастливо открывать себе красоту истинной поэзии.
Слово поэта – как блеск конькового вострого лезвия – не только виден, но и слышен режущим лёд:
… в маленькой зиме
свет змеится в лезвиях-полозьях,
срез на ледяном зерне –
огненный каток, и люди – парно и поврозь их
вижу – с паром изо рта,
вскользь наклонны и пестро цветисты,
золотая лампочек орда
осадила ёлку, ветра плети-свисты…
Эти «срз», «стр», «сты» живые звуки и картины – «Живые картины» называется цикл – пронизывают стихи, завораживая читателя, как завораживает свет и блеск зимнего катка. Как завораживает поэзия Владимира Гандельсмана.