Павел ЛУКЬЯНОВ. TURISTIA. – М.: Воймега, 2016. – 64 с.
Биография Павла Лукьянова наполнена географическими перемещениями, что не имеет отношения к туризму. Он достаточно подолгу жил в разных странах, занимаясь научной деятельностью. Тем не менее в названии его книги стихов «Turistia» слышится и «туризм» и жалобно-элегическое «Tristia», иными словами, уже в названии книги декларируется стремление автора к игре созвучий и его попытки поиска нового смысла в столкновении этих созвучий.
Сказать, что это стремление всегда находит адекватное воплощение и стихотворение несёт ясно проявленную смысловую нагрузку, пожалуй, сложно. Но ставит ли перед собой задачу поиска новых смыслов автор? А что если ему важна жизнь самого, отдельно взятого, слова, если поэт работает со словами и смыслами именно в надежде найти им новую звуковую окраску, под которой, как под снегом, таятся эти обретения, даже если снег этот лежит на земле, впадающей в лето, и летящие насекомые жужжат, словно колокола?!
надежда ты, надежда, занесена, подснежна,
глядят пустые вежды, и ветер черпаком
кидает километры, ни продыха, ни где ты,
земля впадает в лето, по ком жужжат, по ком?
А потому – делай своё дело, как ты его понимаешь, как требует того твоё ремесло:
заткнись и пой, возьми повыше,
не всё то золото и зло:
и в захудалом человеке
есть худо-бедно ремесло.
Творческий эксперимент должен оправдывать себя в том случае, если автор ставит перед собой определённую цель, решает задачу, ответ которой заранее известен. В случае Лукьянова оправдания не нужны: поиск идёт без определённой цели – автор доверяет игре слов и созвучий, даже когда сомнения его одолевают, и это обретает, в конце концов, свой смысл:
в границах земного стола
пылятся чудные дела,
душа твоя всё проспала
и дети твои как зола.
не хочешь смотреть? так смотри:
вот, плавность, твои корабли,
вот, вечность, твои пустыри,
вот, память, твои звонари.
В этой книге всё живёт по своим, непривычным и необычным законам:
здесь на неправильной дорожке
следы неправильных людей…
Сопротивление всему уравновешенному, стандартизованному становится смыслом игры в слова:
встретишь себя у зеркал
и устрашишься лекал.
Но в человеческом существовании игрой не отделаться. Смысл должен себя обретать, должен подсказывать путь к этому обретению, должен давать ему, смыслу, свет:
когда-нибудь ты станешь далека,
сама собой раскроется рука
и в тексте, покосившемся слегка,
я разгляжу детали маяка…
Автор в итоге приходит к тому, что можно назвать достигнутой целью, согласием слов и смыслов. Неслучайно бросает он эти слова:
описание речки равно погружению в речь,
отпусти своё слово: однажды его не сберечь…
Кажется, отсутствие этой самой цели как раз и чревато ограничением свободы слова и речи. Павел Лукьянов знает, где зажжены его маяки, знает пути, по которым движется его свободное слово.
«Turistia» может вызывать споры о пределах творческой свободы и эксперимента, но выпустившее книгу издательство «Воймега» в очередной раз продемонстрировало, что ему доступен широкий спектр звучания поэзии.