Поэзия диаспоры

Автор публикации
Григорий Оклендский ( Новая Зеландия )
№ 4 (16)/ 2016

Лирика разных лет

Григорий Оклендский – обращён к читателю, избегающему сложной стихотворной речи. Поэт разговаривает на ясном языке прямого высказывания. Он не устремлён к глубокому философскому осмыслению жизненных явлений. Ему важнее кратчайшим путём лирического самовыражения достичь читательского сопереживания тому, о чём пишет автор. Удивительным образом он почти избегает всякой возможной экзотической составляющей его географического пространства. Ощущение такое, что автор не покидал пределы России, продолжая жить в ней душой и обеспокоенным сердцем.

 

 Д. Ч.

 

 

О ТВОРЧЕСТВЕ

 

Как художник, рисуя портрет,

начинает с наброска несмелого

и прищуренно смотрит на свет,

извлекая все краски из белого,

так поэт – ловит звуки с небес

и бормочет бессвязно, не тронь его!

бредит словом, чтоб образ воскрес,

белый свет наполняя иронией,

первозданностью, чудной строфой

и пронзительной музыкой тонкой...

И парит белый лист над землёй,

словно аист, несущий ребёнка.

 

 

ПЕРЕПИСАТЬ СТРОКУ

 

Переписать строку? Нахмурить бледный лоб?

А черновик – огню!? И наблюдать, как столб

Из дыма чёрного невысохших чернил –

Съедает рукопись?..

 

Как будто и не жил

ты этой долгою и слякотной зимой.

Как будто не любил,

кружа отчаянно позёмкою ночной.

Как будто не оброс –

щетиной, слухами, неверием, молвой.

Как будто в землю врос –

от немоты, глухой, прокуренной, седой.

...

А времени река –

стремительно с горы, срываясь прочь...

И живы мы пока

течение способны превозмочь.

 

 

ОБ ОДИНОЧЕСТВЕ

 

Где больше лжи – в словах ли, в мыслях?

Где истины клубится облако?

Как ветер воет глухо, волково...

Как голо дереву без листьев...

 

Отшельник, до глубокой ночи,

Глазами пожирает пламя.

До крови расцарапал память...

Пусть кровоточит!..

 

 

А В ГОРОДЕ НАШЕМ…

 

А в городе нашем гроза заливает глаза,

Полощет асфальты и кровь затирает усердно.

Зачищенный город гудит в эйфории победной...

А тут непогода, кромешная тьма, голоса...

 

А в городе нашем зачем-то разводят мосты,

Разводят людей по колоннам, углам, баррикадам.

Ослепшие люди штурмуют «казармы Монкада»,

И разум теряют у самой последней черты.

 

А в городе нашем какие-то люди снуют.

Похожи на нас, но безлики. Одеты по форме.

И вежливо смотрят глазами зелёными... Зомби?!

Пришли ниоткуда и как бы нигде не живут...

 

А в городе нашем... О чём вы?! Ведь, город – не наш...

Он скорчился, выцвел и высох, как старый отшельник.

С петлёю на шее он истово ждёт понедельника,

Дрожащей рукой прижимая к груди патронташ.

 

 

ГУЛЛИВЕРЫ И ЛИЛИПУТЫ

 

Какой беды мы взваливаем груз

На плечи наши хрупкие – веками?

Бросая в пламень дня краплёный туз

Дрожащими от холода руками?!

 

А в воздухе – не запахи весны,

Пробившейся сквозь ледяную стужу...

Дымится в предвкушении войны

Походной кухни безыскусный ужин.

 

А ветры дуют, проколов нутро

Последнего душевного приюта.

А надо жить... Не слиться заодно

С бессмертною когортой лилипутов.

Да, надо жить! Печальный небосвод

Сегодня преклонил свои знамёна,

Но завтра, Гулливерами ведомый...

А завтра – будет?! Кто там разберёт...