Читая статью «Двадцать два апреля спустя, или смерть Великого князя»[1], я невольно поверял прочитанное с тем, как, исходя из взгляда на это событие граждан СССР, ставшего вновь Россией, я сам описал визит князя в Санкт-Петербург в своей повести «Параллельности». Естественно, это не претендует на документальное отображение, но вот как увидел Великого князя я.
«Князь, которому было уже за семьдесят, приехал в Россию с женой Леонидой Георгиевной. Князь был высок. моложав и сентиментален. Княгиня широка, приземиста и деловита. Князь считал, что Господь оказал ему перед кончиной великую милость, позволив посетить Россию, и даже завещал похоронить себя в Петропавловской крепости.
Княгиня была устремлена в будущее, интересуясь возможностями создания своего дела в наконец-то отказавшейся от социализма стране, более охотно общалась с московским мэром, уже постигшим премудрости успешного бизнеса, знакомилась со стремительно богатеющими на запасах недр новыми русскими».
В статье Радашкевича, личного секретаря Великого князя, я нашел немало тех самых деталей, которые делают Великого князя Владимира Кирилловича живым, осязаемым и показывают его искреннюю любовь к России, родине своих предков.
В приведенных Радашкевичем воспоминаниях князя Николая Урусова мы находим подтверждение связи Великого князя с Россией. Он помнил прошлое: «незабываемы вечера, проведённые с ним, когда мы говорили о России, её истории и истории Европы, касаясь в подробностях генеалогии разных королевских фамилий. А также о нашей вере в Бога», но и думал о будущем, видя в этом будущем новой России самые дружественные отношения с европейскими странами. И в то же время, как замечает Галина Погожева в своих воспоминаниях, «он уточнил, что не претендует на престол, что Россия должна избрать тот вид правления, который будет угоден её народу. И что он в свою очередь согласен служить ей в любом качестве».
В своей повести я касаюсь также отношения мэра Санкт-Петербурга Анатолия Собчака, по чьей инициативе и был приглашен Великий Князь в новую Россию, к монархии. Анатолий Александрович «благоволил перед монархией. Но об этом мало кто знал. Войдя в политику на волне демократических преобразований, он априори был заклеймён ярым сторонником демократии и придерживался этого амплуа в своих публичных выступлениях и даже в поведении. Но втайне тосковал о монархической цельности власти, о ясной и понятной каждому человеку иерархической структуре управления, скреплённой волей не множества безликих властолюбцев, а одного, призванного, помазанника...».
Судя по статье А. Радашкевича, возвращение Великого князя на вечный покой на родину было не таким уж и простым. Великой княгине пришлось приложить немало усилий, чтобы его воля было исполнена. Но всё свершилось, и правнук императора Александра II покоится рядом со своим дедом. И я бы отметил, что главной его миссией, живого и упокоенного, была и остается миссия миролюбия. Миссия взаимопонимания и взаимососуществования России вместе с европейскими странами. Ибо российская культура, история России тесно переплетены с культурой и историей Европы. А его приезд в Россию, а затем его упокоение по завещанию имели большое значение и оказали влияние на политическую ситуацию в стране, примирив прежде непримиримых противников взгляда на будущее России и став примером бескорыстного служения родине.
Виктор Кустов, член Союза писателей России, г. Ставрополь (Россия).
[1] Александр Радашкевич. «Двадцать два апреля спустя, или смерть Великого князя». – «Эмигрантская лира» № 1/5, 2014. – URL : http://emlira.com/1-5-2014/aleksandr-radashkevich/dvadcat-dva-aprelya-spustya-ili-smert-velikogo-knyazya