В третьем номере «Эмигрантской лиры» за 2023 год поэт и критик Александр Карпенко задал нескольким литераторам три вопроса:
1. Существуют ли научно обоснованные и общепринятые критерии оценки поэтического творчества?
2. Что вы лично считаете хорошим стихотворением и что – плохим? Другими словами – каковы ваши личные критерии оценки поэтического творчества?
3. Может ли читательский успех быть критерием поэтического уровня?
Вопросы эти весьма актуальны и затрагивают всех пишущих. По прочтении ответов мне захотелось изложить собственные взгляды и немного поспорить с некоторыми из коллег.
На первый вопрос, существуют ли объективные практические критерии качества стихов, почти все опрошенные литераторы ответили негативно, хотя и признавая, что критерии качества выдвигались и могут быть найдены в работах филологов. Хоть это, отчасти, и правда, отрицание критериев оценки стихов ведёт к субъективизму и засилью литературных групп, продвигающих свою повестку. Если нет критериев качества, зачем же тогда литературоведение и какое значение имеет вердикт критиков? Но я сам же и отвечу на этот вопрос. Сейчас критики разбирают тексты, которые им понравились, и никто не занимается развенчиванием не нравящихся текстов – их просто игнорируют. То есть, если критик и о чём-то пишет, то надо думать, что критерии качества соблюдены или же с блеском нарушены.
В написании стихов есть определённое ноу-хау, определённые принципы, нарушение которых губит стихотворение. Владение этим инструментарием определяет профессионализм, позволяющий писать качественные стихи, публикабельные в местах, свободных от субъективизма.
К этим критериям относится качество рифмы, благозвучие строки, логика развития мысли, значительность содержания, гармония и баланс частей.
Хорошее стихотворение должно обладать единством атмосферы. Плохо, когда без особой на то причины в одном коротком тексте возникают, например, лес и море. Если в одном катрене день, а в другом без причины уже ночь, это мешает восприятию. Такого рода недочёты я встречаю сплошь и рядом.
Критерии качества также включают живость, оригинальность, различимый авторский голос/стиль. Эти признаки труднее формализовать, хотя часто они бросаются в глаза. Хороший поэт продвигает и расширяет язык, с которым работает, а не просто использует имеющийся язык, развитый предшественниками.
Если всё перечисленное выше в стихотворении есть, то оно, как правило, заслуживает публикации. Это ещё не значит, что данный текст выдающийся или гениальный и пройдёт проверку временем. То – уже другой уровень, а большинство из того, что печатается сейчас, проверку временем не пройдёт, даже при поддержке культуртрегеров. И это нормально, и не надо делать вид, что в каких-то престижных журналах планка до небес и там публикуются лишь стихи, нарушающие все правила.
Ирина Чуднова пишет: «Для живой поэзии важным критерием является изменчивость критериев её оценки. Иначе всё новое будет отвергнуто». Это, конечно, верно. Сейчас не в моде нарративность в лирической поэзии и непопулярны более крупные поэтические формы, держащиеся на нарративности. Глагольные и прочие очевидные рифмы были весьма употребительны в прошлом, но теперь на них смотрят косо. Но здесь есть и значительная читательская инерция. Лично я люблю более далёкие рифмы, но многие их не воспринимают и говорят мне, что это не рифмы.
Написание стихов не сводится или не всегда сводится к зарифмовыванию готовых мыслей или сюжетов на чистой технике. В процессе огромную роль играет вдохновение, генерирующее не предусмотренные заранее элементы и связи, до которых рациональное мышление не может додуматься. Это даёт многоплановость, многомерность хорошего стихотворения, ощущение чуда, о чём говорили опрошенные коллеги. Некоторые скажут, что настоящие стихи идут от Бога, хотя может быть, они идут просто из правого мозгового полушария.
Подводя итоги сказанному по первому вопросу, я бы отметил, что все сформулированные критерии «хорошей поэзии» скорее применимы к тому, чтобы отсеять поэзию плохую, этим критериям не удовлетворяющую. Но они не могут служить рецептом для создания «хорошей поэзии». Если бы это было возможно, искусство превратилось бы в ремесло.
Здесь же я хотел бы затронуть вопрос о «высказывании в стихах», обсуждаемый Борисом Кутенковым в его ответе на второй вопрос. Действительно, можно «писать стихи» (раздвигающие горизонты поэзии), а можно «писать стихами» (выражая готовые идеи существующим поэтическим языком). Борис, во втором случае, предлагает сменить жанр и переписать стихотворение, например, прозой. Такой подход известен, однако полезность его неочевидна. Что хорошего, если из текста исчезнет благозвучие, привносимое размером и рифмой, а также аллитерациями и всем остальным инструментарием? Стихи второго рода тоже легитимны, хоть и не высший вид поэзии. Они вполне могут выполнять свою функцию для определённой аудитории. Например, есть стихи, вообще не являющихся поэзией – зарифмованные в целях запоминаемости математические теоремы и физические законы. Подробнее об этих двух типах поэзии я написал в эссе «Поэзия академическая и функциональная»[1].
По второму вопросу я бы сказал: «Пусть будет больше стихов хороших и разных». Поэзия многообразна и развивается, различные направления имеют право на жизнь и найдут своего читателя.
Мне лично наиболее близка так называемая «органическая» поэзия, свободная от рамок литературных программ, растущая из классики, использующая богатый, сочный и образный язык с красивым звучанием. Так я и сам стараюсь писать. Язык авангардизма кажется мне сухим, верлибры мне обычно не звучат. Не люблю тексты, написанные неполными фразами. Стихи должны удовлетворять общим требованиям, сформулированным в первом пункте и при этом быть живыми и оригинальными, с индивидуальным авторским почерком. Мне нравится в стихах сочетание новизны и простоты, отсутствие возможности сказать иначе. Такие стихи удивляют и запоминаются, в то время как стихи переусложнённые не запоминаются.
Мне кажется, что поэту лучше держаться подальше от литературных групп, почитывая коллег очень дозированно, чтобы не замутить свой собственный источник. Если по-настоящему участвовать в литпроцессе, то там обязательно кто-нибудь скажет, что так писать сегодня нельзя и надо искать новых путей. И если ты послушаешься, то в результате не сможешь писать никак.
Андрей Грицман говорит (здесь и в других местах), что содержание стихотворения – вещь второстепенная, а главное, чтобы в тексте проступала личность автора. Это, конечно, вопрос личных предпочтений. В принципе, неплохо, если в стихах проглядывает личность. Но что такое личность при отсутствии значимого содержания, то есть, личность, которая не может сказать ничего интересного, у которой только харизма? Если стихи идут от Бога или из какого-то другого высокого источника, то личность не должна быть в них определяющим элементом. В стихах может быть любое количество личностного элемента – от максимума до нуля. Поэт может быть просто глазом (однако, со своей собственной оптикой!), смотрящим в жизнь или во что-то неведомое. Может быть, мне не хватает человечности, но именно то, что поэт открывает, мне интереснее, чем его собственная личность.
Юлия Пикалова пишет: «Я не делю стихотворения на хорошие и плохие, я делю их на поэзию и не-поэзию. При чтении подлинного стихотворения что-то во мне вспыхивает в ответ». Такой подход очень распространён, но реакция читателя на стихи субъективна и говорит о читателе не менее, чем о стихотворении. Например, сентименты у кого-то вызывают ответное чувство, а кому-то противны. Вместо того, чтобы объявлять не понравившийся текст «не-поэзией», лучше просто сказать, как есть, что он не понравился или не произвёл впечатления. Можно покритиковать. От дискриминационного подхода к искусству лучше уходить. Я лично никогда не говорю, что какое-то стихотворение «не-поэзия» или какой-то автор «не-поэт». Могу сказать, что «поэт слабый, на мой взгляд» – такое высказывание вполне легитимно и отражает субъективность. Выше я писал, что не люблю стихов, написанных неполными фразами. Но я не утверждаю, что это не-поэзия. Может быть, автор окончил литинститут, вращается в литпроцессе и ориентируется лучше меня, поэтому зачем мне о нём судить?
На третий вопрос, о важности читательского успеха, все отвечают негативно, и мне не остаётся ничего иного, как присоединиться к общему мнению. Большинство читателей воспитано на старой поэзии и её же ожидает от новых поэтов, таким образом неосознанно стремясь свести их к эпигонам. Кроме того, большинство людей живёт эмоциями и ищет привычных эмоций в стихах.
Техничный стихотворец может намеренно давить на эмоции ради читательского успеха.
Сентиментализм никуда не делся, он работает. Социальные сети предоставляют ценный фидбэк для оттачивания мастерства вхождения в резонанс с массовым читателем, открывая путь к ещё большему успеху.
К этому я могу добавить, что признание специалистов тоже вещь сомнительная, потому что специалисты могут быть во власти субъективных идей о том, в какую сторону должна развиваться поэзия.
Самый надёжный метод отбора лучшего – это проверка временем, о чём все и говорят. Но сейчас скорость изменений в мире настолько увеличилась, что определённые виды искусства могут вообще пропасть до того, как соответствующий материал пройдёт проверку временем. В поэзии сейчас кризис перепроизводства в связи с возможностью публиковаться для всех, а всех прочесть нельзя, поэтому как в таких условиях может происходить отбор лучшего, одному Богу известно.
New York, 15-17 October 2023
Дмитрий Гаранин, поэт (Германия – США)
[1] Поэзия академическая и функциональная, Мастерская, 13.01.2021.