Евгений Волков

Уже ставшая общим местом сентенция Теодора Одорно о том, что «писать стихи после Освенцима – это варварство», получает иное звучание в текстах Евгения Волкова. Вопрос поэта: «зачем спросите вы у тишины / смешались в эту кучу кони люди»? – это и центон, и разговор об Освенциме XXI столетия, после 24 февраля 2022 года, и о Судном дне. В конце концов, если есть стрелки Часов Судного дня, то почему бы не быть у этого Дня строчкам (с «Судного дня» Ивана Бунина, возможно, начиная). Здесь дело не столько в тематике с её понятным сегодня рефреном «мне в страшном сне всего страшнее сны», но и в поэтической ткани. Стихотворения словно созданы в Судный День (стихо)Творения: с разорванным, будто раненым, синтаксисом («пи явки пи ведут меня по кругу»). Эти тексты наполнены специфическими определениями, обернувшимися окказионализмами («и я как недоделанный дедал»), а вполне привычное в современной поэзии отсутствие знаков препинания и дифформная строфика, с неравномерными пробелами между строками (кстати, и двойными пробелами между словами) – всё это ведёт, в результате, к семантической уплотнённости на уровне ритмических и звуковых ассоциаций. Эта поэзия словно приведена в соответствие с нынешним, отмеченным руинами и окопами временем. В согласии с одним из онтологических правил Евгения Волкова, высказанных им в силлабо-тонике: «будь готов если ты не любимец богов – / привести свою жизнь в соответствие».

Геннадий Кацов

Евгений Волков не хочет смириться с прямым и банальным содержанием слова. И он слово препарирует, разделяя его на составные части, извлекая на свет его неожиданно новое внутреннее содержание, побуждая нас ощущать остроту и свежесть поэтической речи, полной новых смыслов и музыкальной игры.

Даниил Чкония