ЭМИГРАНТСКАЯ ЛИРА-2009. Конкурс поэтов-эмигрантов
Номинация «Стихи о родном крае, о Родине, о географических, исторических и культурно-языковых корнях»
НА СТАРОМ АРБАТЕ
На Арбате… Что я вижу?!
Художники.
Как в Париже, как в Париже.
Дожили!
На Арбате у метро
В тихом скверике
Пепси-кола, не ситро,
Как в Америке.
Грузом памяти горбата
Эта улица.
Бродят люди по Арбату
И сутулятся.
Подхожу к холстам поближе –
Лица русские.
Как в Париже, как в Париже,
Только грустные…
ВТОРАЯ ПОЕЗДКА В МОСКВУ
По силам разве мне, приезжей иностранке,
О город юности моей, тебя воспеть?
Легко попалась я на памяти приманку
И рыбкой заглотала дьявольскую снедь.
Ком в горле, как крючок. Бреду, полуживая,
Седая женщина, по берегу реки.
Простая рыбка я, увы, не золотая!
И скорбный жест сухой протянутой руки
В метро и переходах мне – упреком.
Брезгливо обхожу, потупя долу взгляд.
Что нищим мой приезд! В нем никакого проку!
Не узнаю Москвы. Свой каменный наряд
Сменил Манеж. И мне так радостно и жутко.
А у Кремлевских стен – смещение времен –
К истории спиной повернут маршал Жуков.
(Ошибка скульптора). И горд, и жалок он.
Вот супермаркеты, как будто в Нью Йорк Сити,
Безлико многоликие и здесь, и там.
Метро Кропоткинская. Здесь Христос Спаситель
Упрямо возродил из пепла давний храм.
С гор Воробьевых вся Москва видна, как прежде.
И жаждет воспарить мой заграничный дух.
И даже новые названия не режут
Теперь уж до крови мой огрубевший слух.
Москва-река. Корабль огромною игрушкой,
И кукла долговязая царя Петра.
Надеюсь, что в Кремле Царь Колокол и Пушка.
Я не успела в Кремль. Поклонная гора
Теперь оформлена по новому дизайну.
Но тщетно я тебя, Москва, объять дерзаю.
Я постарела за двенадцать долгих лет,
А ты не старишься. Тебе износу нет!
Номинация «Стихи о стране нынешнего проживания»
НА КАНАЛЕ
На закате на канале
Светит неба рыжина.
Бросив якорь, яхты встали
На покой ночного сна.
Рыболовы на канале
Посылают рыбу на...
Эх, не ловится каналья,
Хоть отчетливо видна.
Вечерами на канале –
Эмигрантская волна
В туфлях, в сникерсах, в сандальях,
Ярко рас-фу-фы-ре-на.
Поздно ночью на канале –
В ресторане у окна.
Мой бокал печалью налит.
Я решительно одна.
Я уже в полуфинале,
И рукой достать до дна.
А когда-то на канале
Я – угодна и годна.
На канале, на канале
Лето, осень и весна.
Век наш короток, брутален,
И прекрасен, и фатален.
И живет надежда на...
ЧАС ПИК В САБВЕЕ
Вагон сабвея. Толчея.
Усталость. Мерное качанье.
Лиц безразличие – ничья
Между надеждой и отчаяньем.
Быть может, на лице моем
В час пик – особая покорность.
Страх меж посевом и жнивьем.
Взойдет ли, хоть пустило корни?
Терплю соседей на часок.
Прикосновенье чуждой плоти
К спине. Не оглянусь. Висок
Стучит легендою о Лоте,
Вернее, о его жене.
Всего лишь остановок пару
Промучиться осталось мне
Овцою, загнанной в отару.
Чужая смуглая рука
Ко мне на поручне прижалась.
Что хуже: запах чеснока
Или духов дешевых ? Шалость
Сей мысли будоражит ум.
Он пребывает в полудреме
И отвечает наобум,
Мечтая о семье и доме.
Быстрее, верный мой сабвей!
Хоть чеснока полезен запах,
Нет мочи! Мчи на юго-запад!
На Sheepshead Bay, на Sheepshead Bay!
Номинация «Стихи об эмиграции, ностальгии и оторванности от языково-культурных корней»
* * *
Ах, ночная езда, господа,
По пустынному шоссе в никуда.
И звучит в голове до зари
Нашей юности поппури.
Как живется вам, мои друзья?
Удалось ли выбиться в князья?
И в какие веси-города
Занесли вас смутные года?
Странные настали времена.
Мир – не мир и война – не война.
И прокрался к нам в душу с небес
Перемещенья бес.
Не жалеем мы о былом.
Храмы детства отдали на слом.
Но змеею исподтишка
Подползает и жалит тоска.
Все белей и белей седина.
Приговор подписал Сатана,
Чтоб звучало всю ночь до зари
Нашей юности поппури.
* * *
Поколение мое –
Века прошлого жнивье.
Скоро нам в лицо: «Старье!»
И под зад коленкой.
Подустали мы слегка,
Но скрипит пером рука.
Рановато нам пока
Прислоняться к стенке.
Наше дело – сторона.
Виновата в том война.
Наплодили нас сполна
Полюбовно предки.
Мы толкаемся, спешим,
Продаемся за гроши,
А под панцирем души –
Бьется сердце в клетке.
На другом материке
В безвозвратном далеке
Только юность в рюкзаке –
Невесомым грузом.
Знать бы ране... Если бы!
Там рабы, а здесь дубы.
Забросав землей гробы,
Деру из Союза.
Стоп! Закрыт обратный ход.
Пешки ходят лишь вперед.
А в ферзи – простой народ –
Мы, увы не вышли.
Остается далью даль.
Что утеряно, не жаль.
Бруклин в дымчатую шаль
Обряжает вишню.
Под окном моим она
Радуется, что весна.
И, на зло годам пьяна,
Расправляет ветки.
Вишня, вишня! Я – как ты –
Не считаю лет пласты.
И, пока мечты круты,
Бьется сердце в клетке.