ЭМИГРАНТСКАЯ ЛИРА-2009. Конкурс поэтов-эмигрантов
Номинация «Стихи о родном крае, о Родине, о географических, исторических и культурно-языковых корнях»
«ПОЭМЫ ОССИАНА»
Маршрутная метель до Лианозова
Шоссе лианой гибкой оплела.
Фонарные орехи, теплясь розово,
В гирляндах раскалялись добела.
Под лунной скорлупой начинку вкрадчиво
Вынюхивала дюжина собак.
Застыл согбенный частник в позе кравчего -
И ругань заливает в бензобак.
В отделе букинистики, где издавна
Мы лишь перебираем корешки,
Ветшает жизнь, в "Литпамятниках" издана,
И нам ее тревожить не с руки.
Под Рождество сказанье Оссианово
Понятнее звучит для россиян,
И весь крещеный мир как будто заново
Мистификациями осиян.
О, книголюб, листающий Макферсона,
Как ни голубь его, как ни лелей:
Страна вокруг обглодана, истерзана -
И потому Шотландии милей!
ALMA MATER
О да, я был накоротке
С поэтами Литинститута!
Цвела бессмертия цикута
В кастальском нашем городке.
И Герцен, крепенький старик,
Бил в "Колокол" спиной к ГУЛАГу –
Честную потчуя ватагу
Вольнолюбивым "чик-чирик"...
Был первым Саша Бардодым,
Толмач вайнахских саг суровых:
В горах отнюдь не Воробьевых
Воюя, сгинул молодым.
Руслан Надреев из Уфы
Коммерцией хотел заняться –
Но пуля изложила вкратце
Прицельный замысел строфы.
Ушла в тишайший из миров
Певунья Катя Яровая,
Аккордами посеребряя
Бродвея выморочный рев.
А там и царственный Манук
Ступив на Невский, парижанин, –
Авто безглазым протаранен
Не без участья длинных рук...
Пусть выжил Игорь Меламед,
Успевший высечь искру Б-жью, –
И он теперь прикован к ложу
Предначертанием планет.
Кто опрометью сиганул
Во тьму, распахнутую настежь, –
Тому, летейской бездны гул,
Ты Прометеев слух не застишь!..
И вот, скитаюсь я один –
Охрипший выкормыш лицея,
Кочую меж корявых льдин,
Твержу их строки, индевея.
На Ocean Avenue стою
И рекламирую посуду...
И никогда уж не пребуду,
Как прежде, равным в их строю.
Номинация «Стихи о стране нынешнего проживания»
ТОРГОВЕЦ
Так чисто небеса оштукатурены!
Отбушевал пожар. Белым-бело.
Двух братьев призрак - встало на котурны
Одиннадцатое число.
Сиамской гибели им ангел послан.
И сколь ни чужд светилу Герострат -
Адресовать свои проклятья посолонь
Востоку проще во сто крат.
Но и держатель акции ответной -
Ужели в ножны вложит капитал?
Игорный дом, сойдя во двор монетный,
Сангвинником захлопотал.
Итак, крепи отныне оборону -
Тем паче, тот из Пятикнижья стих
Ты бойко запродал наркобарону
За десять скважин нефтяных.
Сиди, гадай про индекс Доу-Джонса:
Достигнет ли числа теней
Пропавших без вести?.. Ко лбу притронься -
Да нет, ледышки холодней!
"Что ж, свято место пусто не бывает! -
Вздыхает местный пустосвят. -
Обвал на бирже часто убивает,
Меркурий в том не виноват…"
Злобесный джинн, от зависти состарясь,
Вообразил, что он святой имам;
И лишь предвестье: "Мене, текел, фарес"
Покоя не дает умам.
Смешались языки, но вывод страшен -
И все теперь без словаря поймут,
Что возведенье вавилонских башен -
Воистину сизифов труд.
А с этой беготнею комедийной
Не отдышаться и в предгорьях Анд.
Что проку Мекку подменять Мединой,
Цианистый негоциант!
Товара твоего никто не щупал,
Сачком накрыть народы, города
Грозишься ты - и сам предвечный купол
Изображаешь иногда.
А над Атлантикой полет так долог.
И бабочка китового хвоста
Садится на воду… Но энтомолог
Кемарит, досчитав до ста.
НА ШИПСХЕДБЕЙ
По субботам, с чаплинских времен,
В ярмарку бывает превращен
Этот храм корейский методистский:
Продают ковбойки, веера,
Батарейки, бронзовые бра,
Пресс-папье и джазовые диски.
Люд на паперти разноплемен:
Пуэрториканка и мормон,
Да из Бельц усатая матрона.
Вот и я – потомок тайных сект –
На Океанический проспект
Выйду просто так, для моциона…
Ежели не жарко – благодать.
Препояшусь долларов за пять,
Ремешок с набойками приталя.
Офицерский кортик рассмотрю
И рассерженному кустарю
Возвращу – из неклейменой стали.
А на Emmons пахнет чешуей.
«Вот такой сорвался!» – «Ой-ёй-ёй!»
Рыбаки в ботфортах коренасты.
Лебеди драчливей холуев:
Не поделят жалкий свой улов,
Меркантильны шеи их и ласты.
Ресторан «Эль-Греко» не по мне,
Я люблю сазанов на огне
С треском зарумяненных, не скрою.
Эти лодки – все им нипочем:
Как морские котики с мячом,
Тычутся в галактику кормою.
Тут бы надо что-то про века.
Но плывут безмолвно облака –
И ничуть от этого не хуже.
Вечно то, что никогда не врет:
Превращений цепь – круговорот,
С якорей сорвавший наши души.
Номинация «Стихи об эмиграции, ностальгии и оторванности от языково-культурных корней»
ЭМИГРАЦИЯ
Александру Богоду
Смягченный вариант отсидки.
Нашествие заморских блюд.
Попреки, дружеские пытки
Нам предоставивших приют.
Прокрустова кушетка речи.
Блаженство смаковать винцо,
Поплевывая издалече
Преследователям в лицо.
Возможность зваться Бенционом.
Ослабленность семейных уз –
И взрывом информационным
С пелен контуженный бутуз.
Свобода лозунгов и мнений,
Как будто президент – ваш зять,
И под угрозой увольненья –
Желанье босса облизать.
Раздолье для апологета
Любого рода новизны –
И прозябанье в полугетто
Умов, что призракам верны.
Ох, эмиграция, и броско ж
Ты смотришься среди невзгод
Всех тех, кто, порицая роскошь,
Зарылся глубже в огород!
Любительница развалиться
В шезлонге – изо рта аж прет,
Хоть для тебя розоволицей
Вполне естествен запах шпрот, –
Отныне от сортов бордосских
Тебе икать, и поделом:
Не весь же век храпеть на досках,
Чефирить и махать кайлом!
Да, ты – забавный бестиарий:
Сплошные ангелы без крыл.
Твой папа римский без тиары
Сюда за золотом приплыл.
Кастильский флаг вонзая в берег,
Стать нелегалом он не мог –
И открывателю Америк
Из щедрости влепили срок.
И ты вослед ему румянься,
Бровь басурманскую сурьмя
Под звуки дивного романса
О том, что родина – тюрьма.
***
Девять карт моей колоды,
Неопознанная масть.
Я мечтал все эти годы
Окончательно пропасть.
Пьянству, похоти и лени
Предавался я, бузя, –
Вот и пройдены ступени
От шестерки до туза!
Сам себя обрек чужбине,
Блефом ставок охмурен.
Остается мне отныне
Лишь подсчитывать урон.
Сколько муз у Аполлона?
Сколько грамм в куске свинца?
С шулерами беззаконно
Заседаем с утреца.
Мне их прикупа не надо,
Сам за все держу ответ.
Девятью кругами ада
Обернулись девять лет...
17 августа 2002 г.