ЭМИГРАНТСКАЯ ЛИРА-2009. Конкурс поэтов-эмигрантов
Номинация «Стихи о родном крае, о родине, о географических, исторических и культурно-языковых корнях»
К РОССИИ
Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем
твоим, всею душою твоею…..
(Заповедь первая)
Я знаю, как ты далека.
Я знаю – там всё по-другому.
Я знаю – века и века
чужая ты глазу чужому,
но ты - моя плоть, моя кровь
и рвущая сердце любовь.
Прости, что так громки слова,
прости, что так редки свиданья,
прости, что моя голова
не отдана там на закланье,
как тысячи тысяч других,
что всё, что могу, – это стих.
Что беден он – тоже прости,
что редко к тебе долетает,
что силы моей не хватает
его сквозь пространства нести –
не Пушкин, не Дант, не Басё -
но я благодарна за всё.
Какая любовь мне дана!
Какие волшебные двери
открыты на все времена
сквозь жизни мечты и потери
в страну, без которой не жить!
Вот так бы и Бога любить!
БАЛЛАДА О СЕЛЛ-ФОНЕ
Сквозь темноту дакотской ночи
локомотивный рвётся стон.
Сосед мой шепотом хохочет,
зажав мобильный телефон,
и где-то далеко там кто-то,
не прерывая с ним контакт,
завязан с ним в его зевоту,
в наш железнодорожный такт…
- Ты где была? И как, успела?
Что делаешь? Включи хоккей
и запиши мне все. Не ела?
Ну что ж – пиши и ешь, о кей?
И я бы мог, нажав на кнопки,
себя избавить от тоски
иль по леп-топовской коробке
писать и получать листки
и никакой тебе разлуки,
и никакой тебе тоски,
взамен воспоминаний муки,
что рвёт нам сердце на куски.
Вот так прогресс, что твой провизор,
нам всюду помощь изобрел:
от прозы жизни - телевизор,
от разных болей - толенол,
от размышления - транзистор,
от нетерпенья – самолёт,
и боль души проходит быстро -
она не глубоко берёт.
А было как? Метель хлопочет,
в лесах дремучих ссылки дом…
И вдруг! - звенящий колокольчик
и тройка друга под окном!
И не обрыдлое стократно
друг другу наше “Бай” и “Хай”,
а радость, крепкие объятья
и слёзы, и на сердце рай…
Они прощаяся - прощались,
носили долго в сердце грусть
и уезжая – уезжали,
и письма знали наизусть.
Они действительно страдали
в тисках разлуки и тоски
и, может, потому писали
непревзойденные стихи,
и понимали Мирозданье
как боль, надежду и мечту,
и выносили из страданья
достоинство и красоту.
Номинация «Стихи о стране нынешнего проживания»
ТЕХАССКИЙ НОЧЛЕГ
Как будто большой вопросительный знак,
на ковшик совсем не похож,
сияет на небе в техасских степях
Медведицы-Матери Ковш.
И месяц, покинув свою вертикаль,
как лодка по небу плывёт,
и странную с сердце рождает печаль
не узнанных звёзд хоровод.
Вдруг внятным становятся
время и даль,
и всех океанов прибой,
и бренность,
и страх, что теперь навсегда
затерянность рядом с тобой…
Что значит – от родины быть вдалеке,
что значит – чужие поля,
тогда как на мили, на версты, на лье –
всё та же планета Земля?!
ОДИНОКИЙ ВЕЧЕР
Снег под вечер в окна рвётся
и койот завыл в бору.
Как неровно сердце бьётся…
Вдруг одна я здесь умру?..
Ветер дверью бьет чердачной,
стон стоит в ветвях елей.
Серый кот, красавец мрачный,
плачет в кухне у дверей,
взгромоздясь на телефоне,
скоблит лапкой по стене.
- Ну, возьми меня в ладони!
Ну, прижми себя ко мне!
Я, смеясь, бреду на кухню
на руки его беру.
За окном заря не тухнет.
Может быть, и не умру.
Номинация «Стихи об эмиграции, ностальгии и оторванности от языково-культурных корней»
ОПЯТЬ ВЕСНА
Мне туманным сиреневым утром
хорошо посмотреть из окна –
ведь похожа на русскую смутно
в этих чуждых пределах весна.
И на русские ивы похожи
золотистой пыльцою своей,
золотистые кудри Серёжи*
мне мерещатся в гуще ветвей…
Выйду в поле. Весенние льдинки
в скорлупе прошлогодней листвы,
и брожу я в тяжелых ботинках
по желтеющим кочкам травы,
где ручьи, пробираясь под травкой,
всё журчат к моему озерку,
где олень тонконогий украдкой
воду пьёт на другом берегу.
Одиноко и тихо в округе.
Зарыдать или, может, - запеть?
Это сердце тоскует о друге
и о том, что уже не успеть.
*Имеется в виду русский поэт Сергей Есенин
ДАЛЁКО
В.Набокову
В моем окне пейзаж России зимней.
Конечно - поле и пучки травы ,
преобладанье неба со взаимным
Смешеньем белизны и синевы.
Всё просто так,
как в детском представленьи
о “чистом поле”, “синих небесах”;
ни времени,
ни точки нахожденья…
и рукопись - у кресла в двух шагах.
Ну, начинай!
Пусти по полю конных
с охотою,
с борзыми,
звук трубы
так станет внятен за стеклом оконным,
так одинок под небом голубым!
Иль протяни с востока и на запад
колонну пленных в синих киверах
наполеоновских…
и деревенским бабам
дай их вести с рогатиной в руках.
А нет - тогда чуть отстранись направо,
чтоб вдвинуть слева елку, тень ветвей -
представь, что из лесу,
как лебедь величава,
идет Снегурка
за мечтой своей…
Решать тебе.
Но только постарайся,
чтобы налево не открылся столб -
он очень близко за окном остался -
с латинской надписью на красном:
STOP!