Родной мой город, стал ты мне чужой...

ЭМИГРАНТСКАЯ ЛИРА-2009. Конкурс поэтов-эмигрантов

Номинация «Стихи о родном крае, о Родине, о географических, исторических и культурно-языковых корнях»

***

Родной мой город, стал ты мне чужой,
какой-то непонятный, незнакомый.
Хоть я к тебе привязан всей душой,
но стал другим твой прежний вид исконный.
Не узнаю я многих уголков
и дорогих мне улиц и строений.
И жалко мне несчастных стариков,
идущих, молча, мимо, них, как тени.
Там памятник исчез, там рухнул дом, 
на тротуарах – сор, клочки бумаги. 
Зато ларьки и маркеты кругом, 
в "Пежо" – пижоны, а в метро – бродяги. 
Не нахожу друзей я и следа: 
одни из них уже почили с миром, 
другие разбежались, кто куда, 
а третьи чахнут, прячась по квартирам. 
Но вот и мой тревожный час пробил, 
и я услышал рядом окрик грозный: 
– Кто ты такой? Ты раньше кем-то был! 
Теперь ты – ноль! Ты просто жук навозный! 
Из милости мы терпим вас таких 
зловредных стариков упрямых, гордых! 
Ты жив, пока безропотен и тих! 
Заговоришь – получишь сразу в морду! 
Что делать мне? Бежать куда-нибудь? 
Жить на чужбине жалким квартирантом? 
Но для чего пускаться в дальний путь, 
когда и так я стал тут эмигрантом?

***

Вся жизнь измята, изодрана 
и выпачкана в золе... 
У меня 
             была 
            Родина,
равной не было на Земле!
Будили восторг и фантазию
просторы ее без числа. 
Два мира – Европа и Азия 
ей были как два крыла. 
Края ее самые дальние 
мне с детства милы и близки: 
там бродят друзья мои давние, 
романтики и чудаки! 
И мог укатить без опаски я 
на Дальний Восток, в Фергану, 
взойти на вершины кавказские,
в балтийскую прыгнуть волну. 
Но грянуло землетрясение –
и в трещинах вся страна. 
И в чем, не пойму я, спасение 
и правда, что так нужна? 
Одни среди нас в отчаянье: 
развеяны наши мечты, 
обмануты наши чаянья, 
разрушены наши мосты! 
Другие воспрянули духом, 
запели про край родной. 
Но что-то у них со слухом –
поют на ноте одной. 
Им слушать себя отрадно,
о бедах народных трубя.
Бранят они всех нещадно, 
а хвалят только себя. 
В их злобном крикливом хоре 
я совесть терять не хочу. 
Тая неизбывное горе, 
я скорбно, как пленник, молчу. 
И думаю все постояннее 
с тревогой в душе своей: 
увижу ли снова, как ранее, 
далеких своих друзей?

Номинация «Стихи о стране нынешнего проживания»

***

Германия – холмы за рядом ряд
и замков благородные руины,
что о далеком прошлом говорят,
и гладкие зеленые равнины.
И кажется летят со всех сторон
при блеске молний и зарниц багровых
на звон мечей и колокольный звон
за сонмом сонмы рыцарей суровых.
А на стене высокой и крутой,
смотря с улыбкой на потоки крови,
стоит ОНА в короне золотой,
держа венок лавровый наготове.
А там над Рейном, где шумят леса,
витают королей забытых тени,
и слышатся вдали их голоса,
и вздохи бесконечные и пени.
Старинные соборы в тишине
возносят гордо купола и шпили
к бездонной безответной вышине.
О готика! Тебя тут в изобилье! 
Люблю я вековую старину!
И потому не стану хмурить брови:
я ехал в современную страну
а невзначай попал в средневековье!

***

Чего ты расшумелся, Рейн строптивый?
Увидел чужака? Ах, как ты крут!
Не видел никогда такого дива?
А хочешь знать, как мне живется тут?
Меня тут окружает жизнь иная,
прекрасней той, к которой я привык,
но для меня такая неродная,
как тот, что слышу я чужой язык!
И раньше люди жили на чужбине,
ещё какие люди, боже мой!
Живут не сладко многие и ныне,
но возвращаться не хотят домой.
А как же я вдруг оказался тут,
беглец несчастный? Я и сам не знаю!
Смотрю с тоской, как вишни тут цветут, 
сады в моем краю напоминая, 
как чайка резво над волной кружит.
И сравнивая Рейн с другой рекою,
я все брожу, брожу, как Вечный жид,
не зная ни отрады, ни покоя.

Номинация «Стихи об эмиграции, ностальгии и оторванности от языково-культурных корней»

***

Снова осень, ветры и дожди, 
мокрые деревья, тротуары, 
и тоска, и скука впереди, 
и, как бич, сезонные катары. 
Снова мы, любимая, вдвоем, 
всем чужие, никого не знаем, 
в незнакомом городе живем, 
пьем вино и близких вспоминаем. 
Ты все плачешь, просишься домой. 
Все тебе давно тут надоело: 
люди, город, небо. Боже мой, 
как ты побледнела, подурнела! 
Что же делать, милая, с тобой,
чтоб напрасно ты не горевала? 
Разве наша давняя любовь 
значит для тебя теперь так мало? 
Та любовь, что раз войдя в сердца, 
навсегда с тобой нас обвенчала, 
та любовь, которой нет конца, 
у которой только есть начало.

***

Сижу на презентации печальный.
Признаться, человек я тут случайный.
Всех больше тут пенсионеров-немцев.
Один я, русский, среди них, туземцев.
И немец Ганс, агент торговой фирмы, 
веселый, разбитной, весьма настырный,
сняв пиджачок, с отвагой молодецкой
глаголет что-то публике немецкой,
стремясь привлечь внимание к товарам:
мол, покупайте! Не сидите даром! 
И щедро сыплет шутки, прибаутки.
А у меня от них бурчит в желудке!
Хохочут немцы от острот агента.
А у меня в кармане нет ни цента!
А я не понимаю ни бельмеса
и слушаю его без интереса!
И удивляюсь, как это возможно
и час и два томить людей безбожно!
Я чуть живой, не издаю ни звука!
Все это для меня такая мука!
А немцы терпеливо ждут подарка. 
Им хорошо – ни холодно, ни жарко!
Я тоже жду и пью бесплатный кофе.
Но словно нахожусь я на Голгофе!