Гастрономическая элегия

ЭМИГРАНТСКАЯ ЛИРА-2009. Конкурс поэтов-эмигрантов

Номинация «Стихи о родном крае, о Родине, о географических и культурно –языковых корнях»

Гастрономическая элегия

Зачем сжимаешь кисть в кулак?
Что от проклятий толку,
Когда взираешь натощак
Ты на пустую полку?

Уйми в груди своей пожар
И в трудную годину
Протянет  щупальцы кальмар,
Минтай подставит спину.

Ну, почему упёрся взгляд
Опять в своё корыто?
Ведь продают два дня подряд
Говяжие копыта.

Несчастен тот, кто к музам глух.
Настрой на лиру душу.
А за углом пронёсся слух -
Дают свиные уши.

И пусть душа стремится ввысь.
Ты зря не мучься блажью,
Ведь очень облегчают жизнь
Нам лёгкие говяжьи.

Взгляни! Синеют небеса,
Волнует кровь природа
И кровяная колбаса
Доступна для народа.

                      1992 г.

Баллада о последнем советском еврее
      
Крокодил Гена работал в зоопарке крокодилом.
                          (Эдуард Успенский)

Как-то Лёва Ициксон
В проходной завода
Вдруг узнал, что он масон,
Злейший враг народа.
И в отделе кадров в лоб
Заявляют: «Лёва,
Нам не нужен русофоб!»
И глядят сурово.
Нет собратьев по графе:
Кто в Иерусалиме,
Кто в Нью –Йорке, кто в Хайфе
В Вене или в Риме.
В книгу красную внесён
Был в начале года
Лев Ефимыч Ициксон –
Извелась порода.
И у зоопарка врат родилась идея:
Был еврей зачислен в штат
В качестве... еврея.
Возвышает душу труд.
Есть простор для роста.
Доказать,что не верблюд
Чрезвычайно просто.
Слева в клетке – какаду,
Справа – тур рогатый
И табличка на виду:
«Жидиус Пархатус».
Есть на всё ответ простой.
Найдено решенье.
Каждый патриот квасной
Здесь проявит рвенье.
Нет,не зарасти тропе,
Не утихнуть буре,
И юродствует в толпе
Новый русский фюрер.
Без евреев жизнь пуста,
Словно ствол без пули
И у каждого куста
Лёву караулят.
Так неспешно жизнь идёт,
Нет ему замены...
Крокодильи слёзы льёт
Над коллегой Гена.

1989 г.  

Номинация «Стихи о стране нынешнего проживания»

Лимерики из Израиля.

***
После встречи субботы к Натану
В переулке пристала путана.
Был Натан не из тех.
Он сказал: «Это ж грех!
Я платить Вам в субботу не стану».

***
Утверждал Соломон из Ахузы.
Что жена для мужчины обуза.
Он у каждой двери
От зари до зари
Поцелуи дарил лишь мезузам.

Мезуза – Футляр с благословениями, который прибивают на косяк двери. При входе и выходе принято целовать мезузу.

Всенародное признание

(Игорю Губерману)

Еврей, что когда-то покинул Ирак,
Оле из  Марокко, Ливана
Порою на рынке ответит вам так,
Как будто читал Губермана.

Я от эфиопа преклонных годов
Узнала: у них в караванах
Жену допекают, коль суп не готов,
Цитатами из Губермана.

Верблюда седой бедуин погонял
И в выкриках этих гортанных
Три слова по русски мой слух распознал
Из хлёстких стихов Губермана.

Номинация «Стихи об эмиграции, ностальгии  и оторванности от языково –культурных корней»

А мне снится...

Получили мы скрижали
Богом избран наш народ, 
А мне снится, по спирали 
Вновь развитие идет. 

Мудрецы, цари, пророки 
Не являются во сне. 
Ночью книг забытых строки 
Оживают в тишине. 

Голова гудит, как улей, 
Громко кровь стучит в висках. 
Кто там ерзает на стуле, 
Гегель или Фейербах? 

А проснувшись спозаранку, 
Вспомню, лежа на боку, 
Как в Разливе отпрыск Бланка 
Смастерил себе сукку.* 

Мне б услышать глас в пустыне, 
Иерихонскую трубу, 
Смех, узнавшей весть о сыне 
Сарры, но, кляня судьбу, 

Вижу я генсека в раме, 
Алый стяг взмывает ввысь, 
Пионерскими кострами 
Ночи синие взвились. 

Просыпаюсь в напряженье, 
А потом уж не до сна. 
В неприятных ощущеньях 
мне материя дана. 

* сукка - шалаш, в котором отмечают праздник Суккот (кущи)

Сентиментальный вальс.

Над Хайфой залетною птицей летает 
Знакомый мне с детства мотив. 
Седой эфиоп по аллее шагает, 
Похожий на мой негатив. 

Хасиды стоят у ворот синагоги, 
А рядом играет баян. 
Поёт баянист о далекой дороге, 
Дороге ,где пыль да туман. 

Лишь горстка монеток на дне чемодана, 
И плавится диск в небесах. 
Поет он о русских лихих атаманах 
С еврейскою грустью в глазах. 

Знакомые звуки врываются в душу, 
Как в утренний лес птичья трель. 
На берег высокий выходит Катюша, 
На берег крутой Хоф Кармель. 

Еврейка взгрустнет над «Прощаньем славянки» 
И жарким хамсинам назло 
Играет гармонь о далекой землянке, 
Где было кому-то тепло. 

Мотив то веселый, то грустный, то пылкий 
Над городом южным летит, 
А старый араб, словно джин из бутылки, 
Сквозь стекла витрины  глядит.