Объявление

ЭМИГРАНТСКАЯ ЛИРА-2010. Конкурс поэтов-эмигрантов

Номинация «Стихи о родном крае, о родине, о географических, исторических и культурно-языковых корнях» 

Объявление

На окраине села
умирала хата.
Заколочено окно -
словно глаз с бельмом.
Ветер силится сорвать
объявленье мятое
С предложением купить
старый дом на слом. 

А когда-то здесь играл
ветер занавесками,
Было время - остужал
слишком жаркий спор.
Почему же не слыхать
больше смеха детского?
Стал холодным и пустым
прежде шумный двор... 

Разлетелись кто куда
выросшие дети,
Да на Пасху померла
их старуха-мать.
Дом не нужен никому...
Отчего же ветер
Так стремится мятый лист
со стены сорвать?..

«Реквием» Анны Ахматовой

«Это был обряд: руки, спичка, пепельница – 
обряд прекрасный и горестный...» 

Лидия Чуковская 
о знакомстве с «Реквиемом» А.А. Ахматовой 

Ах, спичка, пепельница, руки – 
Прекрасный горестный обряд... 
И обезумевших от муки 
Очей восточных скорбный взгляд. 
Но «Черный ворон», слава Богу, 
Сегодня прилетел не к ней. 
... И снова тянется дорога 
Цепочкой злых ночных огней. 
Пятьсот расстрелянных рассветов – 
Семнадцать месяцев тоски. 
Ну как в России быть Поэтом, 
Когда вся жизнь – взаймы?! Виски 
Сдавил тяжелый нимб терновый, 
И боль пронзительно-остра. 
Голубкой рвется в небо Слово, 
Но кровь течет из-под пера...

Номинация «Стихи о стране нынешнего проживания» 

Розы на платье Эстер

Уже поспевает шашлык на шампуре, 
Сокрыты веселыми масками лица. 
В весеннее празднество с именем "Пурим" 
Предписано всем от души веселиться. 

Вот девочка платье Эстер примеряет. 
Мальчишка - конечно же! - рыцарь отважный. 
У "ангелов", что в небеса воспаряют, - 
Блестящие звезды на крыльях бумажных. 

Вот свитки прижал к себе "старенький ребе", 
Скользят по щекам змеевидные пейсы. 
Народ мой, тебе уготованный жребий 
Еще неизвестен. Пока неизвестен. 

На тоненьких пальчиках - заусенцы, 
Но нет исключений из принятых правил. 
И Аушвиц, или по-русски - Освенцим - 
Небожьим перстом в небо трубы направил. 

О, да! "Все пройдет..." - Соломона печатка 
Извечною мудростью нас утешает, 
Но новый Аман приготовил взрывчатку - 
И розы на платье Эстер расцветают...

Монолог беглой рабыни (Exodus)

Мой Моисей - усталый и печальный -
Глаза от солнца заслонил рукой.
Оно всходило над землей недальней,
Где не дано ему найти покой.

И вслед за ним, я, беглая рабыня,
Воздев ладони над горячим лбом,
Взывала ко Всевышнему о сыне,
Чтоб никогда мой сын не стал рабом.

...И снова выхожу я из Египта,
Как в стародавнем, памятном году,
И на пьянящий запах эвкалиптов
Через пески Синайские бреду.

Нет, не в погоню за небесной манной
И медом с молоком - спешу на зов,
На свет моей Земли Обетованной,
Земли праматерей и праотцов.

Иду к высокой, безграничной сини,
Внезапно осознав в конце пути:
Я сорок лет блуждала по пустыне,
Чтоб наконец к самой себе прийти.

 
Номинация «Стихи об эмиграции, ностальгии и оторванности от языково-культурных корней» 

Иудейская пустыня

(Путевые заметки на трассе  
Иерусалим – Бейт-Шеан)

Марсианский пейзаж Иудейской пустыни:
Словно Фата Моргана, сменяя наряды –
То в зеленом она, то в лиловом, то в синем -,
Разукрасила серые горные гряды.

Горки – пухлые, будто бы щечки ребенка,
Только ранние их испещрили морщины.
По шоссейке, прочерченной линией тонкой,
Пролетают в свободном паренье машины.

Но они посторонние в мире затишья.
У дороги колючки жует старый ослик.
Только он в этом диком пейзаже не лишний –
Разделяющей вехой на «до» и на «после».

Здесь – на стыке эпох – на костре бедуинки
Выпекают лепешки, пропахшие дымом.
Как «волшебный фонарь», изменяя картинки,
Облака торопливо проносятся мимо.

Снова Фата Моргана измятые платья
Примеряет горам под потоками света.
В этом странном разладе времен я – некстати,
Как пришелец с далекой, холодной планеты.

Два пейзажа (Ностальгический сонет)

С берез неслышен, невесом
Слетает желтый лист.

Михаил Исаковский

Мне с этим жить до гробовой доски.
И значит, нужно привыкать смиренно -
Боль прятать за улыбкой Гуинплена,
С трудом сглотнув тугой комок тоски.

Так отчего в промозглый Новый год
Я вновь игрушки вешаю на пальму
И память выжигаю, как напалмом,
В надежде, что «до смерти заживет»?

А два пейзажа так и не слились
В душе моей в единую картину.
И вот над экзотической куртиной
С берез летит неслышно желтый лист...

И ностальгия колет сердце. Но
Я новое рисую полотно.