Воробьи – чечевички...

ЭМИГРАНТСКАЯ ЛИРА-2011. Конкурс поэтов-неэмигрантов
 
Номинация «Неоставленная страна»
 
* * * 
 
Воробьи – чечевички.
Листочки – росточки.
Но осиновые колки ведь еще не спички.
А на церкви купол уже не точки.
 
В перспективе города истукана, 
где дома, чем дальше, тем они крупнее,
вынимать судьбу свою из кармана, 
путаясь в работах разных и каменея.
 
Но ведь камень -  это уже не глина, 
если врезаться в него резцом да поглубже 
можно высечь, вырубить мальчика исполина, 
заглянуть в глаза и увидеть тут же, 
 
как неспешно пишет заря картину 
кистью недозревшего винограда. 
Вот мальчишки в реке собирают тину. 
Вот раскладывают водоросли в три ряда.
 
В стороне от солнечного Июльска
перейти Нюнькин мост, снять с песка румянец. 
Сжать в ладони каменного моллюска, 
а разжав, обнаружить в ней чертов палец.
 
 
* * *
 
Жить не спеша где-нибудь за кольцевой,
возле реки: дом небольшой с мезонином,
тесаный сруб, собранный всем вопреки,
мной и моим еще не родившимся сыном.

Каждую ночь, словно скульптор своим молотком,
я с тишиной на слуху отнимаю края 
окаменелой мечты, появляется дом
с круглым окном на верху, у которого ты,

Раму приотворяя рукой-бирюзой,
смотришь с тоскою на хвост змеевидной дорожки.
Татуированный лес убегает рекой
вниз по течению, хрупкие хлебные крошки

мягко ложатся на ветер. И жить бы да жить…
только вот, что-то в груди неспокойно тревожит,
в угол загонит и будет насмешливо бить,
выгонит в поле и спать в белый клевер уложит.

Там, где кончается день, начинается лес – 
подслеповатый осенний и хлесткий на ощупь.
Разворошенной корзины остаточный вес
Так и не тронула  первая снежная россыпь.
 
* * *
 
Я - Аленка с «Красного октября».
А я - Егорка из Углегорска.
Я дарю детям знания букваря.
А я служу каменщиком на стройке.
 
- Это ничего, - говорит она ему, - ничего.
Не вернулись еще времена Пилата.
Дети тоже бьют себе шишки да синяки,
не проникнув в знания сопромата.
 
Так и шли, держась за руки, в ногу шли.
Говорили, смеялись, потом невпопад молчали.
Он читал безудержно ей свои стихи 
про подсолнуховые дали.
 
А она останавливалась ни с того ни с сего, 
поправляла платок, не спеша, вздыхала.
- Это ничего, - говорила ласково, - ничего.
И опять приходилось ногу брать сначала.