ЭМИГРАНТСКАЯ ЛИРА-2013. Конкурс поэтов-эмигрантов
Номинация «ТАМ»
ПОКА
Пока теплынь ещё и прель,
и неба в пене акварель
не кроет масляным мазком
ноябрь на берегу морском,
и чайки сытые летят
на сушу к стынущим сетям,
и плещут сумерки водой
и отражённой в ней звездой.
Волны покатые бока
покачивают берега
в наростах известковых дач
пустых, где скрипкой - ветра плач,
ворочается вино
в бутылях, и в саду темно,
и сквозь бессонницу и сон -
летящих листьев унисон…
Показывают "пока"
часы, и боль ещё сладка
по эту сторону дверей,
а не за тридевять морей...
Пока подарено судьбой
еще немножечко с тобой,
и не трубит еще отбой,
уже разученный трубой,
пока, сжимаясь, не иссяк
шагрени лепесток, пустяк,
солёная календаря
щепоть - за всей любовью зря,
пока еще не наступил
миг отторжения сверх сил,
и не разверзся мир велик,
бездомен, как судьба велит –
пусть продолжается пока покачиваньем поплавка,
пускай слетают с языка глухие, с привкусом дымка,
словно уже издалека, слова родного языка.
И ночь последняя тиха, как отпущение греха,
и от прощения легка тяжелая твоя рука,
пока - пока ещё - пока...
1978
***
Там, откуда уехали мы,
громоздятся холмы на холмы
всё грузнее, чем ближе к горам,
коркой раны земная кора.
Там единственная тропа,
тьма крадётся по нашим стопам,
машет красное небо вослед,
пока - свет.
А внизу заклубилась река:
ночевать полегли облака.
Как мы стали чисты, одичав,
не боялись от счастья кричать,
пели - птицы без клетки, беглецы из тюрьмы -
там, откуда уехали мы.
Ель горит и краснеет от солнца в упор.
Эта линия гор -
кардиограмма сердец наших, скачущих, кровь толчками гоня
по единому кругу у тебя и меня.
А гремучие горы объяты пожаром листвы.
Kто-то лето сжигает, как рукописи листы,
только сосны, спокойны и рыжебороды от мха,
лапы вскинув, стоят, словно полные держат меха.
Слышишь? - жар у травы, шелушится, болеет трава,
сыплет семя, и спит, и её засыпает листва.
Kpaснопёрая белка взлетает: прыжок -
загорается дерево, будто - поджог.
И всё полымя пуще, и жарче краса, и пойми:
там ничто не боялось зимы -
там, откуда уехали мы...
Номинация «ЗДЕСЬ»
***
Посадишь дерево - и зацветёт,
тонки и трепетны, окрепнут ветви,
их под крыло возьмут дожди и ветры,
а пчёлы опылят, и будет мёд.
Оно легко и молодо, как ты,
в раскрытые объятия надежды
летит, любя, и принесёт плоды,
а ночью звёздный небосвод поддержит.
Аllegro, бег! Ты не считаешь лет.
Мелькают шпалы будней, полустанки
событий, вспышки радостей... Атлет,
жизнь поднимаешь тяжким жимом штанги.
Построишь дом. Его покинет сын -
он вырос! Будет ждать гнездо пустое
его звонка, короткого постоя,
ветшая от весны и до весны.
И сыну минет сорок. Мысль, причём
банальная – пощёчиной огреет,
что вот и он, дитя твоё, стареет,
законам жизни тем же обречён...
Твой старый дом - он цел ещё, на месте,
опустошённый чередой потерь.
Не пропоёт звонок благие вести
и близкие не постучатся в дверь.
А дерево - подточено под корень,
иль попросту пришла его пора -
засохло, и укором, глаз уколом
чернеет пусто посреди двора.
В конце пути Бог унижает нас -
возможно, в милосердьи - неумелом:
кто б ни был ты - вот под его прицелом
сдаётся мозг и покрывает мелом
страницы памяти, слабеет тело,
немеют чувства, красота истлела.
Душе, что вновь на волю захотела,
легко покинуть эту ипостась...
И всё-таки, пусть жребий нам не выпал
познать, в чём же усилий урожай, -
строй дом, мужаясь, отвергая выбор,
расти ребёнка, дерево сажай.
***
Былых привязанностей и обид
звонки сквозь сон, но тише пробужденья,
и действием не станет побужденье -
лишь снова тихо сердце заболит.
Крадущий краски, облетел октябрь,
и снова на асфальте отпечатки
истлевших листьев в наготе клетчатки,
а с высоты последние летят.
И зазияла графика ветвей,
обнажена, как линии ладони,
а небеса всё холодней, бездомней,
и снегом пахнет ветер... Всё развей!
Разбей остатки старых декораций,
лишь форму сохранивший реквизит.
У прошлого устала побираться.
Тот мир разрушен, тот бокал разбит.
Опять просить за старые вины,
их чётками перебирать безвольно,
смотреть мои навязчивые сны
как фильмы чёрно-белые - довольно!
За зимним равноденствием вдали
весна маячит облаком лиловым.
Очнись, душа, мечись, кричи, боли,
надейся и молись о жизни новой!
Но дни зимы, без цвета, без игры,
с ослепшим солнцем далеко за кадром,
катятся в лузу к раннему закату
как серые бильярдны шары.
Номинация «ЭМИГРАНТСКИЙ ВЕКТОР»
КЕНОТАФ*
Я здесь живу, я здесь умру, наверно,
в стране, что мне вторую жизнь дала.
Прах Данте не Флоренция - Равенна,
не родина - чужбина приняла.
Тогда уже была она стара,
утратив море, блеск былых могуществ
укрыв в базилик каменные кущи.
Длинноты гулких улиц; зной; ветра.
Каким усталым он пришёл туда,
из "Ада" - ад пройдя уже... Не рая
в тебе искал он, родина вторая:
достоинства; приюта для труда.
Невелика Италия, но путь
от родины - попробуйте, измерьте,
что вьётся из груди - и снова в грудь,
тысячекратно жаля, так - до смерти.
Что ж родина так горько унижала,
не разгадав, не веря, не щадя.
Соблазна возвращения бежал он,
всех смертных мира дальше уходя...
Пустует мрамор Санта Кроче. Тает
закат, и в небе - надпись наискось:
" Моя душа здесь больше не витает".
И даже гроб вернуть не удалось.
В Равенне, в мавзолее - о, как мало,
как поздно, родина - клейма не снять!-
лампада светит флорентийским маслом
на эпитафию "...нелюбящая мать".
...Лоб мраморный, привстав, поцеловала,
лист сорвала, взращённый той землёй.
Утихшая тоска из-под завала
лет, оживая, выползла змеёй.
Изгнанников и беженцев ролей
не переписывали столетья.
Могу из них любого пожалеть я -
моя лишь в этом с Дантом параллель.
*Прах Данте покоится в Равенне, где он провёл последние годы жизни, нашёл друзей и поклонение, и где был написан "Рай" (последняя часть трилогии "Божественной Комедии"). Во Флоренции, на родине поэта, откуда он был изгнан, в базилике Санта Кроче построена пустая гробница (кенотаф). Из Флоренции ежегодно доставляется оливковое масло для светильника, горящего в мавзолее поэта в Равенне.
***
Я не взойду на ковчег,
туда провожая всех,
кому сейчас отплывать…
Погибели - не миновать.
Я отпущу свой билет,
и он, совершив балет
над сизо-седой волной,
над ними и надо мной,
назад полетит, туда,
где поглощает вода
мой старый, мой сладкий мир
с травою, зверьми, детьми…
...Сквозь бурю - всё плясок ритм:
не ведаем, что творим.
И маршей кровавый шаг -
не гром, и стоны в ушах...
Все хляби разверзлись - пусть!
Рубите канаты , в путь!
... И станет для вас Земля,
назад пути не суля,
лишь точкою голубой
в пространстве.
А мы, гурьбой, -
Нам поделом потоп.
Господь, что будет потом?
Декабрь 2012