ЭМИГРАНТСКАЯ ЛИРА-2013. Конкурс поэтов-неэмигрантов
Номинация «НЕОСТАВЛЕННАЯ СТРАНА»
КОРНЕВОЕ
Село Терпенье, поселенье
в степи — посланье для меня.
Потомок в надцатом колене,
терплю и теплюсь у огня.
Чем глубже корневая зона,
сильней сцепление с землей.
Мои азы — из Приазовья,
я прирожденный землерой:
я рою грунт еженедельный,
пока из недр не хлынет высь,
и я, как пращур безземельный,
ищу незанятую мысль.
И я, как он, молюсь светилам
за милых, тех, с кем по пути.
Песчаник Каменной Могилы —
моей тетради прототип.
Когда пурга врывалась в щели,
доказывая, кто главней,
мой сверстник высекал в пещере
стихи и думал обо мне —
предупредить, что год от года
слабеет от болезней род,
что зверь из зарослей выходит,
когда его никто не ждет.
Тысячелетья до потопа,
всего-то век — до ледника.
Передавай наземный опыт
в своих наскальных дневниках.
Да, мне понятны эти коды
(язык стиха для всех един),
Но повторяю год от года,
чтоб в незапамятные воды
нам незлопамятно входить.
_____________________
Моя семья родом из села Терпенье Запорожской области. Терпенье основано в 1802 году общиной тамбовских духоборов, согласно царскому рескрипту переселенных в Мелитопольский уезд Таврической губернии. Отсюда и название села.
В полутора километрах от Терпения, в долине реки Молочной находится Каменная Могила — массив песчаника, состоящий из крупных каменных глыб высотой до 12 метров. В гротах и пещерах Каменной Могилы древние люди оставили несколько тысяч рисунков — петроглифов (с греч. — «резьба по камню»). Первые рисунки датируют поздним палеолитом, последние — средними веками (от 25–22 тысячелетия до н. э. до X–XII веков). На протяжении тысячелетий Каменная Могила была ритуальным святилищем, храмовым комплексом для народов, населявших Приазовье.
Коктебель: творение
Отгородить кусочек моря
карминным каменным хребтом
и гальку крупного помола
сушить на блюде золотом,
ловить серебряную рыбу
веселым утренним зрачком,
пока сторожевая глыба
не станет первым маяком,
и, не заботясь о ночлеге,
по камешку скалистый кряж
наращивать, скреплять побегом
лозы, пока желтеет небо
и волн татарские набеги
берут измором дикий пляж.
Еще ни рая нет, ни ада,
еще рыбак и виноградарь
ворота бухт не отворил,
но бьет волна, и нет с ней сладу.
Чем выше горная ограда,
тем громче море говорит.
Чтобы расслышали в далекой,
степной, заморской стороне,
где спит земля на солнцепеке
и грезит берегом во сне.
***
Ольге Якутович
Красть дни погожие у лета,
как яблоки у Гесперид,
в привычках сентября.
Но эту
он ненадолго сохранит.
У самых стен — хандра и холод,
а он беспечен, дерзок, лих
и совершает мимоходом
двенадцать подвигов своих.
Непобедимая, большая
поет и торжествует жизнь.
И жатву неба завершают
вольнонаемные стрижи.
У этих странников в почете —
без устали серпами крыл
махать, и даже спать в полете,
кружить, пока хватает сил.
Но мед земли до срока выпит.
Как ни молись календарю,
стрижам пора бежать в Египет,
на службу новому царю.
Сентябрь, наследуй птичий опыт
и перелетную судьбу,
когда у стен — тоска и топот,
раскосый северный табун.
Царь осени, мудрей изгнанье
нелепой гибели в бою.
Тринадцатое испытанье —
оставить родину свою.
…но помнят птицы и поэты,
что ошибался Гераклит:
в чужом краю — стрижам парить,
а сентябрю в садах рассвета
красть дни погожие у лета,
как яблоки у Гесперид.