ЭМИГРАНТСКАЯ ЛИРА-2013. Конкурс поэтов-неэмигрантов
Номинация «Неоставленная страна»
ОБЛИКИ
Ступайте прочь! Какое дело поэту мирному до вас?
А. С. Пушкин
1.
Поверхностные – мы – из глубины, где рыбы плавают или ныряют птицы.
Там нет ни матери, ни друга, ни жены. И мужа нет. Все – братья и сестрицы.
А здесь водоворот красивых женщин, прекрасных и жестоких. Тёплых – стая.
Идут они. Мне нравится всё меньше. Я помню: некрасивая, худая
Марина вдруг смутила мой покой косою чёлкою и чёрным над губой
Пушком, и пробивался он всё резче... Покой и воля. Воля и покой.
Теперь я понимаю эти вещи, детали, контуры, пробор её волос
И страшные глаза, прекрасные, О Боже! В них был укор и стыд. Убийственный вопрос:
"Ты знаешь, на кого она похожа?" – Поставить пред собой я не успел в тот миг.
(Как Тютчев говорил: "Высоких зрелищ зритель...")Восстал передо мной её мужской
Двойник. Конечно, это он! На нём дымился китель... И образ мира предо мной возник:
Мир-человек шевелится в прихожей и плачет, и срывается на крик: "Ты ЗНАЕШЬ, на кого
Она похожа!"... И, Родину пытаясь превозмочь, депо судеб и синий дым Китая, –
От Гитлера могла б такая дочь родиться, гитлерица молодая. Игра природы иль
Оптический обман? Марина, я люблю тебя... ("Иван, люблю тебя – она сказала – двери
Закрыты ли? Давай мы будем жить. – Как птицы плавают или ныряют звери...")
И падать нам, обнявшись с ней, на дно порока, чтобы вновь соединиться
В двуспинное чудовище одно: поэт и молодая гитлерица.
2.
Мой огненный белок тебе и Еве,
Еврейке бешеной. За опись твоих ног,
Как опиум, и в рот, и королеве
Подвески и мужской единорог.
Как будто мы проехали в карете
Карениной... У Господа в горсти,
Любовники в космическом минете,
Где семя помогает расцвести...
3.
Когда я буду умирать –
Скажу Отцу Небесному,
Как мы легли с тобой в кровать
Тяжёлую, железную,
Как мы с тобой свечу задули
И испугались, словно дети,
Что вот лежим в какой-то Туле
Одни на маленькой планете...
И тикали часы на стуле
Так тихо. И всё так безгрешно.
Не в марсианском ли июле
Тонули мы с тобой, нездешние?
– Да, – ты шепнула мне, – когда-то
В предземной тусклой круговерти
Я угадала в тебе брата
По духу и по смерти.
***
Когда душа
Над городом повиснет,
Чтоб посмотреть,
Как тело грузят в сани, –
Завоют на задворках
Моей жизни
Серебряные псы воспоминаний.
И грянет
Дробовик
Гробовщика.
И маленького –
Дробь врасплох застанет...
Но за ночь – кровь убитого щенка
Рубинами горячими восстанет...
Он уползёт в собачий Назарет,
Рубины рассыпая, на заре.
***
В высоком небе синий сокол
Скользит над миром суеты.
Но смотрит снизу сизым оком
Ружейный ствол сквозь ив листы.
И, наливаясь сладким соком,
Гадают липкие листы:
Кого из них коснётся боком
Сражённый ангел высоты.
А здесь – мне травы рассказали –
Скулил израненный медведь.
Когда его к болоту гнали –
Хотел под елью умереть.
...И если за мою Россию
Мне доведётся погибать...
Всего – сильней, всего – бессильней,
Я буду плакать, но стоять!
И лечь, где лечь – в траву, на клевер,
Но мхи родные буду звать
И поползу на Русский Север –
Уже убитый –
умирать.