ЭМИГРАНТСКАЯ ЛИРА-2013. Конкурс поэтов-неэмигрантов
Номинация «Неоставленная страна»
РОДИНА
Уж так бывает в этом мире тонком,
И в этом, право, нет ничьей вины…
Я просто помню, что была ребенком
Теперь не существующей страны.
Я точно помню сбитые коленки,
Оранжевую ленточку в косе
И новые сандали, как у Ленки,
И прочные надежды, как у всех.
Нам было хорошо и просто вместе.
И мы, в свои, почти что, восемь лет,
Легко делили поровну, по чести
На целый двор один велосипед,
И щедрость эта не была обузой.
Цветная, босоногая пора!..
А помнишь гимн Советского союза
По радио на кухне в шесть утра?
А помнишь, как цвела у дома слива,
Как что-то тихо напевала мать,
И было так отчаянно счастливо,
Что этого в стихах не передать?!
Нас назовешь послушными едва ли:
Мы, «гекельбери средней полосы»,
Повсюду очаровано совали
Ну, очень любопытные носы.
Нас дворники гоняли отовсюду,
А мы опять, как бабочки на свет,
Стремились в жизнь, приравненную к чуду
И смешанную с запахом котлет.
Целованные солнышком в макушку,
(А вместо сердца - пламенный мотор!),
Мы с Ленкой, чтобы навестить друг дружку,
Сто раз на дню гоняли через двор.
…Нет, я не уезжала. Я осталась.
И Ленка здесь, светла и влюблена.
Вот только жаль, в наследство нам досталась
Поделенная надвое страна.
Все как обычно. Жизнь идет по кругу.
Стоит на месте вечная юдоль.
Вот только, чтоб теперь обнять подругу,
Я прохожу таможенный контроль…
НЯНЯ
Я жил тогда, лет сто тому назад,
У Мойки. По Мошкову переулку
В унылый и прозрачный Летний Сад
Меня водила няня на прогулку.
Дворецкий в униформе, верь не верь,
Как добрый дух, оказывался рядом
И, отворяя перед няней дверь,
Скользил по ней присутствующим взглядом.
Красивый, стройный, как Багратион,
С глазами цвета байхового чая…
Но няня отправляла моцион,
Похоже, ничего не замечая.
Я думал по-французски: «Се ля ви,
Мон шер!». Перед моей прекрасной бонной
Смущался даже «Спаса-на-Крови»
В дуэте с Александровской колонной.
Садовник Яков отводил глаза
И что-то лепетал дворовой Прошке…
А няня, поднимая паруса,
Почти плыла по гаревой дорожке
Под маленьким зонтом. И я – при ней,
Стараясь быть солидным, и упрямо
Все чаще, все надежней, все смелей
Считал свою мадам своею дамой!
Мы возвращались около шести
И поспевали аккурат к обеду.
Я над дворецким, Господи прости,
Одерживал дежурную победу,
Вводя Ее в парадный. Господа!
По верным, незатейливым приметам
Я смутно понимал уже тогда,
Как это безнадежно – быть поэтом!
ЧЕРЕШНЕВОЕ
В тени украинских черешен –
Бог мой, в каком это году? –
Я был наивен и безгрешен.
Гоняя косточку во рту,
Смеясь, дурачась, веря в лето,
Жил без оглядки, на авось.
И точно знал, что в мире этом
Я – самый долгожданный гость.
Я был отчаян и беспечен,
Мне небо за душу текло,
И каждый новый летний вечер
Мой был прозрачен, как стекло.
Любил - не знал иных канонов
Поэтики - ваял свой стих
Из колокольных перезвонов,
Из шороха шагов твоих,
Под замечания вороны
И серенады соловья.
И этот мир был вне законов
И беззаконий бытия.
Он просто был – в глазах небесных,
Невыносимо голубых -
Мир для двоих влюбленных, честных,
Красивых, смелых, молодых…
И у последнего причастья,
У безнадеги на краю
Я буду помнить это счастье –
Любовь в черешневом раю!