ЭМИГРАНТСКАЯ ЛИРА-2014. Конкурс поэтов-неэмигрантов
Номинация «Неоставленная страна»
***
Капли дождя на папирусах высохших листьев,
в каплях миры отражаются ярко и рвано.
Всюду костры – в них сгорают легчайшие жизни.
Дымная и хризантемная нынче нирвана…
Вечер, трамвай, психбольница, фонарь и аптека –
всё в этой части вселенной для счастья на месте.
За освещённым окном – силуэт человека.
Я же всё мимо – с листвою мне падают вести.
Не научилась я жить, и всегда я была такою,
что важнее всего была осень с её дыханьем.
И для меня мешок с опавшей листвою –
всё равно, что наволочка Хлебникова со стихами.
НЕМЕЦКАЯ КАСКА
Сергей нашёл немецкую каску с дырочками от пуль.
Ради смеха надел он её на голову, и вдруг его захлестнул
поток чужого сознанья и речи нездешней лязг.
И он закричал: «Мою голову прострелили!», и разум его погас.
И снится ему, что лежит он в поле на чистом белом снегу,
пронзённый насквозь чужою болью: «Майне либе, я встать не могу!
Зачем я лежу на большом покрывале, холодном, как чья-то смерть?
Мою голову прострелили, майне Ленхен, майн херц!
Зачем я лежу здесь, подобно снегу, а мне ещё нет тридцати!
Ведь если время приказывает нам быть, то пространство
приказывает идти.
Но я умираю, и снег накрывает белой меня простынёй...
Я был поэтом, а не солдатом, я хотел вернуться домой.
Всегда мне казалось: надо мною витают ненаписанные стихи.
Но смерть говорит: это были пули! Шаги её так легки...»
С Сергея сняли немецкую каску — зачем нам чужие грехи?
Он долгое время ходил как блаженный,
затем сел за стол и начал писать стихи.
***
Утром выйду во двор и замру невзначай:
туча в небе — двугорбый верблюд.
Кришнаитские дети — Нимай и Нитай
по ромашкам вприпрыжку бегут.
Они вилками демонов колют плохих,
а едят они только прасад.
Их движения быстры, ловки и лихи.
«Ты не предана!» — мне говорят.
Керосином несёт из квартиры второй —
там старушка готовит обед.
К ней баптистки приходят задорной гурьбой
и поют свой баптистский куплет.
А болван по фамилии Тер-Казарян
конопли насадил во дворе.
И когда он обкурен, наколот иль пьян,
то врубает он рок на заре.
Здесь у каждого свой сокровенный мотив,
каждый знает, как жить, — это дар.
Только я не пою ни куплетов, ни мантр,
свою музыку затаив.