ЭМИГРАНТСКАЯ ЛИРА-2014. Конкурс поэтов-неэмигрантов
Номинация «Неоставленная страна»
Надей
Надей, надёванный натужно,
в колодицу,
полосьями чернобелья
всемью
наружу,
без словести,
но посторожь -
оттудажен;
понеже:
уж мы - неждей
дъшцой посплюжих?!
Вставали ж, раньше,
хлёбом росторопш,
по чёрторыям;
всклёчь - дергачом,
над чибисовым вспёрьем
брыльъм?!
Зарубою, заробою
гнъдлыми,
припомь - найдём:
несть перевода гнущенце?..
так мы им -
гущу́ узо́рых,
сокровы́х,
крапив-рубах,
в обмёт подлыни!
Попомень: звятцы -
не в земле,
ей свят-намолы не хватает,
кое-где,
вот нынчи - жывень;
пусть пляшется, пока залёгшие -
в межине,
пустельже:
над нами в нуждень -
дух стоит святой:
над хатами,
над потрохом тороп,
над каждым лопухом:
пърной,
полынний…
Кромешный Киеве
Аще по-утру довлеет куполиный вой:
Шолом тебе, Кромешный Киеве чумной!
Хоть выноси, так вещно свят,
икается?
Небесной мерницей, небось,
нащупан невозврат,
что ж - причитается…
В шелку долгов, понеже обеспечен,
как воля неги бееесконееечен,
злат воротами, зад - во рже;
толпа твоя травлёная в же
ле
зной
бане;
во весь, прореженный гнильцой,
щербатый рот,
раскатывает пастораль щедрот
по дня меже…
Весь в мышце промыслов и семицветьи мыслей,
первичных и вторичных полых смыслов,
без выбора и спроса пар,
сцепя в заторе, как в затворе,
дрожательным параличом,
сврачует гонор камельков угар,
и рвань, пахучая густою ворванью…
Метелкой по углам, что со стола - горстя,
ужо по пятницам случится,
претерпишь уход,
как стременную на…
Чтоб коренная Замкова Гора
и пристяжные по обоим берегам,
cорвались жирной тройкой,
да, «восьмёркой», «шестисоткой»,
ин, поллитровкою, да, выкурить,
чтоб вырвать досуха досуг,
хоть гневом не корми раздетых слуг
благую плоть…
Уж, тут-то, впору третью маску,
как третью грудь,
на Мельпомену наколоть…
Мешая гущу толочёным сублеском,
извозит ночи чернозём
пустынным утренним песком
шалтай-недоcып;
на поросли - небриты росы,
избитой тары взрачные торосы,
и только – цок…
Ловни пустой глоток…
Чего ж, ты вымахал такой, без спросу?
Пора молодчику и в молодило – полежать;
хотя - ни зги не жаль...
Ложь голову на грудь:
не бойсь, не сброшу...
Десна
На мётлах,
с корнем вырванных,
шутя -
кабаний гон,
По старой — в греки из варяг,
до пенных ворохов
на мокрых мордах
преданных коряг;
Эх, молодая удала -
в топольем кружеве
расстриги-батюшки-псаря
культя,
и вьётся по-ветру весёлый стяг,
свистя...
Торопко падают в колени
привычно робкие поля,
в протянутые,
с маху,
барыня швыряет
ещё парную, из ковша,
да так,
что топко вёрстами окрест -
гуляй, душа!
Уже стрижи веслуют вечер
во все наточенные плечи,
хозяюшке лихой навстречу;
в обрывы мягкие возьмёт,
остепенится, телом опадёт,
оберегая
стройною
спиной
стремнины,
В укромное сгребёт,
и будем живы...
За верность -
ссудит логовом приречным,
и сытным кровососом обеспечит,
растопит зноя глиняную печь,
лежанки сладит,
влажную расстелет речь...
И песня снизойдёт с вышин такая,
что - только жмуришься…
И, дрёмной пылью засыпая,
припомнится издалека
чумачья присказка честна:
«Где сон? Где сна...»