ЭМИГРАНТСКАЯ ЛИРА-2015. Конкурс поэтов-эмигрантов «Эмигрантский вектор»
Номинация «ТАМ»
Дворик моего детства
Кирпично-красный кров,
Сырой ракушник-камень.
И моря след седой.
Колодец синевы.
Старуха во дворе
Иссохшими губами:
«Что здесь забыли Вы?»
Глухая лестниц тьма,
Проходы коммуналок.
Свист ласточек, сирень.
И парус простыней.
И камень площадей,
Как снег и полдень, белый.
Янтарные стволы...
«Что здесь забыли Вы?..
«Одноклассники»
«Одноклассники» - вот окошечко,
Что распахнуто прямо в прошлое.
Я к окошку прильну осторожно –
Ветер прошлого -разве возможно?
Проступают, как будто в тумане
Позабытых имен и названий
Острова или горные пики –
Нашей школьной поры материк.
Незнакомец с мальчишеским именем –
Не узнала тебя и в помине бы.
И меня непутёвую, грешную
Пропустил бы в толпе ты поспешно.
Судьбы наши негаданно разные
Чем-то общим невидимо связаны.
Наши дети на разных наречиях
Постигают язык человечий.
В чём-то схожа неуловимо
Их забавная пантомима.
Что мы ищем в потерянном прошлом?
То, что стало ростком проросшим?
То. разумное, доброе, вечное...
Наше детство и юность беспечную...
Благодарности дань запоздалую
Тем, кто нынешних нас создал?
Кто зажег в нас огонь негасимый,
Кто развил у нас разума силу?
И мы ловим друг друга на верности,
Защищаясь щитами словесности.
И спешим надышаться впрок.
Отчуждению вышел срок.
Номинация «ЗДЕСЬ»
Заячий остров (в центре Берлина)
Заячий остров - оазис,
пауза, нор многоточие.
Прочное однообразие
в многообразьи непрочном.
Остров простой безмятежности
в русле людского потока.
Так избежать неизбежности
в замкнутом круге порока,
в круге рассчётливой паники
и перманентной истерики,
где каждый камень злопамятен,
счёт обвиненьям потерян,
смог, заключив перемирие,
не претендуя, не сетуя,
в центре Берлина пустырь один,
скромный газон милосердия.
Там, обдаваем бензином, он,
недосягаем, у всех на виду
занят инстинктом единым.
Дикости рай в приручённом аду.
Он, охраняемый скоростью,
трассой вокруг обнесён, словно рвом,
белые флаги покорности-
-уши развесил над сочным ковром.
Пыльное заячье гетто –
сирый забытый мирок.
Остров реликтовый этот
в рокоте, в шторме дорог.
Особь там неприкасаема,
экологически загрязнена.
Этим невольно спасаема,
в сущности, спасена.
Граффити
... Так на асфальтовой толще покрытия
произрастают цветы. По наитию.
По рафинированной пустоте
плоскости чистой, стерильно-безликой –
граффити,
граффити,
граффити,
что появляются
порослью
дикой.
Слоган столетия, неукротим,
татуировка бетонного тела.
Вместо фольклора – его побратим,
косноязычный и неумелый.
Чем-то набрызгано? Как бы не так!
Текст изнутри проступает, как трещины
мира, в котором источник иссяк
чувств проявлений естественных.
Граффити – это всего лишь сорняк?
Кич, поп-культура, знаки отличия,
это разметка, арена для драк
шрифта колючего с тканью приличия?
Это ребячество или порок?
Варвара выходка, правда заборная?
Видимо, миропорядок не строг,
если гоняют слова беспризорные.
Так или нет, но бессилен запрет.
Брал для панно аэрограф Сикейрос.
Граффити – есть адекватный ответ
вызову века, давлению серости.
Номинация «ЭМИГРАНТСКИЙ ВЕКТОР»
***
Вопрошаю Господа: кто я?
Выпавший камешек
Из мозаики бытия?
Не прижившееся
Или не проросшее,
Неприкаянное
Или напрасное,
Незаметное или незамеченное,
Растворившееся или нерастворимое?
Убогие и сирые,
Блаженные или блажные,
Утратившие разность лиц,
Утратившие имя (адрес, паспорт,
Медицинскую книжку и пригласительный билет),
Увечные и покинутые,
Отчуждённые и забывшиеся,
Отчего ощущаю я иногда
Невольно
С вами
Неизбежное родство?
Обетованная
Я считала — меня не случалось вовсе
ни на этой земле, ни на той — до вдоха.
Я решила — нет почвы и нет эпохи,
нет сомножества и ареала точек.
Я дышала воздухом, взятым взаймы у всевышнего,
тело вне притяжения обреталось.
Отражённым светом была насыщена
и приёмным теплом питалась.
Потеряла земля очертания плоти,
если б только не камень,
вобравший тяжесть,
молока и мёда вобравший сладость
на тройном
средиземном
морском
перепутье.
В этих трещинах –
буквы мечты и молитвы,
стены светлыми слезами омыты.
Нервы оголены, рвы закрыты.
Этот камень молчит о наличии дома,
знак согласия в трещин его прищуре.
И я стану себе наконец знакома,
как в неволе рождённые — волю почуя.