ЭМИГРАНТСКАЯ ЛИРА-2025. Поэтический конкурс «Эмигрантский вектор»
Номинация «ТАМ»
Ночь в Нске
В искрящихся всполохах дуги трамвая
В холодную темень забросив в сердцах,
Я ехал, легко лепестки отрывая
От венчика вечности из озорства.
Я ночь принимался в окно созерцать.
Но что с ней, стоокой, играть в переглядки?
Я злился на веток кресты и рогатки
Над рыхлою свежестью снега-сырца.
Прохожие грелись студёным пожаром,
Луною, приравненною к фонарям.
И это был самый безвкусный, пожалуй,
Подарок от грустных миров для мирян.
В пределах окрестности света и смысла
Шёл снег, заглушая, как шум, как сорняк,
Всё напрочь. Висела зима коромыслом
Над кройкою шуб, как заправский скорняк.
Я ехал, едва понимая, что значат
Огрызки разрозненных звёзд по углам
Чулана Вселенной, глухой и незрячей,
Забитой до верху мешками угля.
В ней не было жалости и угрызений,
Ни близкой души, ни чужой – ничего.
И в том «ничего» было всё – от презренья
До чуда, оставшегося с ночевой.
Едва ли добросил я до горизонта
Бутылкой, распитою на брудершафт.
Сквозило из окон, и таял мой ломтик
Домашнего жара, завёрнутый в шарф.
Ночь в Горном Алтае
Представь, что за окнами нет ничего.
Что нет ничего за стеною, за дверью.
И путник, просившийся к нам с ночевой,
Пропал, как пропали все люди и звери.
И месяц, ходящий сто лет бобылём,
И сумрачный дворик, поросший быльём.
Представь, что нам некуда больше смотреть.
Над крышею больше не плещется небо.
Там, в самом пустынном из мёртвых морей,
Ни слуху, ни духу не выловит невод.
Ведь месяц, всегда напускающий страху,
Неведомо где растворился, как сахар.
Шагнуть за порог невозможно, представь.
Мы заперты здесь, на прокуренной кухне,
Где жарко, разбитая люстра, тоска,
Ножи, бельевая верёвка, да мухи.
Снаружи лишь чёрная-чёрная яма
Вдыхает сквозь форточку марихуану.
Ну что ты, как призрак, стоишь у окна?
– О чёрт! Там действительно нет ни хрена.
Номинация «ЗДЕСЬ»
Тем временем в Германии
У среднего мужчины средних лет
С зарплатою немного выше средней,
С машиной, с ипотекою,
намедни
Спросили: Где твой чёрный пистолет?
Спросили: Где твои семнадцать бед?
А тот ответил: На Большом Каретном!
И ощутил пространство так конкретно,
Что позабыл про кризис средних лет.
Весь путь домой он сдержанно молчал.
Жене – ни слова, сел напротив сына
И полчаса чесал то лоб, то спину,
И не придумал, как ему начать.
Не петь же ведь «Солдаты группы „Центр“»!
И не начнёшь: «Жил-был в Советах гений…»
Нет, всё не то.
На ум пришёл Тургенев
И отменил задуманный концерт.
Куря тайком от бдительной жены
(Чтоб не попасть безвременно в опалу),
Он понял, что заначка не пропала,
Что корабли ещё не сожжены.
Никто на свете не был позабыт.
Он ощутил себя, припоминая,
В Берлине заблудившимся трамваем,
Любовной лодкой врезавшейся в быт.
Шатаясь от лирических пилюль,
Он избродил предъярмарочный Марбург
Знакомый назубок. Он взял бумагу,
Достал чернил и плакал.
Шёл июль.
COVID LDR
Рубашка/платье и домашние тапочки – свидание двух Zoom-кентавров.
Пять часовых поясов, тьма километров, месяцы перед экранами…
«Куда сегодня?» «Давай Ганновер.» «Давай.» «Здравствуй, Ганновер!»
Виртуальный Херренхаузен мерцает, звук подрагивает,
Но двум из пяти чувств повезло немного больше других.
Как прошёл день…
Смотри, какой у нас ливень…
Сейчас скину ссылку…
Когда откроют границы…
«Спокойной ночи, любимый!»
«Приятного вечера, любимая!»
И невозможно посмотреть глаза в глаза.
Просто технически невозможно.
Номинация «ЭМИГРАНТСКИЙ ВЕКТОР»
Ну что, мой сын! Присядь на чемоданы
«Я могу, сын мой, дать вам с собою всего пятнадцать экю, коня
и те советы, которые вы только что выслушали… После этих слов
г-н д'Артаньян-отец вручил сыну свою собственную шпагу, нежно
облобызал его в обе щеки и благословил».
Александр Дюма, «Три мушкетёра», глава 1
Родителям, желающим лучшего своим детям
Ну что, мой сын! Присядь на чемоданы,
Взгляни, что оставляешь позади.
От денег проку больше, чем от данных
Тебе советов с просьбой: «Позвони!»
Но всё же:
Оставайся, сын, гасконцем.
Будь честен, добросовестен и смел.
(Читатель, видно, ждет уж рифмы «солнце»;
На, вот возьми — с перегоревшей эл!)
Не суйся в кулуары, в коридоры.
Не путай самомнение с IQ
И твёрдо помни, сколько луидоров
В пистолях, франках, ливрах и экю.
Не верь лакеям околопрестольным,
Не дай себя угробить из-за су…
И старую фамилию достойно
Неси, мой сын!
– Несу!
– Не ссы!
– Не ссу!
Советы. Деньги. Шпага. Жёлтый конь.
Прощай, мой сын. Храни тебя Гасконь!
Всё-таки
Зимой, даже если морозы слабы,
Как дети, зимой упрощаются мысли.
Так что ж эти люди наморщили лбы,
Как перемножая трёхзначные числа
В уме?стность расчёта не верится. Бред,
Что сделать послушными может запрет.
Из заповедей соблюдают лишь те,
Которые не начинаются с “не” –
Их две.ри открыты. С другой стороны,
Во’бще, зачастую они бесполезны.
Тем паче меня вы не сдвинете с места
Качанием справа на ле головы –
Увы!сших существ наблюдается склонность
К созданию сложностей. Из темноты
Веков, из глубин, где висит невесомость,
Мне светит одно карамельное Солнце
И ты.сячелетней истории нет.
Летоисчисленье – сезонная мода.
В моём – наберётся не больше трёх лет:
Я помню апрель позапрошлого года
И всё!-таки: кто благодарности ждёт
От времени? Гири часам не помеха.
Развей мою давнюю боль: кроме смеха,
Скажи, бережливого – Бог бережёт
Разве?дав одну из опасных дорог,
Что может препятствовать преодоленью
Ещё, не одной? Осторожность – предлог,
Чтоб дома сидеть и плевать в потолок.