Александр Рашковский родился в 1958 году в Харькове. Математик. С 2001 года живёт в городе Ставангерe, Норвегия, где по-прежнему занимается математикой и время от времени литературой. Публиковался в «Топосе», «Новой литературе», «Новой реальности», «Глаголе», «Za Za».
В поэтической подборке Александра Рашковского представлены лирические стихи, написанные с эпическим размахом, одни названия чего стоят: «Сотворение мира», «Начало», «Адам и Ева», «В этой дикой Норвегии»… Сюжетные, в традиционной силлаботонике написанные стихотворения словно запечатлены с фаустовской дистанции, когда и Б-г в деталях, и общая картина, как и всякое большое, отчетливо видится на расстоянии. Каждый текст, словно отрывок из некоей летописи, будь это рассказ от первого лица о сотворении Универсума, либо урок географии с привязкой к Норвегии – нерифмованные строки, как метафора непопадания русского поэта в иностранный контекст, в нашем случае норвежский; путешествие Одиссея («…Одиссей не вернулся. он так никуда и не ездил»); краткий экскурс в русскую литературу с символичным венцом литтворения – «александр сергеевич прячет перо / захлопывает тетрадь / гасит свет / уже написан путин» (в финале, в ином тексте: «Анакондовые реки – а на коду»), или сюрреалистическая зарисовка о двух атлантах с меняющимися, как при онейрическом беспамятстве, именами: атланты, в итоге «шли в темноте безвозвратно в свою Атлантиду». И ожидаемая тональность Экклезиаста: «жизнь проходит в промежутке / между первой и второй. / Помрачение рассудка / с неба кажется игрой, / с неба кажутся смешными / наши смертные грехи, / наши ужасы войны и / наши лучшие стихи». Этот вневременный взгляд «с неба», но в пределах торжествующей на земле ахинеи, попадает в некий зазор между бытием и инфернальным, на метафизическом уровне, где скорость звука переходит в скорость света: «Я вас не слышу – кричите, пожалуйста, громче; / если не будет никак, то не будет и плохо? / ...То ли полярные, белые в крапинку, ночи, / то ли засвечена пленка – и прошлое сдохло». Способность так видеть и так увиденное описать – уникальное качество поэтического письма Рашковского, особенности его оптики, нивелирующей постулат Жана Бодрийяра: «Взгляд – самое страшное, что есть в человеке». Возможно, и страшное, но уникальное, эстетичное, прежде всего. Ибо всё остальное, депрессивное – «суета сует и томление духа». Вероятно, только в близости красивейших норвежских фьордов могут рождаться столь убедительные и простые строки: «я прихожу к ним (чтоб поесть) / с несытой рожей / хлеб наш насущный даждь нам днесь / и водки тоже».
