ЭМИГРАНТСКАЯ ЛИРА-2011. Конкурс поэтов-эмигрантов
Номинация «Стихи о родном крае, об историко-географических и культурно-языковых корнях»
никто не приходит в гости за просто так…
А. Д. Сахарову
никто не приходит в гости за просто так
один скоммуниздит с закрытого века медный пятак,
другой на букет обдерет засохший венок,
третий тапочки снимет с холодных ног.
Мне все равно, я теперь проживаю в отце,
Земля, а не мозг, в моей голове-яйце.
Остались: абзац здесь, да там строка.
Я не косно-язычен теперь, т.к. нет у меня языка.
И нагретой селедки нет, и дачи в Жуковке нет,
И Славы-приятеля нет, только полет комет,
И быдло бузит, и полудебильный вождь,
И по пластику мусорных баков стучит ледяной дождь.
* * *
Нет-нет, сюда я больше не ездок.
Здесь купола - покатее и ниже,
Здесь клейкой массой сглатываешь вдох,
И аленьким цветком в болотной жиже-
Любой глоток.
Мой серый край – не запад, не восток...
Вы, гладкие безлиственные прутья,
Бесцветен воск ваш и бесвкусен сок.
Сто тысяч верст сплошного перепутья,-
Стальной да ледяной калейдоскоп.
Белесые прожилки тихих рек,
Библиотеки мутных отражений,
Уныл ваш взгляд из под припухших век,
Туманные и тусклые траншеи.
Ты спишь, моя уставшая земля,
Дрожишь в ознобе, тлеешь в пол-накала...
Полупрозрачны тени-тополя
У паралелепипеда вокзала.
Номинация «Стихи о стране нынешнего проживания»
Европа
1.
Вскочил на коня, ступил в стремена,
Раздался призывный клич...
Европа стоит - заводская стена,
Замшелый шершавый кирпич.
Ее обдувает дыханье лесов
Сквозь щели открытых дверей,
Оконных проемов, колышет лицо
Замешкавшихся теней.
Печалью искрится стальной монумент,-
Бесценной монетой сверкает момент,-
Бежит по цепям электрический век,
Последней грозы фейерверк.
Сперва напряженье воздвигнет дугу,
Потом исчезает, сверкнув на бегу,
(А миг тот - внезапен и светел).
Затем поспевает упругий замес,
И пепел слетает с пожухлых небес,-
Бесплотный, невидимый пепел.
Животный твой хлев, твой соломенный кров,
Сухих виноградников жаркий покров
В земле, где промозгло и сыро
Тумана подушка лежит в головах,
Белесое солнце на влажных лугах,-
Головкою мертвого сыра.
Сияет терновый венец ДНК...
Тебя с трех сторон омывает река
Немытого смуглого сброда,
Но бронзой прикрыта твоя нагота,
Металлом прикрыта твоя пустота,
Усталой, чеширской ухмылкой кота,-
Шампанская мушка, свобода!
…
3.
Анна и любовь
Вдвоем гуляют по Парижу.
Любовь, виляя хвостиком,
бежит, бежит вперед и ждет,
покуда Анна подойдет к любви поближе.
Им солнце улыбается по-царски,
С пухлых губ его слетают
Фиолетовые пчелы
(их жужжанье отражается от полого холма Монмартра)
(Соты - голубые с позолотой),
А любовь напоминает:
"Умоляю, донна Анна, продолжается свиданье,
Выдыхайте регулярно!".
Розовый подсолнух марта
Отражается в стакане,
Прилипает лепестками к тонким стенкам,
Золотою шелухою
Посыпает тень от тента.
Сядем, Анна, Вы устали...
Что же это?
Это - карма, это - драма,
Эта горечь - суть абсента.
Посмотрите,
Ваше солнце,-
Славный мопс,-
Сейчас лучами помечает обелиски Монпарнаса чем-то черным.
Анна, к черту!
Отвечайте, почему любовь покорна,
Донна Анна, отвечай же,
Почему любовь тебе покорна?
Снова вечер.
Из подвалов выползают фиолетовые пчелы
На белесый слой асфальта,
А над ними влажный воздух исполняет сальто вальса
(Виртуозно).
Фонари - как горсть поп-корна,
Окон пестрая окрошка,
Улицы - болотца кваса,
И булыжники-комочки, им как-будто бы морозно...
Погодите, Анна, Анна,
Видите, любовь зевает,
Элегантно изгибает язычок и позвоночник,
Словно кошка...
Анна,
Будь оно неладно,
Нам с любовью очень страшно,
Погодите же немножко, донна Анна,
Мне с моей любовью тошно!
Номинация «Стихи об эмиграции, ностальгии и оторванности от родных корней»
1.
Мир – это очень уж сложный знак.
Если бы я этот знак повторить смог,-
Прорвал бы натянутый саван пространства, как обойный нож – целлофан,
За непрозрачной пленкой увидел бы вечер, порт,
Лоснится дождь затяжной, качаются фонари,
Баржи, баркасы, у пристани – корабли,-
Перевернутые дома (крыши их – под водой), полые изнутри,
Полные света, не занимающие ни пяди земли,
Величественные - вблизи, жалкие, словно опавшие листья, вдали,
Серые, несмотря на тонны белил.
А дождь бы все лил и лил, а ветер качал бы свет фонарей...
Дорога взбирается вверх. На склоне крутом меж камней –
Седые оливы, в их древесине сухой - тысячи знойных дней...
Вервия их корней
Напоминают мне
Окаменевших змей
Или шеи и головы черепах,
От скользких потоков дождей
Зарывшихся в теплый прах.
Жаль, что земле нет дела до кораблей...
.....................................................................
Эта тропа, и гора, что склонилась над ней,
И порт, и залив, и светлячки кораблей,
Морская поверхность, толща вод, и даже морское дно,-
Все уместилось с лихвой на одной лишь ладони моей,
Другою - защищено.
2.
Однажды утром встанешь и в окне увидишь сквозь узор прорех гардинных чужое рождество в чужой стране - лежит на крышах яркий новый снег, прозрачный, голубой, еще невинный, как грецкий нерасколотый орех, хранящий свято тайну сердцевины, свой немудренный уникальный клад, и в синем небе солнце - мандаринно, и запахи влетают коллективно: корица, хвоя, цитрус, аромат гвоздики. И разломлен, как гранат, созревший год: хоть полной пастью жуй, хоть по рубинной семечке смакуй, на вкус он будет горче, чем рябина, на вкус он будет слаще, чем рябина, а впрочем, знаешь, не один ли ...?!