ЭМИГРАНТСКАЯ ЛИРА-2016. Конкурс поэтов-эмигрантов «Эмигрантский вектор»
Номинация «ТАМ»
ИЗ КАРАГАНДИНСКОГО НОУТБУКА
* * *
Дантов город, что создан из моего ребра,
из моих молочных желёз, из моих кишок,
дышит прямо в лицо, он болен, он зол с утра,
у него закончился угольный порошок,
он готов забрать мои чувства, знамения, сны
и взамен ничего, ничегошеньки не отдать,
он кричит – тебе не дожить до весны, до луны,
он молчит, головою качает то «нет», то «да».
Я внимаю, я каждого слова слюну ловлю,
тру пощёчины мартовским настом (весна пришла),
я люблю его очень, я очень его люблю,
мы любовники, если родственна пеплу зола,
мы родители, только дети покинули нас,
прижимаюсь губами к его ледяным губам,
как невкусен, как чёрен карагандинский наст,
как горька его корка, безрадостна и груба.
Мы с ним в чреве носили друг друга. Кто святей?
Он единственный знак, что мир бывает благой.
Уголино оправдан – не ел он своих детей,
своих внуков и даже своих и чужих врагов.
* * *
Жалкий торговец снежками, брошенными в меня,
мокрыми варежками, цыпками на руках,
носишь женское имя, да и его променял,
просишь оставить в покое, только не знаешь как,
бьёшь под дых, упаду, и даже руки не подашь,
ранишь в живот, а потом заставляешь воды испить…
Я влюблена в тебя, бережный мальчик Караганда,
только поэтому я у тебя на цепи.
Смотришь, жива ли, гадаешь на языках костров,
выдержу или уеду, издохну или вспорхну,
ты, как любой возлюбленный, – милый сердцу острог,
крепость, в которой крысы, замок вечных минут,
что тебе скажут зёрна, травы, остатки льда –
снова ударить с размаху или бросить в степи…
Я влюблена в тебя, трепетный мальчик Караганда,
ты меня несколько лет ещё потерпи.
Веки закрою – видится белопенный лес,
тролли снуют по лагерю, вскинулись знамена…
Людям тепло и спокойно в карагандинской земле,
стоило здесь родиться, чтобы это узнать.
НОМИНАЦИЯ «ЗДЕСЬ»
Из цикла «Метафоры на пуантах»
Я КУСАЮ ГУБЫ
я кусаю губы
верхняя – караганда
нижняя – москва
на нижней кровеносное деревце метро
на верхней кровные сёстры и братья
города соединяются на долю секунды
когда я произношу слово люблю
…………………………………….
ночной зимний аэропорт
отложенный сон
блуждает по лицу и телу
тепло дремотно
кажется что на моих веках монеты
………………………………………
москва –
яйцо
внутри которого
сухая глина и капля воды
мои глиняные губы
не хотят пить
вместе с другими
я дую на воду
на берегу уставшей мутной слезы
…………………………………….
четыре часа в воздухе
и оставленный мною ласковый город
станет уже не глотком
а глотательным движением
БЛУЖДАТЬ МЕЖДУ ПОЛЮСАМИ
блуждать
между полюсами
ван гог и муций сцевола
…………………………
хочу улететь одна
но при входе в аэропорт
звенят
крышки
канализационных люков
города
поселившегося
в лёгкой складочке
в уголочке
моего рта
………………….
ещё целуя меня
ты встаёшь и уходишь
оставляя меня одну
в жёлобе безопасности
между рельсами в метро
……………………………..
схема московского метро
похожа
на танцующее многорукое существо
в цветных перьях
оно бьёт в бубен
и поклоняется киту
НОМИНАЦИЯ «ЭМИГРАНТСКИЙ ВЕКТОР»
ОТЛУЧЕНИЕ
Отлучаемый костенеет, кожа жёстче коры,
Он руками хватается за ускользающий свет.
То ли голову в небо задрать, то ли яму рыть,
То ли просто смотреть – ничего не видеть – вослед.
Не утешится плачущий, ибо он не блажен.
Отлучение – боль или даже боли больней.
Потерять упругость и сонную силу корней,
Обрести пустое, не дышащее взамен.
Люди не сомневаются, вправе ли отлучать,
И не дарят розу или глоток молока.
Отлучаемый будет признан святым в веках,
А пока бредёт по самой кромке луча.
ВЕРЛИБР: ВЕРА в LIEBE*
Когда сбываются сказки,
разбивается небо.
Я в Германии.
Еду в чужом автомобиле по чужим дорогам,
а душа моя, сжавшись до километра боли,
вселяется в игрушки, прикованные к лобовому стеклу.
Пеппи Длинныйчулок, Заяц с морковкой и Гном.
Девочке спокойнее всех, только жёлтый локон,
прицепившийся к Гному,
не даёт ей покоя.
Зайца, серо-грязного,
судорожно сжимающего бутафорскую морковку,
нещадно бьёт по стеклу.
Отвожу глаза.
Гном на верёвке, в сидячем положении,
смешон и страшен.
Его улыбающийся рот –
антоним грустных глаз.
Трое висельников – человек, животное
и сверхъестественное существо –
приветствуют меня на обетованной вотчине.
Таксист смеётся с немецким акцентом.
Под скрежет тормозов
я подаю ему евро,
щёлкаю непривычное “Danke”,
хватаю трёх бедняг в свою добрую жменю
и под хлюпанье их присосок
выпрыгиваю из красного жерла “мерседеса”…
Глаза таксиста превращаются в ромбы.
Я сумасшедшая русская
оттуда,
где была сумасшедшей немкой.
В области сердца у спасённого из неволи Зайца
вижу недостёршееся слово “Liebe”.