ЭМИГРАНТСКАЯ ЛИРА-2018. Конкурс поэтов-эмигрантов «Эмигрантский вектор»
Номинация «Там»
* * *
Сняв столичные вериги —
груз заботы городской, —
едем вдоль по Новой Риге
в наше логово с тобой.
Ты влечёшь меня на дачу,
в дом, в котором есть душа,
где под долгий лай собачий
сон приходит не спеша.
Где тепло согреет тело,
проникая до костей,
где вороны оголтело
нападают на гостей.
В эту чудную обитель,
плод твоих бессонных грёз…
Дуб над нею — долгожитель,
в окружении берёз.
Где на свет без всякой муки,
неуверенно тихи,
словно утренние звуки,
нарождаются стихи.
Ясная Поляна
Яснополянские дали
с летней игрой облаков
словно себя увидали
в зеркале тихих прудов…
Вдруг опрокинулось небо
на острия тополей…
Духом созревшего хлеба
с барских пахнуло полей.
К телу столетнего клёна
можно прижаться щекой,
где под травою зелёной
граф почивает — Толстой.
Номинация «Здесь»
Настроение
На улице декабрь, в душе апрель…
Насквозь пронзая небо над Парижем,
меня зовет в объятья Tour Eiffel –
я с ней дружил бы, будь она пониже.
И хмурый Лувр готов признаться мне,
что больше не кичится Мона Лизой.
Что на её лице загадки нет –
лишь отраженье женского каприза.
Промозглый ветер гонит парижан
с холодных улиц в теплые постели.
А я застыл, продрогший истукан,
средь декабря с мечтою об апреле.
* * *
Что-то сделано не так,
где-то я не там прописан…
Жизнь, как часики, тик-так —
никакого компромисса…
На столе — медикамент:
леводопа и сталево…
Неустойчивый момент,
боли — справа, тремор — слева.
Время тлеет, как табак,
осыпаясь с сигареты…
Что же сделано не так?
Остаётся без ответа.
Номинация «Эмигрантский вектор»
* * *
Надоела судьба чемоданная,
как мельканье в вагонном окне.
Жизнь земная, единожды данная,
с каждым годом теряет в цене.
С каждым годом всё больше сжимается,
как шагреневой кожи лоскут.
Надоело меж весями маяться
и искать запоздалый приют.
Суетливая и быстротечная,
как гремящий состав промелькнёт.
Где-то там остановка конечная
семафором навстречу мигнёт.
Одиссей
Не разлюбишь меня, если я облысею,
если вдруг ворочусь не такой и не тот?
И узнаешь ли ты своего Одиссея
в чужестранце, застывшем у старых ворот?
В пропотелой и белой от соли рубахе,
с бородой на целованном ветром лице…
Наши чувства уже ли осыпались прахом
или всё же признаешь меня в пришлеце?
Мне навстречу раскроешь немые объятья,
проведёшь по лицу своей нежной рукой…
Лишь вдохнув в себя запах домашнего платья,
я поверю тогда, что вернулся домой.