Номинация «Там» * * * Ветер с моря дул, ветер с моря дул, ветер северный ядовитый, В мелкий лёд оклеивал бороду, на губах оставлял выдох, Застревал гремучей иглой в груди, запрещал разговор и кашель, И большие сторожевые льды шевелились живой кашей И дышали вольно и глубоко, как и подобает прибою, Будто их и впрямь герой ледокол вывел тщательною резьбою, И арктический саван метал с листа кочевую пыльцу барханов, И цвела морозная чернота в смертоносной дыре океана. И полярной луны нежилой проём над губою реки Туломы Становился зорче, и нас вдвоём застигал впопыхах подъёма На дощатый трескучий причал, горя над молочно-парным удушьем: Море Баренца конца января отмывало Кольскую сушу. Спите, спите впрок: поперёк дорог - руды зэческого Эдема, В нежилой глуби - часовых Хибин остророгая диадема. В голытьбе мерзлот спит подснежный лёд, синий ягель и синий сланец, Спит страна Лапландия, звезд полна вышина, и звездам числа нет. * * * Мел на пути. Замело, замесило шлях. Долго иди. Подошвы в мягкой пыли. В мутной воде (реку вброд перешли) Мел намечает мель, намывает пляж. Вдоль по реке на мелу понарос лес. Цепки дубы-колтуны да гниды омел, Страшен лосиный скрип да кабаний след. Страшно, но путь по ночам освещает мел. Медленный мел ломится в поры гор, В донья оврагов, в норы гадюк и стрижей. В полдень редкая мошь и редкий росток Прячутся в тень друг другу, но тень горячей. Кладбище рядом. И только в глуши крестов - Лечь, заглянуть в дырочку ремешка. Взяться за ум, взяться за ремесло. Мел разведён в воде, и вода крепка. Номинация «Здесь» * * * Выносил я мусор, мусорок, мусорок, Едкое ведрило, изобилия рог. Нёс его, как мог, и вынес мозг, вынес нах, Тупо шёл и падал на умняк, наивняк. Здесь места отходчивые, кучи ничьи, Свалочки развалены, культурно слоясь, И над дымной падалью вопят соловьи, Сёмочки разнузданно разлузгивая. И то мёд, то мухи по усам, по ноздрям, И в обёртках разожглась роса, как слюда. Ты не сможешь жить, не вынося эту дрянь, А кроме неё не оставляешь следа. От неё ну что-нибудь останься в золе! Ни тепла, ни семени, провалит из труб, Распояшет по небу, воде и земле Град громокипения, спасения труд. Молодым бамбуком прогорят города, Заплетёт землянки земляники плетьми. Молот, и звезда, и серп, и крест: всё руда. Родина не вспомнит ни границ, ни родни. Рви гербы в колосья, лозы, гроздья, листву. Всеми нами месиво неси, как репей. Слушай птичий срач, пока не смеркнется звук. А проснёшься вдруг: одна вокруг колыбель. * * * Колокол по мне, Народ пьёт по мне, Плачет статья по мне, Девка плачет по мне. Дура, не плачь по мне, Не голоси, красна. Я не на войне. Во мне весна. Разгрузка на мне, Балаклава на мне, Говнодавы на мне, Но не на войне. Весной весело Выжирать чернозём, В конце села Лёжа под дождём. Ложись и ты В лужи земли, Отбрось понты, Горизонт завали. Номинация «Эмигрантский вектор» Письмо в Петербург Твоих лепных, литейных, летних, Крестовских, каменноостровских Решёток каторжные клетки, Плевков подснежные наброски, Священной грязи певчий грохот На сновидений фестивале. Мы выходили на дорогу И солнцу севшему сдавались. Пока я спал на стекловате, Один другого виноватей, Мои античные потомки Влачили личные котомки В утробное утра творенье, В пищеварительные пробки, И в мимолётное варенье Толпы в дрейфующей коробке. Путём рассыпанным и млечным Несясь в несветлое незавтра, Клянёмся пить бесчеловечно И отвратительно азартно. Мой современный параноик И судьбоносный собутыльник, Нас перепашут перегноем И перепишут по латыни. Песня прозы Вчистую вымолоть в саду лебедушку: Зимой, толченая, заменит хлеб. Втихую выудить в пруду у донышка Сома забвенного и спечь в золе. А жабам грохотно - ни сна ни совести - Меж стук варнякать под товарняки, Где нужно выбросить ребенка с поезда, Нас уносящего на Соловки. Мой дед в семнадцать лет на танке брал Берлин, Отец сдавался в плен, а я косил, От них наследовав по паре бот, штанин, Портянок и кальсон, и все сносил. В семнадцать Харьковом и я захваченный - Нет ни копья, ни танка на проезд - Зубрил зазубрины костьми ходячими, Стирая в память ног неравность мест. На койкоместности по ул. Тимуровцев, В снег, в окна вкапывающийся под закат, Я, как баран, дремал, накрытый шкурами, В ушанке, ватнике и кирзаках. Пока в чернильнице мороз кристалл растил И свист качал весы о внеземном, Хроматограммой, фреской, тонкослойностью Стенная радуга взошла зерном. А в май бездомнейший, как лай на лампочку, Что днем мотает свет навеселе, Я в синей торбочке капустный нес кочан, И балом конченым искал ночлег. В стране, в которой был моложе вдвое я, Темнело поздно так, как быть беде, Светало рано, как в обсерватории, И так светло спалось, что равно где. Теперь летается дешевле поезда, Где хошь - родись, учись, трудись, лечись, И умирай туда, куда захочется, И выбирай любую из отчизн. В краях германия, изломах кремния С родней на видео халява-связь. И машут малыши через беременных, И наши мертвые глядят из нас.