Ирина Акс строит свои стихи на основе парадоксального мышления, предугадать движение которого невозможно. Никогда не поймёшь, куда вывернет её стих, как столкнётся в нечаянном противоречье сложившихся избитых суждений её поэтическая мысль, выбивая искру свежего неизбитого взгляда на жизненные явления. Поэтика Ирины Акс на поверхностный взгляд проста, незамысловата, однако внимательный читатель поймёт, насколько она точна в выборе слова, отражающем её образное мировосприятие.
Д. Ч.
Новогоднее
Опять грядёт черёд шампанского и студня,
а также время подводить итоги года...
Ах, как небрежно мы пролистывали будни –
как в толстой книжке описания природы!
Нетерпеливо поторапливали стрелки:
скорей бы вечер! (праздник, отпуск, новоселье...)
Для нас рутинные занятья – слишком мелки,
мы алчем бурного, пьянящего веселья,
хотя пора б уж стать мудрее: время длится,
и всё в нём ценно: взгляд, улыбка, борщ, котлета,
уменье вглядываться в линии и лица...
Вот – отгуляли Новый Год...
Скорей бы лето!
Афродита
Без макияжа, с мокрыми волосами,
в прошлогоднем выгоревшем бикини,
не интересуясь ни зеркалом, ни весами
(зачем, если всё равно – богиня),
узнавать о себе свежие сплетни
интимного свойства: когда и с кем,
и идти – красивой, двадцатидвухлетней
в свои неполные шестьдесят семь.
* * *
Может, хватит елозить курсором по линкам,
деградируя телом, душою хирея?
Шёл бы в люди – к Маринкам-Алёнкам-Полинкам,
или даже к Серёге-Антону-Андрею.
Ну, давай уже, что ли, убогий и сирый:
трахни бабу, откушай с приятелем водки
и живи – чтобы жить, а не только позируй,
чтобы после в Фейсбуке выкладывать фотки!
* * *
Мы поимённо вспомним... нет, забудем!
Перевирая даты, имена,
мы, как сумеем, объясним зануде,
что новые настали времена,
что все его аллюзии – невнятны,
и что у нас – духоподъёмный раж!
Жизнь сладко тает карамелькой мятной,
и знаем мы, «как надо» – на хера ж
далась его рефлексия тупая,
когда беда – там, в давние года?
Ура, мы ломим! Гнутся! Наступаем!
Ну да, на те же грабли, как всегда...
* * *
Он был хмур лицом, борода лопатой,
и глядел куда-то в себя, как философ...
Мы нашли с ним общий язык после пятой,
а к восьмой – пришло время трудных вопросов.
Он сказал: сидите тут, пьёте за баб вы...
Я кивнул. И тогда он спросил ПРО ЭТО:
Скажи, за что ты так ненавидишь Зимбабве?
И я не сумел придумать ответа...
* * *
Вечер пятницы здесь называется викэнд – мы ж теперь американцы,
вот и красная шляпка с иностранной фамилией Smirnoff,
все – свои, и душе наконец-то ни к чему надёжный панцирь,
можно вслух невпопад говорить сколько хочешь глупых слов.
Вечер пятницы, стало быть – шабат, это значит – мы шабашим,
дабл-шат в местном баре – для подросших детей, а не для нас,
ибо мы отдаём предпочтенье тем привычкам прежним нашим,
что не входят отнюдь в круг привычных предпочтений местных масс.
Вечер пятницы, да, говорят – ти-джи-ай-эф[1], в переводе – слава богу,
соберёмся втроём. или даже всемером, и гитары принесём,
человеку – хоть здесь, а хоть бы там – нужно в сущности немного,
ну а всё остальное – слава богу, что есть – но так ли важно это всё.
Вечер пятницы, и всем хорошо, Петя сбегает за третьей,
тут бежать не особо далеко – до холодильника в углу,
в Новом Свете жизнь, конечно, предстаёт поначалу в новом свете,
но на деле – всё как там и как тогда, ну ты давай уже к столу!
Nostalgia
(1)
...Но эти три берёзы
При жизни никому нельзя отдать.
К. Симонов
На выцветшем, чуть пожелтевшем фото –
простой пейзаж земли твоей родной...
Ведь собирался давешней весной!
Дела, дела... то дети, то работа,
то юбилей, то снова Новый Год,
то грипп, то неисправно зажиганье –
куда уж на такие расстоянья,
то зной, то листопад, то гололёд...
К тому же никого там не осталось:
разъехались, а то и нет в живых
друзей твоих, соседей и родных,
и душу бередит такая малость,
что глупо по просёлкам грязь месить,
повсюду ж примет мать-земля сырая...
...но эти три берёзы у сарая
стоят ещё?
А – некого спросить!
(2)
За селом – седая ель,
до земли плетень кренится,
старомодный журавель
пьёт водицу из криницы.
Спеть бы песню, загрустив –
ну была ж, была такая! –
только помнится мотив
и «по-птичьи окликая».
Осень. Жухлая трава
и осинники нагие...
светлый праздник Покрова...
Двухминутной ностальгии
умилённая слеза...
Ну, любуйся, ясный сокол,
малой родиной из-за
сплошь тонированных стёкол!
* * *
То заботы, то неудачи...
Редких праздников мишура...
Я уже не гусар, не мачо –
впрочем, не был им и вчера.
Ночь утешит тихими снами...
Только верю: день изо дня
там, где пьют «за тех, кто не с нами»,
кто-то близкий пьёт за меня!
Песня Исхода
Ну что? Приехали! В том самом смысле слова...
Вот таки да, уже «приехали», похоже...
Мы сорок лет брели за флейтой крысолова,
мы сорок лет одною верой жили, Боже,
и наша жизнь была полна Великой Цели!
Мы шли вперёд, не замечавшие лишений!
Какие звёзды нам светили! Как мы пели
о счастье будущем Грядущих Поколений!
Да, мы таскали за собой Его скрижали –
но нам они не докучали, если честно.
Как птицы божии – не сеяли, не жали:
Господь питал своею манною небесной.
Был путь извилист – но на что нам путь прямее?
Нам было слаще жить надеждами простыми.
Мы шли в Утопию – и что теперь имеем?
Клочок бесплодной, солнцем выжженной пустыни?
Прочь, Моисей! Теперь в твои не верим бредни!
Нам не по вкусу то, к чему пришли в итоге!
...и сколько ждать ещё, пока умрёт последний,
кто грезит прежнею романтикой Дороги?
* * *
Жги глаголом, властитель дум – никакого риска:
кто станет внимать твоему золотому слову?
Да и не встанут из кресел современные крыски,
как бы там ни пыжились современные крысоловы.
Даже если крысята за дудкой пойдут, как большие –
это вполне безопасно в часы отлива.
Крысолов свистит в микрофон, безбожно фальшивя...
Ну ничего, сойдёт, крыски нынче неприхотливы.
[1] TGIF – Thanks God It's Friday