Михаил Окунь создаёт стихотворенье, словно этюд пишет быстрыми мазками. Он схватывает каждый эпизод, фиксирует мгновенье, поэтически осмысливая его. Каждое стихотворение – камешек, а все вместе камешки эти складываются в мозаику, в широкую картину окружающего мира, всего процесса происходящей именно в этот момент жизни. Стихи его – лаконичны, но содержательны, он умеет на коротком пространстве стихотворной миниатюры сказать о многом и важном, чему способствует точное слово и крепкий традиционный стих.
Д. Ч.
* * *
Лето в разгаре. Летят волоконца.
В водочной склянке осталось на треть.
Не убоявшись полдневного солнца,
Выполз червяк на миру помереть.
Прёт в огороде. Дурманят левкои.
Чёрная туча над лесом видна.
Даже в субботу не зная покоя,
По телевизору дышит страна.
Благостней этих картинок – едва ли...
Велосипеды. Купанье в прудах.
Что говорили мы, как танцевали...
(Как Ходасевич – «на дачных балах»).
2010
НА ВОКЗАЛЕ
Бежала красная строка,
Чужая речь мне слух терзала.
Я всё терпел… Не для вокзала
Предощущенье тупика.
Их тьмы и тьмы, за рядом ряд…
А выходя, у турникета
Вдруг ловишь напряжённый взгляд
То ли бомжа, то ли аскета.
2010
* * *
И было нам кино отличное,
И собирало полный зал.
И помнят все Бориса Сичкина,
И как он лихо всех срезал.
И Крамаров своё загробное
Твердил, твердил как на току.
И лопнула страна огромная,
Сказав последнее «ку-ку».
2011
* * *
Дорога не скажу куда…
А. Ахматова
Там, где память изменяет,
И уже не вспомнишь год, –
Хвою ближний лес роняет,
Белка шустрая снуёт,
Пробегают электрички,
Дребезжит квадрат стекла…
Жизнь живётся по привычке,
Но уже белым-бела
Та дорога в Комарово,
И залив укрылся льдом,
И лишившиеся крова
Обретают новый дом.
2013
КЕСАРИЙСКИЙ ОСЛИК
Жизнь поделив на «до» и «после»,
Со скукой пристальной смотри,
Как маленький турецкий ослик
Везёт коляску в Кайсери.[1]
В коляске взрослые, как дети,
Галдят на целый белый свет,
И ничего для них на свете
Нет лучше пачки сигарет.
Плетётся ослик еле-еле,
Но сносна жизнь его вполне:
Всегда накормлен и при деле,
И хоть придурки одолели –
Не помнит о вчерашнем дне...
2013
ПАРК ИМ. 50-ЛЕТИЯ ВЕЛИКОГО ОКТЯБРЯ
Там, где в пруду карась дебильный
имеет обречённый вид,
на всхолмии, вполне могильном,
бетонный серый столп стоит.
На нём укреплена табличка,
где ложь и молодости мёд...
Но тот, кто нынче «пишет в личку»,
едва ли что-нибудь поймёт.
А мне – не горько и не сладко...
Где столп стоит, суров и гол,
теперь устроена площадка,
таджик играет в волейбол.
2013
* * *
Лес, проталины сухие,
Птичка гнёт своё пью-ить...
Говорят, что в дни такие
Надо жизнь благодарить.
Ей за то скажу спасибо,
Что не сунула в мешок,
На башку не пала глыбой,
Не истёрла в порошок.
2013
* * *
Дорога вдоль ржаного поля,
Земного бытия вещдок.
Не жди, что выведет на волю, –
А лишь в окрестный городок,
Где в старой кнайпе[2] примем по три
Обствассера… И лес дурит:
Он в нашу сторону не смотрит
И не по-русски говорит.
2014
ГЕОРГИЙ ИВАНОВ
Он тщательно перебеляет
Стихи, и шлёт «par avion».
…Там пушка на Неве стреляет,
Полуденный тревожа сон…
И невозможно, как вначале,
Жизнь изменить на «крэкс, фэкс, пэкс!»
Всё не идёт, хоть обещали,
Американский Lederplex[3].
Но вновь весна в постылом Йере,
И луч врезается в окно.
Что ж, надо жить… По крайней мере,
Есть в лавке красное вино.
2013
В ВЫБОРГЕ
Дождя заоконные пляски,
Внезапно наплывший вокзал.
В мамаше при детской коляске
Едва я тебя и узнал.
Тяну рюкзачишко за лямку.
«Который не виделись год?..»
Дойдём до киношного замка,
Заплатим десятку за вход.
Блажная, пустая затея –
«Увидеться»... День сиротлив.
И дальние рощи, желтея,
Пятнают свинцовый залив.
2014
* * *
С десяток книжечек за три-четыре года!
Пиит напорист – вровень со страной.
И сублимированная его природа
Признанья требует – и чтоб любой ценой.
Чем больше издано, тем лучше! – по-таковски
Он рассуждает, говоря со мной.
Хотя Эредиа и Комаровский
Вам подтвердят: достаточно одной...
2015