Игорь Бяльский родился в 1949 г. в Черновцах. Жил на Украине, в России, в Узбекистане, в 1990-м репатриировался в Израиль. Окончил Пермский политехнический институт (1971). Один из основателей ташкентского КСП «Апрель» (1975), фестиваля авторской песни «Чимган» (1977), «Иерусалимского журнала» (1999). Автор сборников стихов «Города и горы» (1986), «Времена города» (1988), «На свободную тему» (1996), «На улицу Хеврон» (2016). Стихи и переводы включены в несколько антологий русской поэзии.
Усман Азим
Родился в 1950 г. в Байсунском районе Сурхандарьинской области. В 1972 г. окончил факультет журналистики ТашГУ. Автор двух десятков книг стихов и прозы, пьес и киносценариев. Стихи переведены на французский, немецкий, английский, польский, грузинский, турецкий, таджикский, русский, киргизский и другие языки. На стихи поэта написаны популярные песни. В его переводах на узбекский опубликована поэзия Элюара, Догларжа, Вознесенского, Вациетиса, Марцинкявичуса. Лауреат нескольких литературных премий. В 2000-м г. ему присвоено звание «Народный поэт Узбекистана».
БАЛЛАДА О БАЙСУНСКОЙ СТЕПИ
Невмоготу.
И горы стали ниже,
и небеса. И медлить нет причин.
Прощайте, все! Но оглянулся – вижу:
в отчаянии Степь за мною мчит.
Не в силах горизонтам заоконным
меня доверить, уберечь спеша,
о шпалы спотыкаясь,
за вагоном,
она бежала, тяжело дыша.
Ей тамбур отворил на полустанке
и стал отчитывать, едва впустил.
На третьей полке прижималась к стенке,
как безбилетник с кошельком пустым.
Потом, бродя по городским дорогам,
я прятал Степь во глубине души,
чтобы не растоптали ненароком
свихнувшиеся табуны машин.
Переезжал с квартиры на квартиру,
а всё богатство – книжки да матрас…
За пазухою съёживалась тихо –
подальше от огня хозяйских глаз.
Влюблялся. Полыхая отражённым
огнём пожаров, клялся сгоряча.
Припав губами к травам обожжённым,
к Степи прижавшись, плакал по ночам.
Желтея к осени, зимою – в белом,
а в марте снова – изумрудный луг,
печалясь, на стихи мои глядела,
и всё прощала мне… Мой верный друг!
Но что-то вдруг случилось в этом мире,
И, как сказал литературовед,
Я «вырос»…
И теперь в моей квартире,
вчера ещё просторной, – места нет.
«Ну что же делать, милая… Здесь – город,
и неуместен вид кишлачный твой.
Езжай в Байсун – там небеса и горы.
Вернись домой… испей воды живой…»
А исчерпав запас высокопарный,
как бы смирившись, опускаю взгляд:
«Ну хочешь, вместе? Там весна, тюльпаны…»
О, только бы вернуть её назад!
Привёз… А фокус нет, не удаётся.
Лишь тронется обратно мой вагон,
и Степь – о шпалы спотыкаясь – рвётся,
бежит и дышит тяжело вдогон
В подъезд влетаю, бледен и растерян,
спасай скорей, английский мой замок…
Она вздыхает у закрытой двери.
Я выиграл. Я победил. Я смог!
А утром – в «жигули» и с полным баком –
вперёд, к высокому! Мотор дрожит.
…Но что там за бездомная собака
по привокзальной площади кружит?
ОСЕННИЙ САД
Осень. На исходе сад.
Каждый ствол – отдельно. Врозь.
Как далёки небеса.
Солнце еле тащит груз –
к горизонту, под откос.
Упадёшь ко мне на грудь.
Потекут ледышки глаз.
Осень. На исходе грусть.
Осень. Все деревья врозь.
Небо оставляет нас.
ОТЕЛЛО. ДВАДЦАТЫЙ ВЕК
Прислушаюсь – говорят о тебе.
«Очаровательная, – говорят. –
И речи, и голос её – бальзам...»
Но что мне делать с твоей красотой,
которую не описать пером?
Прислушаюсь – говорят о тебе.
«Неповторимая, – говорят, –
и притягивает, будто магнит».
Я сжимаю зубы,
и губы мои дрожат.
Ни кровинки.
Прислушаюсь – говорят о тебе.
«И луна трепетала
в распахнутом в сад окне,
золотое тело
несла по своим волнам...»
Может быть, и краснея
от собственных умных слов,
и покуривая, и посматривая вокруг,
это я, твой Отелло,
такому учтивому Яго
пересказываю, что говорят о тебе.
Хуршид Даврон
Родился в 1952 г. в Самарканде. Окончил факультет журналистики ТашГУ (1977). Много лет работал литературным редактором. Автор двух десятков книг стихов, исторических романов, пьес и сценариев. Стихи переведены на 15 языков. В его переводах на узбекский опубликованы стихи Н. Заболоцкого, М. Чаклайса, антологии японской поэзии и любовной лирики. Лауреат нескольких литературных премий. В 1999-м г. ему присвоено звание «Народный поэт Узбекистана». В 2000-2004 гг. депутат парламента.
СЧАСТЬЕ
– Да. Решено…
Он встал,
стремительный.
– Нет, спешка,
пожалуй, ни к чему.
Спокойней…
Он сдернул плащ с гвоздя, и голый гвоздь
на стенке заблестел противной мухой.
Толкнул устало дверь.
А дверь не отворялась.
Дверь – не отворилась.
И это было счастьем.
Мухаммад Рахман
Родился в 1949 г. в кишлаке Паландара Китабского района Кашкадарьинской области. Окончил факультет журналистики Ташкентского государственного университета (1972). Автор книг стихов «Равновесие» (1976), «Зелёная река» (1979), «Рука моего сердца» (1986), «Ответ» (1984), «Я заботился, я заботился» (1987) и нескольких сборников стихов для детей. Перевёл на узбекский стихи Корнея Чуковского, Агнии Барто и др., а также роман Лизелотты Вельскопф-Генрих «Токей Ито». В 2003 г. поэту было присвоено звание «Заслуженный работник культуры Узбекистана». Умер в 2010 г.
ЦВЕТЫ НА ХОЛОДИЛЬНИКЕ
И покажется вдруг,
что вибрация здесь ни при чём,
а живые
трепещут в гранёном стакане цветы.
И друг дружке гадают
ромашки о чём-то своём,
лепестками всё машут и машут,
нещадно чисты.
И безгласным укором,
по самое горло в воде,
черноглазые маки
дрожат, изготовясь к беде.
Весь в крови,
опускает зелёные крылья тюльпан,
он – не жаворонок,
и конечно, совсем не олень…
Но порою так хочется
младшими братьями звать
и цветы.
Ну хоть ласковым словом…
Ну что мне сказать…
ОКЕАНИЧЕСКОЕ
Где рыба-меч?
Как не было меча…
И чёрт морской –
ни рожек, ни хвоста.
А океан…
Жрёт безответную макрель
и мелочь покрупней
акула.
Всё ей мало.
А океан…
Да, бережёного и бог…
Втянула
под панцирь лысую головку
черепаха.
И в триста лет
ей жить ещё охота.
А океан…
Вот кит. Он озабочен только
своим фонтаном –
венчиком, короной…
А океан…
Но хватит пережёвывать Эзопа.
Вернёмся
к действительности,
не солёной – горькой.
Там, где-то там,
к примеру, в мифическо-далёкой Калифорнии,
где, как в газетах пишут,
родную мать готовы запродать,
промышленные стоки
кромешным ядом
начиняют воды...
И – Тихий – он кричит
выбрасывающимися на сушу
дельфинами.
Нам ультразвук не слышен. Смертельный крик
волнует лишь вечнозелёных мух,
которые и кормятся их тушами.
Но что за влага на моих ресницах...
О, мать-природа…
Мама!
Это же тебя
на берегах моих невыплаканных глаз
сегодня мучают и убивают.
* * *
Есть крыша на доме любом,
окошки – в любом.
Есть каша в доме любом,
и крошки – в любом.
Так что ж не над каждой из крыш
кружево птичьих крыл?
…Всё изучаем среду,
силимся мир постичь,
А природа меж тем
давно изучила нас.