Поэзия диаспоры

Автор публикации
Борис Фабрикант ( Великобритания )
№ 1 (37)/ 2022

Стихи ни о чём

Борис Фабрикант лукавит, когда говорит о своём желании написать стихи ни о чём. Его поэзия живо напоминает экспедиционный азарт геолога. Он идёт в глубинные недра, исследует речные потоки стихотворной речи, ищет свои золотоносные распадки. Он твёрдо знает, что хочет сказать своему читателю и как он это хочет сказать, чтобы удерживать внимание своего читателя, не повторяясь в отражении своих тем.

                                                                                                                                                                                                    Д. Ч.

 

* * *

 

Хорошо бы стихи написать ни о чём,

Как диагноз, поставленный грустным врачом.

И цепляясь за рифмы, придумать слова

Из таких словарей, что запомнишь едва.

 

Но про жизнь и про смерть не забыть нипочём,

И тревожно дрожит этот стих ни о чём.

Если петь жизнерадостно песню в окно,

Стала б жизнь на земле веселее давно.

 

Хорошо бы стихи написать не о том,

Что диагноз «здоровы» поставлен потом,

Чтоб рождественской сказкой закончился год.

Как поёте про жизнь, так она и идёт

 

 

* * *

 

Жизнь наощупь, на слух и страдание

Пробегает и радостно дышит,

И кричит: «Обратите внимание!»,

И ладошками машет повыше.

 

И снимает густыми туманами

Слепки с утра, полудня и вечера,

Где прошито подъёмными кранами

Наше счастье отделать вам нечего.

 

А команды летящего ворона

Как разметка строительной трассы

Разделяют надолго и поровну

Переход от прихода до кассы.

 

Жизнь качает от случая к случаю

До конца, то туда, то обратно,

Под бессмертную бесаме мучо

Без оглядки, без спроса, бесплатно

 

 

* * *

 

Я нахожу в календаре, четверг-среда,

И цифры по размеру подбираю,

Как будто дни и прочие года

Переставляю в разные места,

И всё равно свисает пустота

С какого-то растерянного краю.

 

Я, как стихи, раскладываю дни,

Сам за собой иду по белу следу.

Пока ещё не кончились они,

Я наскребу недожитых сполна,

Как в сказке про сусеки для зерна,

Все соберу и, наконец, приеду.

 

Жизнь – календарь, то дама, то валет,

Мозаика, пейзаж, икона, фото.

И каждый день – оторванный билет,

Иначе не докажешь про бытьё,

А позабудешь всё своё житьё,

Как будто прожил жизнь не ты, а кто-то

 

 

* * *

 

На длинной ниточке, невидной

В конфорке солнечной, горящей

Своей бездонной сердцевиной,

Старинной, рыжей, настоящей,

Все наши тусклые страдания

С прокисшим вкусом коммуналки

Не выдержат ни понимания,

Ни хулиганской перепалки.

 

И наши жизни бестолковые

Всё далее от их начала,

Где окончания суровые,

Как содержание журнала.

Пронумерованы страницы

И перекрашены в обои,

Сфотографированы лица –

Их сносит в небо голубое.

 

А там уходят в парк трамваи

С последней остановки сердца.

И тили-тили, трали-вали,

Открылась и закрылась дверца

 

 

* * *

 

В кошельке для хранения денег

Больше нечего стало хранить,

Да куда их, несчастные, денешь,

Всё равно ничего не купить.

 

Занавеска, как маленький парус,

Зазывает незнамо куда.

Ничего не осталось, лишь старость,

И в стакане сырая вода.

 

Давний снимок, ещё в институте,

Дети, внуки лет двадцать назад.

Дали в ЖЭКе – в простеночке Путин

Неожиданно смотрит в глаза.

 

На кровати рябит покрывало.

Под иконкой – за газ и за свет.

На полу, как жила, так упала.

И не дышит, и помощи нет

 

 

* * *

 

В каждой капле дождя смятой струйкой записка.

У живого огня полотно на мольберте.

И никто не боится ни жизни ни смерти,

Даже если они подбираются близко.

 

Обе дышат невлад. И в кармане подола,

В старой кухне с окном на смешной палисадник,

И на полке с цветами – запас валидола,

Змей на стенке и пику нацеливший всадник.

 

Их в домашнем узнать, непричёсанных, мятых,

Как поверить в талант неудачной портнихи.

Перед сном тёплый чай с чабрецом или мятой.

От усталости к вечеру ссорятся тихо.

 

Заправляют салаты подсолнечным маслом.

Заходил участковый, опять о прописке.

Надочистить плиту, чтоб совсем не погасла.

И сказал, уходя, мы теперь в группе риска.

 

Но пора на дежурство – три дня без просвета.

Им хватает на жизнь, стала платной услуга.

И работа простая, как вахтовый метод.

И сменяют друг друга, сменяют друг друга

 

 

* * *

 

Голубь приносит росток или горстку земли,

Той, где зароют потом наконец-то доплывших.

Пушки на пристани встречу с гостями пали!

Ах, перепутал, ведь это Салтан и Пушкин.

 

Что им локаторы, спутники, вылет дугой

И попадание с точностью до сантиметра,

Если с последнею каплею твердь под ногой,

Слышишь, как пахнут цветы в середине ветра.

 

Надо бы землю и небо просить наперёд,

Но ни хвалы, ни мольбы – пересохшая глотка.

Камни дробить, и растить, а потом зацветёт.

И позабыть, что давно не просмолена лодка

 

 

* * *

 

Приморский городок английский

С ухоженной душой и близкий

К прибою, пляжу и песку,

прилипшему, как сон, к виску

под солнцем над обрывом,

стоящему на нём леску

под воздухом счастливым.

 

Вот пахнущий кокосом дрок

Из книжек Конан-Дойля,

Тут для всего и час и срок –

Для жизни и раздолья.

И уплывая за моря,

Британцы и французы

В порту вгоняют якоря,

Как шар бильярдный в лузы

 

 

* * *

 

Стынут вокзалы в узлах паутины маршрутов,

Стыки считают, а стрелки впиваются в рельс.

Окна вагонные рыжи – кончается утро,

Скорый гудит изо всех, вырывается в рейс.

 

И пролетает любовь над составом, как птица,

И улетает любовь за своими детьми.

Грим ни к чему, без зеркал изменяются лица,

Время уходит скользящими вправо дверьми.

 

Ходишь по поезду, в тамбуре медленно куришь.

Пьёшь самогон с пассажирами в третьем купе.

Выйдешь за чаем, в окно поглядишь и зажмуришь,

Всё запахнёшь, что увидел во сне и в толпе.

 

И отделённый стеклом, опираясь на двери,

Сквозь отраженье своё в темноте за окном,

Так ощутишь незнакомое чувство потери,

Будто забыли, не вышел в предместье родном.

 

 

* * *

 

Жильцы во двор спустились с лавками,

Им было страшно и смешно.

Те, кто постарше, даж еплакали,

Такое горькое кино.

 

Киномеханик соучастником

Как выдающийся артист,

Ему стакан наполнят красненьким,

Порвётся плёнка – сразу свист.

 

Под облаками, ближе к вечеру,

Закатным солнцем включено,

Всё чёрно-белое расцвечено.

Как человеку без кино?

 

Кино – окно, глядишь, не верится,

Так всё красиво от любви!

Оно не долго плёнкой вертится,

Всё остальное сам живи.

 

Леди Макбет. Картина С. С. Демидович

Светлана Софья Демидович. Леди Макбет.

Бумага, тушь, 37Х37 см.