Джейн Хёршфильд
Джейн Хёршфильд – американский поэт, эссеист и переводчик. Она – автор девяти сборников стихов и двух сборников эссе о поэзии, а также участник создания четырёх сборников переводов, где представлены поэты многих веков и культур. Её книги получили многочисленные награды, включая титул «лучшая книга 2006 года» в газетах «The Washington Post», «The San Francisco Chronicle» и «Financial Times» (в Англии). Стихи Джейн Хёршфильд появились во многих журналах, включая «The Times Literary Supplement», «The New Yorker», «The Irish Times» и «The American Poetry Review», а также в десяти изданиях антологии «Лучшая американская поэзия». Её работа была награждена многими премиями, включая Премию книжного центра поэзии, стипендии от фондов Гуггенхайма и Рокфеллера, а также от Национального фонда искусств. Она преподавала в Калифорнийском университете в Беркли, университете Сан-Франциско, Дюкском университете и Беннингтонском колледже. Джейн Хёршфильд была избрана канцлером Академии американских поэтов и членом Американской академии искусств и наук.
Яна Кане
Переводчик Яна Кане родилась и выросла в Ленинграде. Несколько лет училась в ЛИТО под руководством Вячеслава Лейкина. Эмигрировала в США подростком. Получила степень бакалавра по информатике в Принстонском университете, затем степень доктора философии в области статистики в Корнеллском университете. Яна Кане работает старшим ведущим инженером в одном из крупнейших интернет-провайдеров в США. В свободное от работы время она пишет стихи на русском и английском языках и занимается поэтическим переводом. Её русскоязычные стихи и проза вошли в сборники «Общая тетрадь», «Неразведённые мосты», «Страницы Миллбурнского клуба», «Двадцать три», «День зарубежной русской поэзии» и публикуются в журналах, в том числе – «Elegant New York», «45-я параллель» и «Мосты». Стихи и переводы на английском языке печатаются в журнале «Chronogram». Книга стихов и прозы «Равноденствие» вышла в 2019 г. Книга стихов и переводов на русском и английском языках «Зимородок Kingfisher» вышла в 2020 г.
Душа (по мотивам Адриана[1])
- Amor Fati
Душа-дружок,
долгими были твои скитания,
затерялись твои пути.
Лесная чаща озирается во мраке
всеми птичьими глазами.
И вот свет, избушка, огонь, распахнутая дверь.
Сказки предупреждают тебя:
Не заходи,
тот, кто ищет еду, будет съеден.
Ты заходишь. Ты оживаешь.
Ты желаешь обрести ступни.
Ты желаешь обрести глаза.
Ты желаешь обрести страхи.
- Кухня
Душа-дружок,
какую службу сослужил нам голод.
В какой бы переделке мы ни застревали, ты и я,
он разжимал наши вцепившиеся пальцы.
Но жизнь невозможно подготовить к концу
словно нарезанный баклажан,
подсоленный, придавленный, чтобы отжалась вся горечь.
- Снег
Душа-дружок,
и к тебе тоже
идёт смерть.
Тебе думалось,
что тебе нужно будет
что-то сделать?
Снег
не входит в комнату,
недоумевая
зачем.
- Упряжка
Душа-дружок,
ты и я станем
воспоминанием
в воспоминаниях воспоминания.
Лошадь,
освобождённая от упряжи,
забывает тяжесть телеги.
- Оболочка
Душа-дружок,
страницы твоего часослова
смыкаются,
укрывая золото и киноварь,
и твою, глядящую на тебя, собаку,
и твои реки, лестницы,
рёбра.
Жизнь
превращается в свои узоры и ароматы,
потом в свою оболочку.
Теперь я не знаю
были ли мы единым целым, или двумя,
или переплетением.
Куда пойдёшь ты, туда и я,
так мы сказали.
- Ветер срывает хлопья ржавчины
Душа-дружок,
приходит день, когда больше нет мыслей о прошлом.
Человек, падая в пропасть, не глядит вверх.
И всё же,
на несколько мгновений в среду:
«Где мои ключи от грузовика?»
В четверг, в воскресенье: «Где мои ключи от грузовика?»
- Дерево. Соль. Олово.
Душа-дружок,
помнишь?
Однажды ты прошёл
по деревянным планкам
к дому
стоявшему на сваях над морем.
Было раннее утро.
Солнце окрасило
воду сиянием,
и где бы ты ни садился,
яркая дорожка
вела прямо к тебе.
Порой по утрам
морская дорога стелилась
тусклым, исцарапанным оловом,
порой она ослепляла.
Потом она исчезала.
Душа-дружок,
не странно ли? –
даже теперь – раннее утро.
- Я говорила
Я говорила Я верила
мир без тебя невозможно представить.
Теперь собираю в нём цветы – им сопровождать тебя в огонь.
Засыпаешь в одной комнате, просыпаешься в другой
Засыпаешь в одной комнате, просыпаешься в другой.
Засыпаешь в одни времена, просыпаешься в другие.
Люди высадились на луне!
Смотришь чёрно-белую трансляцию, размытую помехами,
на огромном экране в Центральном Парке, стоя в темноте рядом с другими.
Твой дед этого не увидел.
Твои внуки этого не увидят.
Теперь уже скоро,
пятьдесят лет назад.
Телега, гружённая безучастными звёздами, повисла в вышине.
Многие дни, словно племянник,
напоминают того, что был до них,
но они не тот, что был до них.
Каждый – особый, мог быть израсходован по отдельности, съеден с перцем и солью.
Засыпаешь в кровати одного человека, просыпаешься в кровати другого,
лицо, вытертое полотенцем, успело стать другим, не тем, что было умыто.
Засыпаешь в одном мире, просыпаешься в другом.
Ты, не бывший своей жизнью, но и не бывший ей чужаком,
ты, кто не был тождественен
своему имени, своим рёбрам, своей коже,
отправишься в путь, словно чемодан, уносящий в себе комнату –
Только уже познав это, ты сможешь это познать.
Как опрокинутый стакан, утративший пролитое, ты будешь это знать.
[1] Император Адриан правил Римом с 117 по 138 гг. Перед смертью он написал автоэпитафию. Это стихотворение кочует с той поры по миру. Оно было многократно переведено и на английский, и на русский языки:
Animula, vagula, blandula
Hospes comesque corporis
Quae nunc abibis in loca
Pallidula, rigida, nudula,
Nec, ut soles, dabis iocos...
О душенька, беженка, неженка,
дружок и гостья бренности,
куда теперь отправишься,
голодная, сирая, босая?
Утехи твои кончились!
(Перевод Ольги Седаковой)