Татьяна Вольтская. Спящий не спит. Стихи. – Киев, Друкарский двор Олега Фёдорова, 2021. – 288 с.
Друкарский двор Олега Фёдорова выпускает прекрасные поэтические книги в серии «TEXTUM @RANEUM». Книга Татьяны Вольтской вышла ещё до того, как она стала эмигрантом. Её фактически выдворили из страны, не давая возможности заниматься профессиональной деятельностью. «Спящий не спит» – избранная лирика из пяти предвоенных книг поэта. Само название книги – концептуально. Сразу же вспоминается Пастернак – «не спи, не спи, художник». А ещё – «спящие ячейки». Что же подразумевает это загадочное название? Сон есть своеобразный вид бодрствования, когда в состоянии кажущегося покоя параллельно протекает иная, «потусторонняя» жизнь. Это такая маленькая матрёшка в большой матрёшке жизни. Надо бодрствовать! Иначе пропустим восход солнца неспящих. Однажды в начале девяностых годов я был вынужден провести ночь на чемоданах в аэропорту мексиканского города Монтеррей. Я спал, но одним глазом подглядывал за происходящим вокруг, чтобы не быть захваченным врасплох неизвестными недоброжелателями. Название книги Татьяны Вольтской напомнило мне то мексиканское приключение. Несомненно, Татьяна, автор умный и глубокий, заложила в эту фразу и какие-то персональные смыслы.
Я верю, что стихи Татьяны Вольтской способны сделать нас лучше, как эстетически, так и чисто в человеческом плане. Это – совесть, говорящая стихами. Когда две трети страны надели волшебные очки Гудвина и видят мир искажённо, поэт-реалист – на вес золота. О самом сложном и трагичном Татьяна пишет просто, доходчиво и лирично:
Мы живём на проспектах имени палачей Среди ржавых труб, расшатанных кирпичей И глядим, как волки, в заросли кумачей, Словно там остались залежи калачей. Проплывают рядом бетонные пустыри И торговых центров стеклянные пузыри, Козырьки ларьков. Из серой юдоли сей Никакой не выведет Моисей. Мы живём на проспектах имени палачей, В нашем супе бумажный привкус от их речей. Мы идём к себе, да никак не найдём ключей. Как в блокаду, стулья и книги внутри печей, Мы в чугунных лбах сжигаем ХХ век, Он горит так долго, что хватит его на всех. Мы живём на проспектах имени палачей, Раскрываем рот – и голос у нас ничей, Зажигаем в комнате лампочку в сто свечей, А она освещает лес, перегной, ручей. Утопивши сапог в промоине в том леске, Вынимаешь – с дырявым черепом на носке. Бедный Йорик, Юрик, вот он – бежал, упал, На подушке мха – головы костяной овал, Через дырочку видно атаку, огонь, оскал Старшины, колючку, вышку, лесоповал. И куда ни пойдёшь – на запад ли, на восток, Бедный Юрик, бедный-победный Санёк, Витёк – Все тропинки тобой перечеркнуты – поперёк. Есть во фляжке водка, в термосе кипяток: О тебя споткнувшись, о костяной порог, У сухого пня с тобой посижу, браток, Пошепчусь, пошуршу, как сухой листок, – Пока мне на роток не накинет земля платок.
Эти стихи невозможно читать равнодушно. Всё это уже было, было, было в нашей истории, и однозвучные рифмы как нельзя лучше это подчёркивают, создавая впечатление дежавю. Существует несомненная связь между тем, что происходило у нас во времена не столь отдалённые, и тем, что происходит сейчас. «Неба не видно, стен – всё убиенных тени: / Рано ещё с колен. / Надо бы – на колени», – говорит поэт. Хорошо бы покаяться в содеянных грехах. Но это нам как-то не свойственно. Не любим мы признаваться в собственной низости: это не мы, это сделал кто-то другой. Это не наша зона ответственности. И нравственная поэзия Татьяны Вольтской несёт эту тяжесть тьмы за всех нас. Она просит у всех прощения от имени своего поколения – «Могли бы мы быть – миротворцы, искатели истины… / Проспорили жизнь, проболтали, простите, простите нас!».
Ценность стихов Татьяны Вольтской заключается в том, что они дают нам возможность посмотреть на мир другими, новыми глазами. Взять хотя бы её стихотворение о «Бессмертном полке». А то, что у нас улицы до сих пор названы именами убийц – разве это нормально? Разве приятно жить на улице, названной в честь палача и убийцы? В какой-то степени мы сами плоть от плоти этого безнравственного мира. Разве не проливал я в детстве слёзы над судьбой террориста, героя романа Этель Войнич «Овод»? В привлекательности террористического героизма таятся какие-то важные, ускользающие от нашего понимания вещи. Почему терроризм почитается многими народами как славное, бессмертное геройство? Видимо, мирными средствами не всегда можно быстро достичь поставленной цели. А жизнь проходит. И, если террор помогает быстрее достичь политического успеха, его начинают воспевать. Традиционная этика словно бы переворачивается, уступая место новой, где чёрное становится белым, а жертвы и палачи имеют одно лицо. И слышится отовсюду: «На бой кровавый, святой и правый».
Даже если бы Татьяна не писала социальных и общественно-политических стихов, она, несомненно, оставалась бы одним из самых ярких современных поэтов. Книга «Спящий не спит» – лучшее тому доказательство: «некрасовских» стихов здесь совсем немного, и все они – из разряда «не могу молчать». Вольтская не просто болеет за униженных и оскорблённых. Она размышляет над судьбой России в метаистории. Что-то глубоко засело в карме русского народа, в его архетипе: неуважение к себе подобным, к другим народам. Неуважение к человеку. И что-то надо с этим делать.
Через многие стихи Татьяны проходит снег – живой, родной, ассоциируемый с Россией. Это чудесная блоковско-пастернаковская стихия, мистически соединяющая поэта и его страну. Снег – лечит, снег – элемент ностальгии по оставленной стране. «Занесённые снегом сараи», «Бурый снег зачерствел внизу», «Комом в горле набухает снег», «И сердца, и стены кутает / Шерстяной мохнатый снег». «Снег проходит, неузнанный ангел», «Здравствуй, снег, я тебя ждала, / Разговаривала с тобою», «Снег идёт – как грехи отпускает – / Всей земле отпускает грехи», «Как дивное дитя, чьи ножки в серебре, / Пошатываясь, снег пошёл в ночном дворе», – таких цитат в книге можно набрать множество. Снег словно бы примиряет героиню стихов с суровой действительностью. Он – нечаянная радость изболевшейся души. Любимое время года у поэта – «девочка-зима с веретеном». Почитаешь Вольтскую – и непременно полюбишь это суровое, холодное время года – так ярко, сочно, красочно рассказывает о зиме Татьяна. «Какая же светится нежность, / Когда обнимает пурга», – говорит Вольтская, и я готов разделить с поэтом эту радость.
В книге «Спящий не спит» много ярких, запоминающихся строк: «Любовники друг друга раздевают – / Как будто бы конверты разрывают, / Нащупывая тёплое письмо, / Которое читается само». Лирика Татьяны – исповедальна; её образованность – на уровне лучших мастеров Серебряного века. Катулл, Уитмен, Веневитинов. Гайдн, Моцарт, Шиллер, Шекспир, Филонов, Бенуа, Дейнека, Джотто и многие другие творцы создают культурную панораму её произведений. Лирика Татьяны строится не только на музыкальности и эрудированности – она очень внимательна к деталям, к состоянию природы, к стихиям внутри человека. Она любит и понимает живопись. «Наполовину душа из пейзажа / Соткана, / наполовину из книг». И всё это вместе, в сочетании с образным мышлением, даёт нам живую ткань её пронзительных лирических стихотворений. Татьяна не только превосходный лирик. Она умеет обобщать, это редкое качество у женщин.
Порой в её стихах появляется какая-то отчаянность, даже безысходность. Не хочется умирать на чужбине. И одновременно – решимость, полнота, энергия что-то изменить. Татьяна любит свою родину «невзирая на», и такие чувства в нынешней ситуации много сообщают нам о ней как человеке. Отношение к родине у Татьяны амбивалентно: «И, ногою пиная булыжник, / По стене оседая в углу, / Тихо воешь во тьму: «Ненавижу!». / Отзывается эхо: «Люблю!». Или в другом стихотворении: «Сердце сжимается странной любовью, / Тою, что Лермонтов нам завещал». Я нахожу общественно-политическую позицию Татьяны достаточно взвешенной. Почему всё так происходит в России? Может быть, дело в том, что в российской истории победили силы, которые нравственности предпочли ожесточённость. Возможно, победы в войнах по-другому и не достигаются. Но, с точки зрения нравственности, прославление убийц и террористов – путь в никуда. На этом нельзя построить национальную целостность. Политическая риторика Татьяны Вольтской устремлена не против страны, а против доминирования в её развитии имперского вектора. Заметим в скобках, что многие наши большие поэты были имперцами, и это тоже факт нашей истории.
Татьяна Вольтская – человек, сильный духом. Неиссякаемая вера в лучшее не даёт её сломаться под гнётом обстоятельств. Она может повторить вслед за Блоком – «сотри случайные черты – и ты увидишь: мир прекрасен». «А боль – это просто бинокль, в который грядущее ближе». Несмотря на то, что Татьяна всю жизнь проработала в журналистике, стихи и владение языком у неё – вовсе не журналистские. Это настоящий русский поэт. Татьяна Вольтская – человек с чаадаевским мышлением. В пушкинское время такие люди тоже были. И они любили свою родину, как продолжает любить её Татьяна. «Бог даёт любовь, кому захочет», – говорит она. Я рекомендую эту книгу всем любителям поэзии, людям доброй воли и чистой совести. Сопричастная всему живому на земле. Татьяна признаётся: «Я здесь, я с вами, я одна из вас».
Ничего не просить, никого не винить, Снег летит над Россией – огромен, игольчат. Через вёрсты разлуки протянута нить, Тает в горле комок, и звенит колокольчик.