Олег Дозморов «Смотреть на бегемота» - 2012, изд."Воймега", предисл. В.Гандельсмана, ISBN 978-5-7640-0127-2
Ненавижу писать рецензии на стихотворные сборники. Вот, перед тобой книга, она пока цела и загадочна, как мир, который ты ещё не постиг. Всё пока играет свою важную роль: цвет, формат, оформление, название. Что там за книжной дверью? Ты ещё не знаешь, что тебя ждет, но каждый раз надеешься на чудо, потому что поэзия – это движение на сжатие. Из большого мира к бесконечно малому, чтобы взорваться внутрь «проклятыми» вопросами: «Познаваем ли мир? Что есть истина? В чем смысл жизни? Почему у трупа голубые глаза? Заклюют ли мальчика с книгой птицы Хичкока?»
Раз на раз не приходится. Книга прочитана. Если чудо случилось, то мир вокруг тебя изменился, потому что ты пережил чудо, значит, изменился сам.
В случае с поэтическим сборником Олега Дозморова «Смотреть на бегемота» что-то случилось.
Но если начать говорить об этом, то интуитивное прозрение подменяется аналитическим подходом, нужно объясняться, подкрепляя свои объяснения логическими выводами. Для этого берутся наиболее подходящие удобные инструменты, и начинается вскрытие.
Приступим. Сначала расчленим сборник на части. Их три. Такова воля автора. Для себя части можно обозначить некими кодовыми названиями, чтобы разобраться в архитектуре предложенного рассматриваемого мира:
- а был ли мальчик?
- мальчик из книги
- мальчик из прошлого
Объять необъятное невозможно, поэтому, наиболее значимым, так называемым «раздражителем» сознания стал образ мальчика, который из трех ипостасей после прочтения сборника «схлопывается» до мальчика из прошлого, живущего и умершего в книге в одно и то же время. То есть, мальчик одновременно жив и одновременно мертв, потому что временное пространство сборника не линейно, время одновременно движется в разных направлениях.
Часть I. А был ли мальчик?
«Снова о гибели? / Был уже мальчик / нам не чета», – стихотворение, открывающее дверь в первую часть – это «кирпич» или сталкерская Зона, куда отправляются Сталкер, Профессор и Писатель в фильме Андрея Тарковского. В принципе, отправляются за мечтой, за исполнением заветного желания, но после прохождения всех ловушек, надобность в исполнении желания отпадает, так как нравственный перелом, произошедший в героях, приводит к пониманию того, что в их жизни есть все, что им нужно, или в их жизни есть все, что неважно. «В сущности, всё неважно. Неважно, в общем-то, всё / с любой ноги – прыжок в сторону. Сбить со следа», – мальчик первой части поэтического сборника Олега Дозморова тоже отказывается от исполнения желания, потому что «Лучшие умирают, и остаёмся мы – / средней руки поэты, медленные умы».
Остальное – неважно, раз в нашей жизни есть всё, что нужно, раз мы прошли по краю рассвета и остались живы. Но остались ли? Или это теперь иллюзия жизни:
Ты помер. Слышишь, старик, ты помер. Что ты там шепчешь про не тот номер? Это я кручу диск в жёлто-красной будке. Это я звоню тебе, как «Звезда» «Незабудке». Это я тебе снился все эти двадцать лет. Я придумал тебя, и теперь тебя больше нет.
Часть II.Мальчик из книги.
Во второй части сборника пейзаж меняется и становится на редкость классическим, серым, туманным. Море, чайки, облака, мужчина в очках, сидящий на скамейке и мальчик с книгой, изображенный на книге мальчика с книгой, идущего по кромке прибоя с разноцветными камешками в руках:
Мальчик приносит маме камушки необычных оттенков. 1985-й, Крым, Алушта. Море без остановки снимает пенку. Наверное, волнуется потому что. Галечный пляж, полоса прибоя. Мы на этом пляже навечно двое. Поедаем мороженое с черникой – мама с мальчиком, мальчик с книгой. Белеет парус, одинокий качает катер, в кипарисе ветер плетёт интригу. Залив на закате, словно бычки в томате. Мальчик с книгой, иди-ка в книгу.
Мужчина, сидящий на скамейке, отложив книгу с изображением мальчика с книгой, смотрит на чаек. Может быть, именно они олицетворяют для него непрочность и полнейшую бессмысленность человеческой жизни?
На фоне небольшой страны висят штаны, рейтузы, майки. Контейнеры разорены. В ночи разбойничают чайки. Вот так вот раскрошит висок, с налёта клюнет, идиотка. И вспоминается Хичкок. И перевёрнутая лодка.
Часть III.Мальчик из прошлого.
Один свалился из окна, другой, повесившийся на окне, мне никогда не снится, от третьего ушла жена, что ж мне, молиться? На подоконнике жасмин, я задыхаюсь вместе с ним, мне кажется, что я четвёртый – лежу, заплаканный и мокрый, холодный, мёртвый.
В нем есть все. Он – лирический герой, гений, «черный человек» Есенина, «двойник» Блока, «очевидец убитой культуры, страж, ископаемое и родня». Называйте его, как хотите, как считаете нужным, как видите, у каждого своё определение, всё равно придётся расплачиваться, потому что нельзя стать поэтом, если не чувствуешь ответственности перед словом, которое меняет не только твой мир, но и другие миры. У каждого из нас своя война, своя первая смерть и первая жизнь, но все мы в ответе за опасную подлинность поэтического слова. Строгость к себе, вдумчивое отношение к слову в строке и самому стихотворению, как к целому, помещённому в целое, помогает Олегу Дозморову справляться с опасностью подлинности.
Жизнь прошла. Я снова не уверен, только не в способности понять, в точности, с которой был измерен срок прозренья. Надо объяснять?
Ненавижу писать рецензии на стихотворные сборники, потому что пока чувствую свою боль – живу, но пока чувствую боль ближнего, остаюсь человеком, осознаю, ищу выход.
Дополнение: В ходе вскрытия и расчленения книги стихов О. Дозморова «Смотреть на бегемота», издательства «Воймега» от 2012 года, ни одно животное не пострадало.
«Ты мне сказал смотреть на бегемота. И я смотрю».