Поэзия Владимира Поповича – безусловно современная, но в то же время есть в ней что-то былинное. Возможно, сказывается отсутствие знаков препинания (во всяком случае, в данной подборке) – приём не новый, но оправданный у Владимира, когда тексты читаются на одном выдохе без паузы на вдох. И в то же время это стихи жёсткие, болезненные – как, собственно, и мир вокруг нас.
Дмитрий Легеза
* * * никого на заставе говорящие фары последний транзит что там лес косолапый над нами висит в голубой балаклаве что прищурился гость и бормочет с порога сутить не позвою сапка да без усей ты не дай нам попасть заплати гаавою рассекают помехи позывных без ответа контуженный гул певый ангел усьёпок ты сто там уснул мне узе не до стаха и смеха кто не брат и не брут тот забудет к рассвету как пахнет резина как дозиметры дружно в землянке орут дозревает в чаще малина а в беззвучной погоне обручальную сжал доброволец чеку ночь играет в ночи с командиром в ку-ку замирают ладони * * * закрываешь докладываешь темноте как шагали под флагами разменивали квартиры воскресают рядками товарищи по клевете панибратских дел ювелиры кадры тасует прижизненный фигурант верю-не-верю в аэросъёмку родственный вызов из лондона или торонто через бутырский проём номер такой-то не выйдешь отсюда пока двое храпят у тебя в мавзолее гадину живо раздавим не тронь слабака дров наломай а не то околеешь мечутся тени как на катке скрежет калёный и тенор в субботней бытовке дух бригадира под утро идёт с молотка требует остановки * * * многая лета мой господин живе прославлен буде для подлецов да воскурится ладан в заупокойной посуде опрокинулось зашлось на пиру видение в памяти кровяной: а если я сгину или умру будете ли говорить со мной коли так до меня острием подать там я буду для каждой пчелы нагой стойте стойте же чарки метать етить есть ли тут кто другой нам и дружина его нипочём время податься в бега скоро отмоются с палачом красные берега пусть не коснётся ни хворь ни печаль сна твоего и лица больше чем имя чем бог и король правь на земле без конца есть ли наместник среди людей зрящий и ввысь и вспять я в ваших ногах над столом и везде не дайте меня окропить скатерть долой и к чёрту роса снова головок маковый строй я это ты а твоя коса верных считает за мной * * * продолжение моё говорит с вечера взяли и не вернули бедные стражи разули сквозные рты свет прорастает над городом вижу себя и узнать не могу отделяю засохшими пальцами корочку выпускаю на память моё продолжение iвасику телесику знайди мiй голос моє обличчя дам тобi їсти i пити * * * раны как суета тела над пустотой так и орлом тщета реет над нищетой прыгай к себе скорей стань золотой дырой соткан из лекарей и тиражей герой это решёток давние метки в долг без отдачи жильё долгое действие сильной таблетки что не успел то время твоё смена горниста по этим приметам у родничка отголосок тупой звери лежат на заре там и этам крестятся на водопой знамо напрасно он свет повидал вчера был и над ним закон вешнего комара коль не попался в сеть сотому дураку будет теперь висеть на дармовом суку снимите меня * * * дождь и берёзовая кора где ещё не было изобилия вышли на обочину сели у костра отпевали раненых торопили заварили похлёбку из обещаний водим водим покуда не выйдем к своим ружья и колья горящие наперерез трещали хочете суки мы повторим кружится звёздная авиация над комариной как бледная мать полчища полых шинелей скомандуют здесь оставаться братьев по местности прозревать чем не поверка всенощный фон голь говорящая с рощей на тёмно-зелёном стелется местность дождём из прожильных погон пухом обоссанным поролоном * * * а морошка-то молодая слышите саша и вова воздух сокращается тает на глазах у слепого грядок былая привычка кот на припёке тень самовара надутая прачка телится руки в боки как бы не память через границу шла напоролась билась с собой наугад за крупицу за каждый волос маялась лётчица луговая брошенок подбирала кашицей огневой вызревая от зари до урала сводниц о помощи не корила гордых не умоляла прятала яблоки из акрила смерти под одеяло снова хрипит бормочет снаружи и над дворами несётся брызгами медленными из лужи нет из глазного колодца * * * эвакуация отменяется у порогов с баулами возится тишина птица лежит на земле и с воздухом обнимается выдыхает забытые имена кого на учёт а кого на списание всех соберёт в эти пазлы трофейный гранит шастает лётчик ночами в зал ожидания светится и болит * * * через неделю или две он выйдет на порог и ляжет и свист в тяжёлой голове и чёрный дым на синеве и плеск в пожарном рукаве так ни о чём ему не скажут как почтальон вдове * * * шлёпать и шлёпать бы по канавам бередить непосильную речь вместе с могильщиками картавыми спящих стеречь спрячутся здравствующих уймут милующие подсобите бельма сотрёт реставратор святой баламут говорите же говорите а наводишь фонарик ни зрачка ни белка в зеркале проверяешь себя с испугу санитары лежат штабелями до потолка что-то нашёптывают друг другу * * * объедки разъедают стол молчит за стенкою маруся кузьмич куда-то отошёл а филимоныч не вернулся а на столе хлопочет мышь а на полу застыла кошка а вот и ты в сенях стоишь * * * что внесено в протокол совещания люди болотные уничтожают шифровки ноги проваливаются чувствуют колебание ржавой боеголовки раскрываем ландшафтную карту лица деревьев плывут по трясине рядом расстёгнут планшет по сигнальной петарде едет резерв на дрезине птичьи носы голоса и на нас не похожи валим а некуда валим пока не настигли листья черники последний сухпай прокажённых на коже хвойные иглы как доберёмся позвоним с казёнными травами ляжем бесплотные соединимся висками где-то свои загалдят голосами корявыми и прорастут между нами * * * ездили за город провожать положили с собой земляники и сухостоя искривлённый свет повисал на соцветиях белладонны брели в говорливом молчании по бредущей земле глаз обращённых к тебе у встречных не отымали на верхушках сосен перестукивались твои невольники выходя из козьего лога остались одни озирались ловили кузнечиков на ходу * * * деловой человек садится и уезжает лязгают колокольные цепи сани его начинают скрижали сквозь занесённые крошевом степи это не сон не приём не помарка вот бы морозу посторониться а над деревьями светит так ярко что опаляет меха и границы * * * спорят с чудовищами как может казаться чётки перебирают стражники долгих своих вариаций бродят по белому краю камень с обочины узник заплечный что ты кричишь мне о помощи зной уходящих окрестностей голос овечий леса казённого мощи кровью за говор а подле роится пепел и множатся травы стой оборванец черничный взгляни в эти лица мёртвые ради забавы перемежаются ваши морщины антитела в пересохших сосудах вернее лепит себя инвалид безъязыкий из глины плачет о вас каменеет * * * обещание выполнено отворите же дайте присесть на латыни на русском иврите я успею ещё надоесть вор облупленный смилуйся тише мы и так на кортах свет медовый в палубной нише фонари в городах глупость племени родового миль пардон это вам грацы поцык нормальное слово пропустите ле фам кажый холит а вы обормоты он заткнётся уже да возьмите горячее кто ты европейская знать в парандже что нихао что прусские чехи я последний плебей плюньте добрые шорох помехи вот сюда и забей о-о-лэ да впусти доходягу нам не нужен один вы не поняли сэр за отвагу нет у нас карантин объявляются танцы коллеги у меня перебор что мечтаешь как чукча о снеге поддержи разговор