Ольга Андреева. Канун второго всадника. Поэтический сборник. – Таганрог, изд-во «Нюанс» (ИП Кучма Ю.Д.), 2024. – 144 с.
Всеохватная лирика Ольги Андреевой – одновременно и трансляция жизни, и её отражение, рефлексия. И всё это – не расщепляемо, что создаёт монолит стиха. Поэт использует в стихах всё богатство мировой культуры: «Река сказала: «Здравствуй, Пифагор!» – / чем дальше в лес – тем призраки спонтанней. Река, ты обозналась, я другой / влекомый бездорожьем и пургой / себе ещё не ведомый изгнанник». Здесь слышится множество ненавязчивых аллюзий: и Пифагор, и Гераклит, и Лермонтов («Нет, я не Байрон…»). Но, пожалуй, главные здесь слова – изгнанник, не ведомый самому себе. Любой следующий шаг может оказаться для тебя неожиданным. Название новой книги Ольги Андреевой отсылает нас к четырём всадникам Апокалипсиса. И, если верить Иоанну Богослову, худшее нам ещё только предстоит.
Андреева забавно смешивает литературного героя с героем романтичным: «Не стоит путать автора с героем: у автора геройского – на час». Уже «Евгений Онегин» и «Герой нашего времени» продемонстрировали нам, что герои не всегда являются образцом для подражания. У Ольги Андреевой возникает потребность в самоидентификации: кто я? с кем я? зачем? Человек пребывает наедине с самим собой – своими страхами, печалями, сомнениями: «седьмой планетой Маленького принца / окажется твой страх, твой бред и быт. / Ведь я не дятел. Я другая птица. / Мне нравится летать, а не долбить». Дятел у Андреевой – символ всего бездумного в мире: «Дятел долбит тот сук, под которым / хрустнет крыша. Наш домик снесут, / иллюзорны стропила, опоры – / дятел, смерть моя, долбит тот сук». Но у героини Ольги есть внутри стержень: «Ломай меня, кроши своей огранкой, / не обойди, я там, внутри – сияю». «Дятлам» у Ольги противостоит дом – символ устойчивости и душевного тепла».
Живущего постоянно кидает из стороны в сторону, из огня, да в полымя: «То в жар, то в холод, то в вину, то в спесь – / так от себя устанешь – в сон и в страх – / счастливый и не помнит, кто он есть». Героиня Ольги Андреевой требовательна к спутникам жизни. Её нужно, как минимум, разгадать: «Я выхожу в эфир, а не в тираж, / легко настроить нужные частоты – / а ты поймай, возьми на карандаш, / запеленгуй мои ячейки, соты / прочти, услышь, подумай, унеси – / зачем посредство дорогой бумаги, / когда есть память, кожа, игдрасиль / отростков нервных, опечаток баги. / Электризуясь в воздухе сухом, / ионизируясь от излучений, / тянуть из моря сети с языком, / и не спугнуть ни бликов, ни значений, / а Зона разглядит тебя насквозь, / прочтёт письмо, не вынув из конверта, / твой палимпсест-экран прочертит ось / воссоздавая космос интроверта». Андреева несколько раз повторяет слово интроверт, словно бы убеждая себя в преобладании «внутренней» стороны жизни. Но, возможно, это не совсем так – внешнее у её героини не менее активно, нежели внутреннее.
«Быть или не быть – этот гамлетовский вопрос встаёт во весь рост и перед Ольгой Андреевой. Возможно, ей придётся вносить коррективы в своё мироощущение: «и придётся учиться тебе, не иначе, / если уж не смирению – то компромиссу». Вместе с тем, Ольга пишет, что мир неустойчив, он «боится людей». А люди – «обдолбаны культурной революцией», очевидно, в «китайском» её варианте. «Канун второго всадника» даёт нам полное основание считать Ольгу Андрееву поэтом-философом. В одном из текстов Ольга полемизирует с Кантом, и делает это хорошо: «Что касается звёздного неба над нами – / так ему фиолетовы наши законы». Цитаты из древних писателей смотрятся у Ольги очень органично. Её стихи идут далеко за пределы обычной эрудиции.
Сильной стороной творчества Ольги Андреевой является способность обобщать и анализировать. Книга Ольги раскрывает нам причины непонимания между людьми. Заточенные на выполнении своей текущей задачи, мы не видим ничего вокруг: «Слепота невнимания прячет от нас панацею, / кто заточен на дерево, леса не видит вокруг, / каждый слышит себя, ослеплён своей призрачной целью, / бесконечность – опасна, привычка – единственный друг». Если мы перемесим фокус внимания со своей задачи на окружающий мир, мы провалим задачу. Выполняя свою миссию, мы не видим того, что находится за её пределами. И боимся большого выбора: выбирать – трудно. Человеку сложно «хрупким сознаньем пытаться сломить эпоху». Эпоха – сильнее.
Много стихов посвящено у Ольги малой родине – Ростову-на-Дону: «Внизу стекло, вверху вода и сырость – / нормальная ростовская зима. / Мне этот город – навсегда, на вырост». Хорошо, что есть жизнь и за пределами столичных городов. В Ростове медленно не ездят: «Проблема ведь не в том, чтоб ехать – остановиться нелегко!» Какой же русский не любит быстрой езды? Неожиданно Ростов стал приграничным городом, и это многое объясняет в новой книге. Многие вещи там видятся раньше, с опережением. Не проходит страх. Слово «война» – едва ли не самое часто употребляемое в лирике Андреевой. Она пытается не только осмыслить историю, но и заглянуть в будущее: «раскрой непромокаемые крылья, / не делай вид, что кончилась война». Романтическую фотографию, представленную на обложке книги, сменяет потрескавшаяся от времени древнегреческая трагическая маска. В жизни намешано много разного, и автор не отстраняется от проблем и болевых точек современного мира: «В нашем доме пахнет серой / наши будни цвета хаки / кто драконий зуб посеял / тот пожнёт дурные злаки».
Лирика Ольги – профетична: «Кто вышел – правдой захлебнулся / и отвернулся, не смотрел, / как на просторах эволюций / идёт естественный отстрел». Нужна ли нам правда? Нужна ли нам ВСЯ правда? Эти вопросы неизменно возникают у читателей Ольги Андреевой. Даже если ты не покинул страну, существует и внутреннее изгнанничество. Многим, по мнению Ольги Андреевой, найти себя мешают «пули в голове»: «Умиляюсь – как же крепко все зажмурились, / не хотят смотреть на это, неприличное... / Всё, что будет – предсказуемее мультика / про ракеты – так отделаемся притчами, / мы ведь нежные, мы золотом по мрамору, / а железо по стеклу – за отщепенцами. / За пронзительными личностными драмами / забываются Гулаги и Освенцимы».
Ольга Андреева на всё имеет своё мнение: «я не изображаю будду / сужу и да судима буду». Её стихи кинематографично рассказывают обо всём увиденном. Вот ветераны-десантники отмечают 2-е августа, купаются в фонтанах. Хорошо это или плохо, на взгляд автора? Андреева пытается понять и простить этих людей с «агрессивно-романтичными сердцами», у которых в жизни осталась, может быть, единственная радость – этот солнечный августовский праздник.
В 21-м веке, благодаря интернету, писателей стало больше, чем читателей, поэтому даже очень хорошие книги нуждаются в прочтении. «Нас много – слишком, пишем про запас, / в небесный банк печати и печали», – с грустью говорит Ольга Андреева. Зато слово писателя становится самодостаточным: «растекается время, и слово не значит / ничего, кроме графики, музыки, дрожи». Лирика Андреевой предельно откровенна: «А из нашего окна – / только драная стена, / шифер, мокрый, как дельфин, / ну какие тут стихи». Мы узнаём, что Ольга не любит «быть сентиментальной». Чем богаче личность поэта, тем больше вызовов времени она затрагивает.
В книгу включены стихи, написанные в 2019-2021 годах. Верхний водораздел книги – февраль 2022 года. Такие ограничения автор наложил на себя сам. Возникает резонный вопрос: а надо ли вообще себя ограничивать? Марина Цветаева, например, делать это не любила. Всё зависит от самого автора. Если он работает в разных жанрах, некоторые ограничения могут принести только пользу. И, чем разнообразнее творчество поэта, тем жёстче нужно себя ограничивать. Но только сам автор может решить, стоит ли ставить под одну обложку, к примеру, афоризмы, стихи для детей и военную лирику. А более поздние стихи Ольги Андреевой, хочется верить, ещё увидят свет.
Многие стихи в книге Андреевой посвящены дому:
Мой дом был раньше синим кораблём – его обшивка и пошла на стены. Он по привычке чуть кренит килём, качается в ночах попеременно то в зюйд, то в вест. И снит лазурью сны, от чаячьего вздрагивает крика, и кажется ему, что сведены мосты – когда проходит электричка.
А закончить свой краткий обзор я хочу необычным для поэтики Ольги Андреевой текстом, тоже о доме, который звучит как рэп: «дому сто пять лет / в паз шпингалет врос / окнами сир слеп / крыша полна звёзд / дом пережил всех / в неё вызревал дух / в нём ликовал смех / он укрывал двух / крепостью он был / временной как /жизнь / он охлаждал лбы /не выносил лжи / он излучал свет / он заключал мир / целых сто пять лет / вырванных у / тьмы».