Современная поэзия Узбекистана в переводах Санджара Янышева
Санджар Янышев – поэт, переводчик, композитор. Родился в Узбекистане в 1972 г. Окончил факультет зарубежной филологии Ташкентского государственного университета, с 1995 г. живёт в Москве. Автор книг «Червь» (Санкт-Петербург, 2000), «Офорты Орфея» (Москва, 2003), «Регулярный сад» (Москва, 2005), «Природа» (Москва, 2007), «Стихотворения» (Москва, 2010), «Умр. Новая книга обращений» (Москва, 2017, второе издание – Чебоксары, 2021).
Лауреат независимой поощрительной премии «Триумф» (2001), премии журнала «Октябрь» (2003), многократный дипломант премии за лучшую поэтическую книгу года «Московский счёт».
Фахриёр (Фахриддин Низамов)
Фахриёр (Фахриддин Низамов) родился в 1963 г. в кишлаке Сангижуман Самаркандской области (Узбекистан). Окончил факультет узбекской филологии Самаркандского государственного университета и Индийский институт массовой коммуникации по специальности «Журналистика новостных агентств». Автор четырёх книг стихов на узбекском языке, переводчик с английского на узбекский. Лауреат премии им. Р. Гарипова XI Международного фестиваля поэзии тюркских народов (г. Казань, 2015 г.).
ВЫХОДНОЙ сегодня выходной и чтоб взглянуть на себя со стороны а голову набитую всякой всячиной привести в порядок ненужные мысли выкидываю из окна своей квартиры на пятом этаже вниз одну за другой как окурки на тротуар люблю этот звук с которым они стукаются об асфальт и потом качаются из стороны в сторону словно человек с сотрясением мозга хочется побыть садистом когда нечего делать наверное куда лучше казнить мыслеформы чем скажем ругать жену они лежат под солнцем блестя чешуей у одной разбита голова у другой носом кровь вот оно облегчение и наслаждение от того как я ловко это придумал наблюдать за их отдельным от меня шевелением когда и это надоедает вхожу в комнату дабы восполнить утраченное открываю ницше большего упрямца чем я пришедшего в этот мир заменить умерших богов сверхчеловеком начинаю дремать жена толкает пугаюсь вскакиваю с курпачи твои? – говорит указывая на руки семилетней дочери смотрю в ладошках её словно извлеченные из воды сазанчики рты разевая судорожно трепещут брошенные мною утром из окна постмодернизм метанаррация и деструкция УТРЕННИЙ ГОРОД аллея памяти жертв репрессий тут не светает тут время пуляет зарёй из ночного мрака рассвет вытёсывает телевышку потом деревья одно за другим отсекая лишнее из душ умерших вытёсывает птиц рассаживает по деревьям те чирикают и будят день будят солнце и вот с проявленной вышки с выструганных ветвей солнце скользит вниз чтоб наконец умыться зеленью Бозсу ИСХОД вдоль тротуаров шествуют чинары как старики званые на ифтар в летнем густом мареве идут оставив корни так дервиши на пороге обители снимают галоши идут и никому нет дела куда идут зачем идут перелезают через решетку сквера взбираются на грузовик будто прячущиеся от милиции мардикоры и вот сквер пуст как нищенская торба сквер пуст ОДА ЗМЕЕ Змея – самая крохотная – длиною в метр – река. (Правда, в реестре эталонов мы её не найдем.) Утекающая змея всегда уносит свою длину с собой; ни голодную степь, ни пустыню даром не орошает. Никогда не изучавшая экономику, змея – образец разумной скупости. Эта речка самоочищается, и купаться в неё лучше не лезь. Она сама определяет себе русло. Змея – одностишие на языке ласточек . Увы, мне ее не прочесть. МОЖЕТ БЫТЬ Мой старательный служка – денщик по имени Может Быть. За ночь обросший напрасными надеждами, едва продираю глаза – он тут как тут со своею бритвой. При этом, не забывает поить мои заветные мечты; и задает корму Птице Печали. Но иногда он берётся меня поучать: – Луну подолом не прикроешь, – кудахчет деловито. Это меня бесит; тогда я заставляю его зубрить Принцип: чтоб помалкивал и помнил о своих прямых обязанностях. Всё дело – в Принципе. Ведь поговорками сыт не будешь, а Принципом обуздаешь и луну. Благодаря Принципу его очень скоро будут звать – Наверняка. ТРЕВОГА Пустыня времени. Караван гор, шествующих за горизонт. Караван гор: от носа к носу пропущена бечева. Они не оглядываются назад, горы, сбившиеся в караван. Кстати, о грузе: Камни на нашем пути, Их уносят горы. МИР БЕЗ ОТВЕТОВ * Глаза научились говорить, зачем мне теперь мой язык? * Если влюблённый в себя утонет однажды в зеркале, заплачет ли по нему его отражение? * Моя любимая покинет ли мои сны? * Почему трепещет, как флаг, пустой рукав воина? * Чем рассмешить тебя, мой плач? ЗТМ 1 точно бригада муравьёв в поисках еды присыпавшие бумагу слова становятся затемнением или вот чернокожее слово прижатое коленом к асфальту являет переход от одной сцены к другой через затемнение или вот на базаре жизни ворота а в них вдруг коридор для дезинфекции тоже затемнение 2 говорящий не живёт а переходит из одного состояния в другое к примеру стремительно меняет маску как в китайской опере только что была одна теперь другая узнать секрет перемены зрителю не дано 3 затемнённое время настоящему неподвластно то оно вспять течёт то параллельно то как фильм ноэ из будущего в прошлое дабы последовательно очистившись от мерзости и грязи вновь стать безгрешным аки младенец герой «необратимости» ошибся мол время убивает да стóит режиссёру захотеть и он разрушит само время он задом наперёд его прокрутит прибегнув к затемнению как чудотворец что воду направляет снизу вверх 4 принцип затемнения гласит что-то яркое должно произойти случиться в каждой сцене из черно-белых дней рождаешь для героя неожиданный рывок а дальше будь что будет однако он вдруг подаётся в эмиграцию там подметает улицы дом сторожит пасет свиней портки стирает с чужого старика, страдающего энурезом а чёрный цвет похитил телевизор чтоб рассказать нам про врагов народа для затемнения нужны цвета конфисковавшее цвета мурло сбондившее радугу торгует ею на ипподроме там, где ряды атлáса, бекасáма 5 сказать по правде затемнение это концентрат непережитых дней как индусы своих умерших сжигают на костре величия так режиссёр расцвечивает чёрные дни в мангале затемнения вместо них несет он мгновения минуты часы лагманщику-уйгуру на задах Чорсу чтоб тот их вытянул как тесто до «полного метра» и дольше века длится день 6 кино правда обмана здесь приключенья одного нам преподносят как жизнь другого до тошноты желания их изблевать герой мечтает расподобиться чужое всё слова, поступки, мысли и тут его спасает затемнение 7 в загашнике у режиссёра оно всегда как в револьвере последний аргумент
Даврон Раджаб (Даврон Джаббаров)
Даврон Раджаб (Даврон Джаббаров). Родился в 1967 г. в г. Ургенче Хорезмской области. Учился в Республиканском художественном училище им. П. Бенькова и на Высших литературных курсах при Союзе писателей Узбекистана. Работал художником-оформителем, учителем рисования, корреспондентом республиканских газет. Живёт в Ташкенте. Сборник стихов «Бир томчи юлдуз» («Капля звезды», 1995). Сборник «Овоздаги ранглар» («Краски голоса») готовится к выходу. Публикации на английском, хинди и русском языках.
КРАСКИ ГОЛОСА * * * Мои голоса Превратились в лёд На тёмных ветвях Застыли они Ты же принял их за мертвецов Неужели тебе нравится хоронить Смотри идет снег А вон на том дереве Мой голос * * * Хорошие дни словно пощечины Напоминают что они прошли А дни плохие – невидимки То впереди То позади Крадутся И ты хорошим дням Подставляешь щеку А кто-то спит и ругает Твою тень * * * Я сегодня Отпущу себя в небо. Стану небом Нету меня на земле Превращусь в небо Помолчи Лучше уж Дыши * * * Зеркало пощади Не показывай мне меня Ничего от тебя не хочу * * * Отыскать бы некую точку И целой жизнью Взгляд исполнится тотчас Всмотреться Всмотреться еще Пусть сравнят тебя Хотя бы с той точкой О не обмануть бы Точку ту * * * Лицо Облик Образ Что прочел Что ощутил То бери Не читай ненаписанного * * * Если выключу свет Собьюсь всё испорчу Худо будет если даже Просто пошевельнусь Мысль и наступающий день — одно Нарушу – и несдобровать Так и умерло сердце с раскрытыми глазами И кочующий свет уже не погасить Ничем не потушить беспокойство * * * Любви белый флаг Делу белый флаг Быту белый флаг Что же в сердце войдет Малый волосок Разрежь и его на сорок частей И в каждую помести по вселенной * * * Гляжу на луну На звёзды гляжу Идут дни Идут недели Словно книгу листаю И жизнь настаёт Гляжу на луну На звёзды гляжу Месяцы Годы Но явление твоей красоты Захлопывает книгу Эту никчемную книгу * * * Нет это не всё И словно часть дыма рассеялась зря Не накурился Нет это не всё И что хотел сказать тебе Проговорил с самим собой Нет это не всё Хотел перед тобой поплакать Но выплакал всё По пути к тебе * * * Точно бабочка В моей комнате Летает искомый цвет То на письменный стол сядет То оседлает книги Так и мечется Туда-сюда Стоит подумать о нём Как о чем-то постоянном Тотчас взмывает В комнате моей Словно бабочка летает Тот самый цвет * * * Я хотел вернуться Однако время Сносившееся От трения с солнечным светом Умоляло Этого не делать Я и не делал Ибо путь Которым я шел Вел меня к острой вершине В конце концов она меня И прикончит * * * Сердце мое Полно песка Оно – могила Для радостей Безгласные воспоминания В нём крутятся Как немой фильм Кто засыпал его песком Кричу и не слышу ни звука Дух мой ты-то ведь жив Что ни звук в тебе — то мысль Что ни улыбка — то иносказание Вот еще чей-то крик Тут валяется Тоже немой
Хосият Рустам
Хосият Рустам (род. в 1971 г.) – координатор Всемирного поэтического движения «The World Poet Movement», главный редактор газеты «Китоб дунёси» («Книжный мир»), лауреат национальных и международных премий, прозаик, драматург, сценарист, переводчик, автор сборников стихов. Её произведения переведены более чем на 30 языков, в том числе на английский, испанский, турецкий, арабский, сербский, румынский, украинский.
ВСТАНЬ, ГЛИНА, РАСПРЯМИСЬ Я маму посадила в землю, Дрожала телом, будто лист. Я папу посадила в землю, – Встань, глина, распрямись. Не взвыла (Господи, прости!) – Так высока была печаль… Потом и брат ушел расти В ту глину – новая печать На сердце, путы на ногах; Как нити, смешаны пути… Однажды я сама во прах Сойду, чтоб из него расти. Я маму посадила в землю, Дрожь, отпусти меня, уймись. Я папу посадила в землю, – Встань, глина, распрямись. ПИСЬМО К ЖИЗНИ Смотрю наружу сквозь холодное стекло больницы: местный пёс взвизгнул, получив от своего хозяина пинок, и, жалобно скуля, метнулся прочь. Я испытала к нему зависть. Жалкая участь глядит на заре В комнату белую чёрного сна: Это надежда… Но пёс во дворе С лаем своим, он счастливей меня. Сколько в нем жизни! День ото дня Голос его – этой улицы крап. Мне бы туда, по следам его лап. Буду побитой, как он – пускай. Топать по солнечной пыли; от ламп — Тусклых, униженных – в яростный май! Эй, человек, я не знаю тебя, Но, если хочешь, – кричи, пинай. Чем униженье бездвижности – я Буду, как он, верна за кусок, Псом этим буду счастливым, ок? – У твоих ласковых ног. * * * Комната опустела, Словно ты из неё вышел. Было иначе – Теперь так. Оказывается, Ты ближе ко мне, Чем я сама. Точно сдавившее палец Кольцо. * * * Подгулявшая ночь Обнимает, шатаясь, сады, Птицы ринулись прочь, Зачерпнув лопастями воды. Ветер веет зазря – И ему водной глади не смять. Где круглится земля, Полумесяц гоняет свой мяч. * * * С кем без меня тебе, дом, вечерять?.. Книги, цвéта земли тетрадь, С кем помолчать им, с кем пошептаться? Будут мои разговоры шататься Праздно по улицам… Сад, как больной, Будет у ветра просить погоду. Если уйду, ночь покончит с собой, В небе луна уморит себя голодом... * * * Что толку плакать, гóря вокруг Меньше от слёз не становится. Боже, Вера моя – из Твоих рук; Сколь ни темна – а света всё больше. Птицы ночные сердечную муть Прочь унесли на крыльях распада. Столько вчерашнего не вернуть, Что никакого завтра не надо. * * * Цветок посадила в горшок с одной Крошечной трещиной… И вот не радо Сердце – дрожит, трепещет оно При виде птицы, порхающей рядом. Как быть? Что делать теперь, скажи, Сердце, зачем тебе эта ноша? Цветок растет, углубляется жизнь, Вширь раздаётся – и дом, значит, тоже?.. Новый из магазина горшок Принесла, замесила густую глину... Мальчик мой, ты, как этот цветок, Чувствуешь дом (обращаюсь к сыну) – Мы о стране своей знаем лишь то, что Из нее вырастаем, как из пальто. * * * Ищу себе место. Восток… Запад… Твои самолёты меня не находят – И остаются в небе. Ищет Луна, ищут звёзды, Рассвет устремляется в ночь… Не найдя меня на земле, Напрасно скитаются твои поезда. * * * …И пусть останется от меня Работа сердца – стихов пыльца, Чтоб мир последним пятнышком дня Всю-всю вобрал ее – до конца.