Григорий Кульчинский мыслит парадоксально, отражая своё парадоксальное мышление языком поэзии. Он всегда неожидан, нечаян. Следить за его стихотворной речью интересно: постоянное читательское внимание к тому, о чём размышляет автор, поддерживается экспрессивной эмоциональностью высказывания, свежестью поэтического слова, непрерывностью отказа от шаблонного повествования. Здесь сливаются в потоке иронии – и ярко выраженной самоиронии – плач и смех, боль и радость. Тут не только время, как утверждает автор, но и сама жизнь вывернута наизнанку.
Д. Ч.
* * *
… я возвращаюсь в юность и впадаю в детство
ах, далеко не свежо предание
впадаю в прозу, вру раз за разом
(в каждом предательстве – своя отрада)
я назначаю тебе свидание
одновременно и сразу
на всех:
улицах ленина
площадях маркса
проспектах энгельса
бульварах революции
в парках клары цеткин
и розы люксембург…
(было б время – вспомнил ещё бы)
на центральной аллее пионеров-Героев, где запах магнолий
где доски почета
выясним обиды, сведём все счеты
кто изменил и кто кого бросил
хотя сегодня – не всё равно ли?
(мы понапрасну обиды копим)
свидетелем будет нам павлик матросов
изваянный в гипсе
в тысяче копий…
* * *
так и скитаемся голью бесштанной
годы минуют худые и тучные
наши ЧП – ситуация штатная
россыпью, оптом, на вес и поштучно
эта история тянется издавна
и пожинаем что нами не сеяно
видимо слишком любимы и избраны
втрое воздастся да взыщется всемеро…
выбору может и сами не рады
только осталось, что злость и упрямство
кары щедры только скупы награды
рады б сбежать, только некуда спрятаться
всё начинается сызнова-заново
только бы высказать несказанное
жданно и гаданно быстро и медленно
считано-меряно-сказано-мелено
* * *
время следов и обид не стирает
(с будущим счёты сводить неуместно)
тайны открыты, секреты известны –
выбор широк, как меню в ресторане
будем плутать в изобилии версий
сроки подходят платить по кредитам
каждый вокруг – одноклассник и сверстник
и возвращение неотвратимо
тропы, чужими ногами торимы
вздохом и выдохом –
духом творимы
жизнь промелькнула метеоритом
тщетны потуги, напрасны старанья
за упущения спросится строго
время следов и обид не стирает
и остаётся три строчки до срока…
* * *
а нам не кропать триолеты и мадригалы
не выражаться слогом высокопарным
не творить сонеты, баллады и оды
и сколь б ни искать, и сколько б ни рыскать
сколько б ни оглядываться пугливо и воровато…
всё равно продираться сквозь годы и воды
вослед за погромом и кровавым наветом
когда даже дышать, и то – чревато
как говорится, не мы начинали, не нам заканчивать
(следите за рекламой! продолжение следует!)
мы – лишь промежуточное звено в цепи событий –
и мы ещё до зачатия обречены вступать в права наследства –
в ряды отторженных и униженных,
чтобы откричать у небес своих растерзанных и убитых
* * *
ты забыт в бытии
и тебе как ни биться ни рваться
круга не разорвать…
постоять на краю – раз в неделю, не чаще
край, ну пусть завалящий
не самый передний, не самый передний
и есть тыща причин не влезать в эти чащи и гущи
в этот лес непролазный, в эти дебри и бредни
как привычна рутина вне этик и логик
плагиатов повторов и тавтологий
ты внутри, словно залит янтарной смолою…
ты подделок подельник и соучастник –
словотворная тварь в отштампованном счастье
* * *
подбить расходы и приходы
считать столбы и этажи…
еврей – всегда канатоходец,
он по верёвочке бежит
уж как ругали и пугали
в дверь колотили сапогами
а нам ростов или саратов –
ну, совершенно по сараю,
снуём по миру челноками…
и тут все «сложности натуры»
не проканают – просто канут
(и штык – дурак, и пуля – дура)
и даты, выбитые в камне –
лишь судеб аббревиатура…
Прощание с детством
(лирическая поэма)
шла мамаша по шоссе и сосала сушку
а навстречу ей опять
вышел зайчик погулять
идёт косой, качается
вздыхает на ходу:
ой досточка кончается –
сейчас я упаду
на дворе растёт трава
на траве лежат дрова
мама мыла раму
анна унд марта баден
тут же вымытую милу
марта мылом вновь помыла
уронила в речку мыло
утопила в речке милу
ну а таня горько плачет:
где мой мячик где мой зайчик
да и сушка где моя?
не осталось ничего
тут естественно охотник
из тумана выбегает
любит он свою лошадку
вынул месяц из кармана
прямо в зайчика стреляет
но вмешался дед мазай
опытный спаситель зай
что-то промычал герасим
как сказал один поэт –
ни хрена себе дуэт…
ехал грека через мост
наступил лисе на хвост
а медведь сказал «зер гут»
между делом два еврея
по верёвочке бегут
жили гуси у бабуси
с ними трое поросят
волк и семеро козлят
клара цеткин с карлом марксом
и коралловый кларнет
дед пинто и конь в пальто
а также – агния барто
(фигу накось выкуси
только сушку не проси!)
два братана с дядей степой
погоняли ради стеба
всех, кому невесело живётся на руси:
понесли по кочкам, врезали по почкам
пиф-паф-ой-ой-ой
и в ямку
бух!