Юлия Шокол – поэтическая глубинная корневая система. В этой рецензии мы поговорим про невесомость, одушевление и длинные корни в интертекст. Стихотворения Юлии Шокол взаимодействуют друг с другом, и, встретив образ, например, винограда, он может появиться ещё раз совсем другим. Ради этих удивляющих встреч Юлию Шокол хочется читать много.
В 2020 году в издательстве «Ставролит», в серии «На Кавказе», наряду с другими авторами: Галиной Климовой, Андреем Грицманом, Эгвиной Фет, Станиславом Ливинским, вышла книга Ю. Шокол «Зверотравы». А в №1(25)/2019 журнала «Эмигрантская лира» опубликована большая подборка стихотворений Юлии Шокол, к которой мы и обратимся, чтобы поговорить о её законах и закономерностях.
Первое стихотворение под названием «гомериада» погружает нас в пространство всех текстов сразу: «поиграли в холодно-горячо / и мороз нас намертво перечёл». В игре между «холодно» и «горячо» побеждает «холодно», после него возникает мороз, в котором мы и оказываемся, проходя по тексту дальше.
А дальше нас ждут омографы. («Список кора» и «твоя кора»). Здесь нам стоит забыть о литературоведении, потому что оно в этом случае объяснит меньше, чем интуитивное чувство. Омографы – маяки текстов Юлии Шокол, по которым мы вычисляем совпадения. Омографы близки к телеграфам, по которым мы держим связь с разными категориями ощущений.
Если сказать шире, то Юлия Шокол – феномен омонима. Слова в её текстах очень похожи друг на друга: «и если устья и уста ундины / едины». Цепочка устья-уста-ундины-едины звучит так, будто эти слова имеют родственную связь. Главная цель этой цепочки – получить нейронный узел, соединив это в один смысл.
В нашем языке многие слова и звучат одинаково, и пишутся одинаково – мы привыкли к этому. Новое в стихах Юлии Шокол в том, что её корни слов в самой меньшей степени являются составом слова, а в самой большей степени являются корнями, пускаемыми вглубь нашего языка. «Из корневого цвета» – рождается буквально всё, о чём говорит автор.
Такое сосредоточие «омо» (одинаковых) категорий заставляет нас посмотреть на рифму по-другому. Нас удивляют рифмующиеся слова, но эффект усиливает воронка похожих слов. И слова уже не просто случайно подошли друг к другу, а стали близнецами с одной стороны, а с другой стороны, незнакомцами, одетыми в одно и то же.
Теперь, когда мы знаем, откуда растут корни, перейдём к стволам, представив текст неким деревом (конечно, нашего нового познания с плодами, которые мы пробуем раскусить)
Главный процесс осмысления текстов Юлии Шокол происходит в ассоциациях, в этом тоже есть уникальность, потому что мы привыкли к распространённому способу представлять текст картинками в воображении. Здесь же картинки рисуются нечётко, потому что корни спрятаны под землёй, как и контекст прошлого, к которому часто обращается Юлия Шокол. Гомер, Саломея, Босх – далеко позади нас. Мы оглядываемся на них, но оглядываться, как запретили Орфею, так запрещено и нам, потому что Бог выдаст себя за Босха, а потом исчезнет:
и нет никакого зеркала
из пустот
о чём-то своём бормочет безумный рот
и добрый босх склоняется надо мной
и пишет свет
до его разделения с темнотой.
Тело текстов Юлии Шокол, которое мы представляем деревом, состоит из ощущения невесомости:
золотистая спинка
и воздуха на прощанье
вороватый профиль мелькнёт – и всё
у судьбы гомерическое лицо.
Мы не ощущаем себя в конкретном пространстве, а наш ракурс неуловим – никто никогда не видел профиль воздуха. Воздух невесом, и чтобы слиться с текстом, мы должны почувствовать себя такими же.
Продвигаясь по дереву дольше, мы доходим до плодов. В текстах часто встречается заявленный в начале статьи виноград – и корни, и ствол, и кости, и, наконец, плоды. Вместе с текстами мы растём, как дерево, и оживляемся, давая неизвестному имена. Каждый из нас «сущего простой однофамилец», и именно поэтому мы приглашаем вас к чтению подборки стихов Юлии Шокол в журнале «Эмигрантская лира» и её книги «Зверотравы».
Валерия Чуйкова, магистрантка, Школа дизайна, Высшая школа экономики (Россия, Москва)