Поэтические переводы

Автор публикации
Владимир Попович ( Россия )
№ 3 (7)/ 2014

Стихи Чеслава Милоша и Збигнева Херберта

переводы с польского

 

Чеслав Милош (1911-2004). Польский поэт, лауреат Нобелевской премии (1980), автор более чем 40 прижизненных книг. В 1951 году покинул Польшу – жил во Франции и США. В 1993 году вернулся на родину.



Присутствие
 
Присутствие в городе том как мотив сновиденья
собой продлевал что ни день, что ни день, что ни день я.
 
Я воле служил на своём неуместном веку,
пока мне нашёптывал голос бесшумный строку.
 
Создатель и раб своего обитанья земного,
в своей правоте уверялся я снова и снова.
 
Иные со мной пребывали в нелепом родстве,
прельщаясь, быть может, изнанкой в моём естестве.
 
Я мучил себя, я пытался остаться собою:
и в честь, и в отвагу, и в истину с верой слепою.
 
И что-то случилось: достичь я порогов не смог,
я право имею на слабость, – кому это впрок?
 
 
Ангел-хранитель
 
Мне ангел является женщиной в снах.
Порою – неузнанной обликом. Знает: я плотью
желаю её неизменно.
Касания нет между нами,
но ближе того наша с ним нетелесная связь.
 
Я ангелов сущность и явь отвергал,
                       но жалею теперь:
под землёю пещеру нашёл,
                        драгоценные тяжести в ней.
и, себя и его нагружая их весом, я только молю
о недолгом покое, о прежнем моём забытьи.
 
 
Моя адаптация
 
Мне нигде не по силам дышать, разве только в Эдеме.
 
Вот такая моя адаптация с древних времён.
 
Красотою могу быть я насмерть сражён, и всё время,
если прячется солнце, талантом грустить наделён.
 
Возомнил, что, подобно другим, честно предан работе,
но совсем неприметен доверенным долей краям.
 
Я скрывался отчаянно в парках, я в пущей охоте
подражал и цветам и деревьям, но, правда, и там
всё мерещилась в каждом растении рая химера.
 
Для огромной любви мои чувства – ничтожная мера:
я надеялся с женщиной только на время спастись.
 
И затем до последнего пел я: жива моя вера, –
что она просветлённый мотив, уносящийся ввысь.
 
 
Предстоящее
 
Мне бы взять и бесстрастно былое унять,
но не ведаю, кто я теперь.
 
Галереей восторгов и мук дорожит неуёмная память.
 
Я раскаяньем загнан в себя, но явление чуда
бликом ярким светила, молитвою иволги, ирисом, ликом,
бездной чьих-то стихов, мне подобным
не имеет, по счастью, предела.
 
Я виденьем таким возвышаюсь над собственным тленом.
 
Те, кто сердце моё заселял, покажитесь, загладьте
угрызенья мои: в вашей прелести я не прозрел.
 
Идеалами вы не считались, но знаки бровей,
этот под ноги взгляд, ледяной и волнующий голос
были явно присущи созданиям неповторимым.
 
Зарекался навеки любить вас, а после
малодушно себе изменял я.
 
Излучение ваших очей мне творили покров,
многотонный ему ни за что не объять силуэт.
 
Не восславил поныне я стольких
достойных людей.
 
Их бесстрашие, твёрдость и верность ни с чем не сравнимо
вместе с ними покинули нас, неизвестные миру.
Навсегда неизвестные.
 
Как подумаю, смертный, о том – и зову Очевидца,
чтобы ведал лишь Он, ни о чём не забыл.
 
 
Искать неродное
 
Долгое слышу во сне эмиграции эхо.
Так воскрешаю ущербы свои.
Наше прошедшее тёмно, точнее –
так слепо, словно у пчёл из семьи
дружной заделаны воском прорехи кучнее.
 
Кто утверждает, потворствуя памяти-скряге,
будто живёт, претерпев унижения
гордости высшей, когда, иноземцу-бедняге,
крылья ему обрезал снисхождения
взгляд?
 
И, с молодёжью роднясь в задушевной беседе,
я ни за что не обмолвлюсь о мелкой победе.
Коей, по случаю эха, бываю не рад.
 
 
Внемли
 
Господи, только послушай: кто грешен
в силе деяний, тихой молитвой утешен.
 
Полон Тобою, страшусь истощения духа.
 
Ибо тогда как потоки цветов, так и птичьи
стрелы касаток в Твоём не предстанут обличьи.
 
Ибо тогда для хулителей, в тесном их круге,
я не припомню Твоей ни единой заслуги.
 
Ибо тогда лицемерья начало –
вера моя: я не выше её ритуала.
 
Ибо тогда возропщу на Тебя я за мир преходящий.
 
Ибо тогда перед смертью смирюсь я и, вещий,
жизнь уподоблю земную улыбке зловещей.

Збигнев Херберт (1924–1998). Польский поэт, эссеист, драматург. В годы войны участник Сопротивления, тогда же начал писать. В печати дебютировал в 1955-м, первая книга вышла в 1956-м. Автор восьми книг стихов, двух книг эссе, книги драм. Стихи его изданы в большинстве европейских стран и в США.

Из книги «Гермес, пёс и звезда»

МНЕ БЫ ВЫРАЗИТЬ
 
Мне бы выразить
лишь элементы чувственных крайностей
непохожие на те
что молятся дождю и солнцу
 
мне бы выразить зарево
личное сущее
не порождённое
внешним светилом
столь ослепительным
идеальным
и вечным
 
как бы выразить храбрость
без свержения повелителя зверей
и ещё непостоянство
чтобы не расплёскивать воду будущего
 
то есть
я откажусь от сравнений
ради той сути
что вскрывает меня
словом
отточенным
на моей поверхности
 
но это не сбудется
и моя любовь
не может не охотиться
за птицами
а моя чуткость
не так прозрачна
и сонлива
 
и ярость
что сильнее огня
в должниках
у его речей
 
теряется
колобродит
в том
что отрезав когда-то
старцы
приговорили
вот деяемый
а вот дело
 
уносимся
на бедном ложе
в толпы космоса
а ноги
 уводят
бережно
по земле
их на рассвете
мы поднимаем
с трудом