Редакция «Эмигрантской лиры» попыталась выяснить, насколько русская поэзия популярна и известна в Аргентине. Мы задали ряд вопросов трём переводчикам русской литературы, живущим в Буэнос-Айресе. Все они прекрасно говорят по-русски, неоднократно бывали в нашей стране:
Хулиан Лескано – профессор университета Буэнос-Айреса, переводчик произведений Маяковского на испанский язык.
Эухенио Лопес Арриасу – доктор филологии, профессор, заведующий кафедрой славистики, преподаватель Государственного института высшего профессорско-преподавательского состава университета им. Хоакина В. Гонсалеса.
Омар Лобос – доцент, преподаватель русской литературы в Университете Буэнос-Айреса, писатель, переводчик, член Аргентинского Общество Достоевского. Перевел на испанский язык «Преступление и наказание» и «Братья Карамазовы» Достоевского, произведения Чехова, Пушкина, Маяковского, Ахматовой, Есенина и др.
Всем им были заданы следующие вопросы:
- Популярна ли русская поэзия в Аргентине? Кого из поэтов знают, читают, кем интересуются?
- Чем именно вам интересна русская поэзия? Кто из авторов нравится, кого вы переводили и чем был обусловлен ваш выбор?
- Трудно ли переводить русских поэтов? Какие сложности вы встречали в процессе перевода?
- Какие современные русские поэты вам интересны и чем? Каких поэтов планируете переводить?
- Участвуете ли вы в каких-то переводческих проектах, фестивалях? Считаете ли полезным личные встречи с современными поэтами?
Хулиан Лескано
Во-первых, я думаю, что именно современная русская поэзия не очень популярна в Аргентине. Более популярна классическая русская литература. Мы знаем и покупаем класиков XIX века – Достоевского, Толстого, ценим прозу Пушкина и Лермонтова. Только в последние лет десять стали серьезно переводить «Евгения Онегина», стихи Лермонтова и других поэтов – например, Айги (два года назад опубликован перевод Е. Арриасу). Но даже поэты Серебряного века – Блок, Ахматова, Мандельштам, Есенин – известны не очень широко. Более известен Маяковский, у него есть длинная история в Аргентине с момента, когда Лиля Герреро (Елизавета Бондарева, дочь русской эмигрантки, одной из основательниц Компартии Аргентины – Д.Л.) впервые перевела его на испанский. Переводов других поэтов (Бальмонта, Гумилева, Хлебникова) просто нет – поэтому их практически не знают. Может быть, про них слышали, но не читали. У современных поэтов ситуация даже хуже, их почти не переводят. У меня с коллегами (Эухенио Лопес Арриасу, Омар Лобос, Алехандро Гонсалес) есть виртуальный журнал, посвященный русской и славянской культуре, где мы пытаемся переводить авторов, которых считаем интересными и которых публика должна знать (https://eslavia.com.ar/ – Д.Л). Думаю, в следующих номерах будут стихи новых интересных авторов.
Переводить русских поэтов трудно. Особенно потому, что в руской поэзии важна силлаботоника, рифма, а в испанской используется верлибр, при этом рифмы и регулярного метра почти нет. И даже когда метрика есть, это силлабический стих, а не силлаботонический, поэтому музыка стиха отличается, эту музыку очень сложно переводить. Борхес сказал, что в испанском есть «скучное превосходство гласных». Это правда, у нас мало согласных звуков, в русском их гораздо больше. У нас почти не различаются Ш, Щ, Ж... Я пытаюсь «импортировать» звучность русских стихов – это очень трудно переводить, не теряя особенности русского текста.
Я переводил некоторые стихи Ахматовой, Маяковского, Блока, Есенина, Чухонцева, Соколова, Гандлевского. Выбор часто был обусловлен моими научными проектами, интересно было перевести поэта самому для лучшего понимания. Иногда переводил для того, чтобы познакомить аргентинскую публику со стихами, которые кажутся мне интересными, иногда для того, чтобы понять, как эти стихи, которые я очень люблю, будут звучать по-испански и, в принципе, можно ли адекватно передать тот или иной образ на испанском языке. Это очень сложно, но я люблю это делать, потому что аргентинская поэзия может посмотреть на то, что делает русская, и перенять этот опыт, слова, выражения – это способно обогатить аргентинскую поэзию, принести новые формы в язык, поскольку у русской поэзии есть такие возможности.
Я собираюсь переводить стихи Дарьи Суховей; мне интересны такие поэты, как Яшка Казанова, Михаил Айзенберг, Елена Шварц, Иван Жданов и «метаметареалисты», Виктор Кривулин. В современной русской поэзии меня привлекают образы, формы, включение живой разговорной речи, поэтому я считаю, что эти поэты должны быть переведены.
Эухенио Лопес Арриасу
Поэзия у нас в принципе не так популярна, как проза. Стихи сейчас читают мало людей. Но среди общей поэзии именно русская нам интересна. Конечно, более известна классика. У меня есть издательство, и когда мы указываем в книге, что это русский писатель, это привлекает внимание.
По поводу авторов, которые лично мне нравятся, тут можно долго говорить. Меня интересует русская литература вообще. Я сам поэт и люблю читать поэзию. Чем именно она меня привлекает, трудно сказать коротко. Есть разные стили, разные проблемы... Нравятся такие поэты как Ахматова, Цветаева. Есенин, Маяковский, некоторые современные авторы. Русская поэзия очень мощная. Конечно, Пушкин, я переводил Пушкина, изучал его, у меня диссертация по нему, и я люблю не только его поэзию, но и прозу. Читать биграфию Пушкина тоже очень увлекательно.
Что касается трудностей перевода русских поэтов – это не зависит от того, что они именно русские, есть общие сложности в переводе поэзии. Зачастую ты стоишь перед выбором – как переводить. Это касается особенностей языка, тут нужно решать лингвистические задачи. Иногда даже труднее переводить с языка, который ближе тебе – например, португальского, когда слова похожи, но есть оттенки и нюансы. Больше тут зависит от конкретного поэта, а даже не от языка, с которого я перевожу – в русских стихах мне интересна игра звуков у Ахматовой и Маяковского, к примеру. Меня интересуют и языковая «игра» авангардистов.
Сейчас планирую переводить Твардовского. У нас есть виртуальный журнал «Славия», сейчас мы готовим номер, посвященный войне.
В настоящее время у меня переводческих проектов нет. В этом году я не участвую в конференции в России (конгресс переводчиков в Москве – Д.Л.), но принимал участие в предыдущие годы, нахожу это весьма полезным. Бываю на поэтических фестивалях – недавно мои стихи читали на фестивале в Мексике – это всегда очень здорово, общение помогает возникновению новых идей.
Омар Лобос
Хочу сказать, что русская литература у нас популярна. Первым переводом из русской поэзии на испанский язык была ода «Бог» Державина в 1838 в Барселоне (правда, с француского языка), после её опубликовали и в Чили в 1844 г.
У нас знают и любят Маяковского, который очень повлиял на Неруду, а через него и на других наших поэтов, особенно тоже из-за того, что первые переводы Маяковского в испанскоязычном мире сделаны русско-аргентинской поэтессой Лилей Герреро. Знают и Есенина, особенно те аргентинцы, что постарше; молодые люди его знают мало (кроме наших студентов, конечно). Известны Ахматова и Цветаева, последняя даже больше, из-за того, что есть несколько новых переводов (хотя и не очень хороших) её стихов. Мандельштам знаком меньше, только знатокам литературы и поэтам, хотя наш коллега Фульвио Франки перевёл «Путешествие в Армению». Более известен, кажется, Евтушенко.
Пушкина знают меньше, как и Лермонтова, а если знают, то это их прозаические произведения (кстати, мною и моим другом, поэтом, переведены и изданы все сказки Пушкина для детей). Похожая ситуация и с Буниным. Совсем, к большому сожалению, неизвестен Блок (очень мало переводов). Так что наша школа перевода русских стихов пока работает «неудовлетворительно».
Современных поэтов либо не знают, либо знают очень плохо. Еухенио (Эухенио Лопес Арриасу – Д.Л.) перевёл Айги и Сваровского. Недавно вышел перевод стихов Ники Турбиной, он сделан русско-украинской поэтессой, живущей в Аргентине, Натальей Литвиновой.
У нас любят вообще русскую поэзию, русскую литературу, как что-то качественное, глубокое, порой страдальческое.
В русских стихах я люблю ритмику, классичность (ясность и порядок изложения, экономичность). Люблю и перевожу (лучше сказать, постоянно работаю над переводами) произведения Пушкина, Лермонтова, Ахматовой, Маяковского, Есенина. Чаще всего мои переводы вызваны необходимостью преподавания русской литературы в университете и неудовлетворительным качеством имеющихся переводов (все переводы – верлибры или белые стихи). Перевожу, конечно, произведения тех поэтов, которых я больше люблю. Мандельштам меня интересует, но он труден, я никак не решусь предложить издательству сборник переведенных мною стихов (боюсь, поскольку слишком уважаю Мандельштама). Мне нравится читать русскую поэзию вслух и сразу произносить собственный перевод (соблюдая по возможности и ритм, и рифму), чтобы сопоставлять музыку подлинника и перевода, чтобы мой перевод был «заражён» этой музыкой оригинала.
Переводить русских поэтов очень трудно. По поводу строгости в употреблении стоп и рифм. Русская экономичность в поэзии на испанском языке почти невозможна из-за артиклей и предлогов, без которых нам недьзя обойтись и которые «пачкают» текст, удлиняют его – в конце концов ты спрашиваешь себя: а где тот краткий хороший крепкий стих? Но и это хорошо, наверное, ведь это же поэзия, а не просто слова. В данный момент я занимаюсь больше Есениным. Я только что перевёл его драматическую поэму «Пугачёв», и другие стихотворения. Очень люблю Есенина, я тоже родился и вырос в крестьянской среде, и для меня это всё еще очень дорого. Трудно, конечно, у Есенина не ритм и даже не образы, а словарь, старинный, диалектный, религиозный. Контрасты у него такие, которые чрезвычайно сложно передать.
Из тех современных поэтов, кого я знаю, понравился Алексей Пурин, нравится женское и какое-то тихое отношение к миру у Ольги Аникнной, тонкий и лаконический (и вместе с тем поэтический) юмор у Дмитрия Легезы. Знаю и туркменского поэта Вячеслава Саркисяна, и дагестанского поэта Фазира Джаферова. А вот стихи Веры Полозковой не очень понравилась.
Я постоянно занимаюсь переводом и часто меня просят говорить о русских писателях, читать стихи на русском языке, читать лекции. В области перевода, да и не только, меня занимает место голоса в литературном творчестве, живого голоса, как звука, как дыхания – интонация, мимика. У меня есть тезис, что писатели обязательно похожи на свой голос, в голосе всё – стиль, характер, пафос, скромность или восторженность, я даже как-то написал об этом. И в поэзии это ярко ощущается, потому что поэзия всегда кажется больше «в звуке», чем проза. Особенно я люблю в русской культуре традицию чтения вслух, спектакли, где знаменитые актеры читают стихи своих любимых поэтов, радует популярность аудиокниг (это предполагает несколько иное отношение к литературе), такие конкурсы как «Живая классика», куда в этом году пригласили и меня участвовать в жюри.
По поводу встреч с поэтами – мне это интересно. Сам не будучи поэтом, от поэтов я узнаю много нового о процессе творчества, о том, как им являются стихи: это очень помогает при переводе.
От автора
В 2016 году нам с Ольгой Аникиной посчастливилось принять участие в литературном фестивале в Буэнос-Айресе. Фестиваль был достаточно представительным, хотя русских авторов, кроме нас, на него не позвали. Тем не менее, русская поэзия была всем интересна, мне даже доверили выступить на церемонии открытия вместе с прекрасным аргентинским поэтом Хорхе Паолантонио, к сожалению, не так давно ушедшим от нас. Хочется сказать, что русских поэтов готовы слушать на фестивалях в самых разных странах Латинской Америки, но для этого нужны очень качественные переводы.
В Буэнос-Айресе мы, наконец, встретились с Омаром Лобосом и Эухенио Арриасу, которых до этого знали только виртуально – они перевели наши стихи для фестиваля. Много говорили о современном состоянии литературы, Борхесе (а о ком же ещё говорить, гуляя по улицам Палермо (район Буэнос-Айреса – Д.Л)), русской и аргентинской поэзии и прозе. Мир стоит на хрупких плечах неравнодушных людей, и я хочу сказать огромное спасибо неравнодушным людям – и Эухенио, и Омару, и Хулиану Лескано, и Алехандро Гонсалесу, благодаря которым Аргентина смогла познакомиться с Пушкиным, Есениным, Достоевским, современными поэтами и прозаиками.
В последний день фестиваля в знаменитом книжном магазине «Атенео» (бывшем театре) мы купили сборник стихов Хуана Хельмана. Будем учиться понимать аргентинских поэтов в оригинале, к тому же у Хельмана были российские корни.