Осень – обычно время тёмное, тяжёлое и меланхоличное, тем более непростой кажется текущая осень. Давайте начнём наш осенний обзор публикаций поэтов диаспоры и посмотрим, что же волновало опубликованных поэтов в это время.
В журнале «Волга» (номер 9, 2022) можно прочесть целый ряд подборок замечательных поэтов, в том числе стихотворения Нины Александровой, Евгения Вольперта и Ивана Старикова. Стихам Нины Александровой характерен кинематографический разворот кадра и сбивчивый голос. Этой импульсивной откровенности, выраженной порой невербально и по умолчанию, кажется, действительно по силам преодолеть расстояние между текстом и читателем: «между словом вылетающим изо рта / между ухом которое его ловит / непреодолимые расстоянья». Город в этой подборке перестаёт быть декорациями для жизни людей, выходит на первый план и, освещённый безусловной и неназванной любовью, превращается в мелодию: «индустриальный шум становящийся музыкой». В конце концов, смотрящий глазами любви, видит везде любовь и умеет сохранить её драгоценность и горечь.
* * *
впервые смотрела «танцующую в темноте»» в 2004
мне было 15 не такая как все обычно для этого возраста
артхаусные фильмы всегда показывали ночью
я заранее договорилась с родителями
замерла у телевизора в большой комнате
в начале один персонаж говорит про героиню Бьорк как странно она поет
тогда мне тоже казалось странно
я ничего не знала о джазе бурдонном складе об атональной гамме
но сдвинутая реальность захватывала
в этой музыке было то чего не было в неустроенном мире начала двухтысячных
(жареная курица только-только перестала быть праздничной едой)
в обычной подростковой жизни индустриального уральского города
(унылые уроки музыкалка две сигареты по дороге от дома до школы)
дело даже не в выкрученном на максималки контрасте кадра
а в странном и небывалом стоящем рядом со скучным и повседневным
превращающим одно в другое и обратно пока они полностью не сольются
до сих пор кажется что режиссер ухватил это случайно
ведь настоящее в фильме не сентиментальная история подростково-упрямой героини
(в 15 вызывает чувство солидарности в 30 кажется эгоизмом)
а индустриальный шум становящийся музыкой
песня которая звучит в твоей голове
неслышная никому больше
самая важная
единственно важная
Подборка Евгения Вольперта («Волга», номер 9, 2022), несмотря на название «это стихотворение будет совсем без сюжета…», представлена сюжетами порой совершенно фантасмагорическими, полными невероятных событий и броуновского движения: «только сказал что не будет сюжета как сразу же что-то случилось». Действительность переходит в магический реализм, где знакомые физические законы уже не действуют, и даже умершие никак не могут умереть и вынуждены снова и снова возвращаться в этот абсурдный мир. В приведённом стихотворении реальность описана антиутопично, и даже божественное послание приходит весьма прозаично и без пафоса: «с огненным мечом / в штанах спортивных и застиранной футболке».
* * *
за универсамом
раньше был пустырь
с непрекращающейся стройкой
там среди цементных луж
и залежей карбида
мы гуляли с пацанами
и играли в игры
правила которых я уже давно не помню
помню только
как играя там однажды
я завяз в одной такой цементной луже
и не мог потом уйти оттуда
целую неделю
полчища бродячих кошек
по ночам
в кромешной тьме
орали на меня дурными голосами
дети продавщиц универсама
приходили
по утрам
смеяться надо мною
я стоял там
и всё время думал
неужели
наши предки для того освобождали
эту проклятую землю
от фашистов
чтобы я здесь так бесславно сгинул
Богом и людьми забытый
с ног до головы
обоссаный
жестокими детьми и дикими зверями
а потом видение мне было
с огненным мечом
в штанах спортивных и застиранной футболке
и оно сказало
ну чего стоишь
давай пошёл отсюда
я пошёл оттуда
и с тех пор уже туда не возвращался
Напряжение в стихотворениях Ивана Старикова («Волга», номер 9, 2022) идёт по нисходящей и в конце рассеивается, оставляя многие вопросы нерешёнными, словно бы подвешенными в воздухе. В то же время это подталкивает читателей к собственным размышлениям. Лирический герой сводит любой пафос на нет, пытаясь рассмотреть настоящее под пленкой фальшивого блеска и бутафорских декораций. Имитация праздника, под которой скрывается механическая реальность, не может спрятаться от зоркого глаза поэта: «эта игра /называется выборы / потом все проигрывают». Стихи Ивана Старикова насквозь ироничны и позволяют себе заигрывать с разнообразными речевыми пластами и модусами, оставляя широкую свободу для интерпретаций: «Мораль придумайте сами, милыя дѣти».
Weihnachtsmarkt
если рождественский рынок
накрыть стеклянным куполом
и сделать из этого недорогой сувенир
ничего в сущности не изменится
искусственные лица
вместо такого же снега
веселье по графику
и прочие фальшивые ёлочные игрушки
настоящим будет
шелест евро
и может быть
вкус глювайна
но это не точно
В журнале «Волга» (номер 11, 2022) можно также прочесть «Десять стихотворений» Эдуарда Вайсбанда, которые сразу же поражают плотностью образного ряда и пластичностью метафор. Острые переживания реальности, банальная неотвратимость смерти и неуклюжая гротескность бытия переданы образами, далёкими от ординарности. Реальность воспринимается яркими вспышками, поток жизни накрывает, как волны, и всё течет и меняется в этом ослеплённом солнцем мире. Со временем молодость превращается в память, и нас также «прибивает к берегу как опознанных и неопознанных».
* * *
Снова пробираешься вдоль стены,
молодость, снова партизанишь в городе детства.
Зеркальные витрины раскусили твою игру,
и манекены требуют предъявить документы.
Распластанная как Чезаре вдоль стены
ты не отбрасываешь тени, поскольку тень
здесь ценится превыше всего, а что ты можешь
предложить кроме мокрых пятен подмышек.
Прицениваясь для конспирации к этим бусам, берегись:
их смарагдовый глаз ловит измену.
И покатятся, подпрыгивая вдоль Кинг Джордж,
наши годы, как раскатистые хлопки торговцев ниже спины:
«Шармута!»
Скоро по Яффо пустят трамвай, и волны
туристов в шикарных шортах накроют
доисторический пляж в городе без реки, где нас
прибивает к берегу как опознанных и неопознанных.
В журнале «Дружба Народов» (номер 10, 2022) вышла замечательная подборка Владимира Гандельсмана. Стихотворение «био» похоже на подсвеченный солнцем витраж, где прошлое можно проследить по цветным пятнам, в каких-то неведомых вселенских координатах, берущих истоки в полусказочном мире, «в замке не на угрюм-реке / в той стране золотой спозаранку / средь волов и ягнят». И, хотя тональность этого стихотворения далеко не южная, на мой взгляд, ему очень близко португальское слово «саудаде» – смешение светлой печали по невозвратно утраченному и щемящей тоски по невозможному. Читать стихи Владимира Гандельсмана – словно пить горько-сладкий нектар памяти.
био
где я вырос сказать где я вырос
там окно распахнуто и на вынос
занавеска тюлевая как парус
полощется на ветру
там на крышке рояля кактус
в вазе с дерева рода цитрус
апельсин во всю кожуру
светится апельсинясь
за буфетным стеклом как в рамке
вкруг графина хрустальны рюмки
двадцатипятимилиграммки
чуть войдёт кто они звенят
где я вырос я вырос в замке
в замке не на угрюм-реке
в той стране золотой спозаранку
средь волов и ягнят
там я с ними узорно вышит
точно в коврик настенный выжит
берейшит пашет пахарь пышет
сноп и мельница вдалеке
если хочешь собака брешет
снег ли запорошит и утешит
так что спишь и тебя там пишет
тишина в строке
Подборку Феликса Чечика можно прочитать в журнале «Урал» (номер 9, 2022). Вобравший лучшее от классического звучания, поэт наполняет форму тёплым и личным, царапающим изнутри мгновенным узнаванием и соучастием. Простота и текучесть этих стихов, их минималистичность и немногословность подобны глотку свежей воды. И привёденное ниже стихотворение не является исключением: что может быть нежнее и печальнее, чем писать о матери сквозь туман слёз, задыхаясь от любви?
* * *
Воспоминания о маме
в мои почти что шестьдесят,
как будто в утреннем тумане
расфокусированный сад.
Я только очертанья вижу,
но задыхаюсь от любви,
где сливу, яблоню и вишню
облюбовали воробьи.
Лаконичность и немногословность поэзии Марины Кантор, опубликованной в журнале «Урал» (номер 11, 2022), не мешает смысловой завершённости этих стихотворений. Самое важное словно бы нарисовано двумя изящными взмахами кисти. Яркая афористичность и метафоричность этих стихов проистекает из глубокой жизненной наблюдательности, позволяющей делать быстрые и меткие «скетчи» реальности. Философская составляющая текстов Марины Кантор уравновешивается лёгкостью исполнения, которую, впрочем, не стоит путать с легковесностью: «лицо человека, / читающего стихи вслух, / необычайно красиво».
* * *
Вот в небеса врастает человек,
То слеп, то зряч, но мухи не обидит.
С крылом, застрявшим в тесном рукаве,
Он видит свет там, где никто не видит.
Поэзия Александра Вейцмана, вышедшая в журнале «Дети Ра» (номер 5, 2022), сразу же увлекает витиевато построенным нарративом и широкой интертекстуальностью. Выбранное стихотворение по построению напоминает джазовую импровизацию, мелодия его вьётся свободно, сюжет петляет и изобилует множеством деталей, которые остаются в памяти пятнами, словно сцены из полузабытого видео. Финал стихотворения выводит его на новый уровень, из сиюминутного прямо в вечное: «чтобы новый пьедестал / был возведен, а в будущем разрушен».
САН-ХОСЕ
Поехали в отель, где Джон Ф. Кеннеди,
провел две ночи в шестьдесят втором,
а, впрочем, годом позже, незадолго
до выстрела чуть севернее. Выстрел
случиться мог и раньше, так как пуля
является лишь производной воздуха,
чьи трубы воют «hail to the Chief».
По-моему, я помню, как все было.
Джон вышел из машины, а Жаклин,
беременная, в светло-синей шляпе
осталась позади, из лексикона
французского построив две-три фразы
на местном языке. Джон шел вперед,
а братец Бобби что-то в адрес Линдона
нашептывал небрежно Раску.
День начинался с полукруга, солнцем
вращая обручальное кольцо
и упираясь в пальму. Secret Service
был незаметен в бежевых рубашках.
Жара вне влажности и берег без песка
сопротивлялись, разве, только ветру.
И пахло ленью, летней ленью. Не хватало
какой-то бронзы, чтобы новый пьедестал
был возведен, а в будущем разрушен.
Август 2022
Стихотворение Аси Векслер, открывающее подборку и напечатанное в журнале «Звезда» (номер 11, 2022), сразу же отсылает нас к другому произведению японской классической писательницы Сэй Сёнагон – «Записки у изголовья». Можно увидеть, как сквозь бытовые записки на ходу, практически из бытового сора, прорастает тысячелетняя связь жизни. Этому стихотворению характерна сдержанная форма и самодостаточные эллиптичные конструкции, что, на мой взгляд, в какой-то мере перекликается с японской традицией. В то же время выбранное стихотворение является не стилизацией, но современным переосмыслением темы, основанном на глубоком понимании и уважении другой культуры.
БЕЗ ЭПИГРАФА
Сэй Сёнагон.
«Записки у изголовья».
Вслед и вдогон
позднее послесловье.
Из багажа –
вдаль да по морю – кража.
Пусть не свежа,
но памятна пропажа.
Дня не видать:
утро – и сразу вечер.
Стлать-застилать –
будто заняться нечем –
простыни, плед.
Частных сует немилость.
За тыщу лет,
сколь все ни изменилось,
а и досель –
вот бы не знать болезней! –
вид на постель
прибранную – полезней.
Где он, тот том –
белый и в чуждых играх?
Чей он, притом
что предпослать эпиграф
не пустяки?
Дразнят, оставшись дивом,
две-три строки
(Сэй Сёнагон курсивом).
Подборки таких примечательных поэтов, как Ирина Чуднова, Женя Маркова, Рафаэль Шустерович и Нелли Воронель, можно прочесть в журнале «Интерпоэзия» (номер 3, 2022). Ирина Чуднова в своём стихотворении «Круговорот» объединяет поэтику абсурда, пытаясь увидеть мир вне его границ и рамок, и приходит к интуитивному познанию: «и в теле ощущенье естества /лови на мареве степном взопревшей негой». Эти стихи объединяют буйное торжество жизни и одновременно – тихое принятие смерти, как части круговорота целого. Глубокое погружение в природу, связь с нею до того неразрывна, что возможность остаться в этой траве навсегда уже не вызывает отторжения: «сумеешь встать – вернёшься в города / а нет, пусть будет степь тобой/ сыта – / чертополох, сурепка, подорожник».
КРУГОВОРОТ
я научу тебя любить обэриу
возьми бутылочное стеклышко в траву –
оно тебе и циркуль, и треножник
теперь ложись к подножию травы
послушай, как вокруг свистит ковыль
как ластится к такыру подорожник
как строг к соседям сэр чертополох
как бесконечно выспренна сурепка
пусть чистотел испачкает твой слог
липучей кровью
ты
дышать
старайся редко
но глубоко
вот так
лежи
гляди в бутылочный осколок
на межи
и в небо
лежи, пока вокруг ворчит трава
и в теле ощущенье естества
лови на мареве степном взопревшей негой
дели часы на полдень, нечет, чет
и встань, когда прохлада натечет
под бархат пропыленной ветром кожи
сумеешь встать – вернешься в города
а нет, пусть будет степь тобой
сыта –чертополох, сурепка, подорожник.
Поэзия Жени Марковой («Интерпоэзия», номер 3, 2022) полна скрытого драматизма и невероятного реализма, заставляющего читать подборку до конца, затаив дыхание. Первое стихотворение – лаконичная, как гудки телефона, точечно рассказанная история, где горечь разлуки находится практически вне слов: «главное продержаться минуту / и раньше времени/ не заплакать». Заговорная сила второго стихотворения оказывает практически терапевтическое воздействие: «этой молитвы на три часа / лёгкой дороги / должно хватить». Здесь повторения ритма и перечисление простых ежедневных ритуалов звучат словно мантра, завораживает и исцеляет душу.
ПЕРЕД УХОДОМ ПОГЛАДЬ КОТА
перед уходом
погладь кота
выпей таблетку
проверь ключи
слышишь
опять наверху бардак
пьяный сосед на жену кричит
перед уходом
пощупай пульс
выключи воду
утюг и газ
а в остальном
понадейся на
скромный походный иконостас
сядь
подержись за обрез стола
с правой ноги отправляйся в путь
если увидишь кусок стекла
даже не вздумай перешагнуть
льется водица
бежит ручьем
беды-несчастья отворотит
все мы грешили
и будем вновь
Бог незлопамятный
Бог простит
не вспоминай на пути утрат
жизнь перейти
не море пить
этой молитвы на три часа
легкой дороги
должно хватить
Рафаэль Шустерович («Интерпоэзия», номер 3, 2022) строит свои стихотворения на стыке классики и игры фантасмагорических образов. Древнегреческие боги, исторические персоны, а также фиктивные персонажи появляются на одной сцене, но нить сюжета вьётся дальше, смешивая времена, уводя в калейдоскоп вещей и лиц. На первый взгляд, такое эклектичное буйство поражает, но в стихах Рафаэля нет ничего случайного. Несмотря на некоторую ироничность и своевольство стихов, реальность возвращает лирического героя обратно из барочных фантазий и даже сквозь веселье холодно дышит в спину: «Под такие баритоны как же весело мы пели, / даже ощущая в спину беззаконный холодок.»
ДИВЕРТИСМЕНТ В БИРЮЗОВЫХ МАНТИЯХ
…Прилетит безумный вирус на армейском вертолете,
это время Уолсингэма – сознавайся, Уолсингэм.
Словно мало было горя нашей двинутой биоте
между рэповых симфоний и онлайновых поэм.
Воздымай повыше чашу за электоральный выбор,
за гуманный слом традиций, за простор речной волны.
Сделал выбор – тут же выпей, снова сделал – снова выпей,
мы не просто, мы по делу, делу Демона верны.
Входит Бродский в птичьей маске с желтым лейблом Сан-Мишеля,
у него на сердце тяжесть, в шевелюре два дрозда,
в черной торбе полбутылки асептического геля,
мини-томик Аретино, в круге на спине звезда.
Стол накрыт, товарищ Бродский, хрусталем одеты свечи,
никаких романтик – Пёрселл, в перерывах Моцарт, Гайдн.
Семь пятнадцать – нет, не поздно, сходу начинаем речи,
декламируй мерно, внятно, микрофона не ругай.
Где же мрачный председатель – инфракрасный луч в тоннеле,
наш заступник перед бездной, в туфлях Тютчева ходок?..
Под такие баритоны как же весело мы пели,
даже ощущая в спину беззаконный холодок.
Стихи Нелли Воронель («Интерпоэзия», номер 3, 2022) сразу же хочется пропевать в голове или мурлыкать под нос. Жизнеутверждающая энергия этих строк, смешливая манера описывать окружающее, метко и зорко всматриваясь в мир, делает эти стихи живыми. И вдруг неожиданно картинка меняется, отказывается от привычного фокуса: «Но вдруг из-за угла небытия – / вприпрыжку идиоты, пара штук, / рты до ушей, не расцепляя рук, / и это, не поверишь, – ты и я!». Самоироничность этих стихов подкупает, так же, как и способность с улыбкой встречать и описывать будничное.
* * *
Упало три крупинки на траву –
такой вот Мэрикрисмас, извини!
Снега свалили, стало быть, в Москву,
зато с лопатой не было возни.
Гол как сокол наш сизый лесопарк,
навстречу пилит шизанутый дед,
под ним, ты не поверишь, лисапед,
а был бы снег, дед с лисапеда – шварк!
Вот неказистый мостик над рекой,
рекой-то называть ее смешно,
а парк при ней – не парк он никакой,
и лес – не лес, а впрочем, все равно.
Все ровно в этом вечном ноябре,
день сдохшего от серости сурка,
смурное небо ниже потолка,
и зрение теряется в норе.
А в остальном всё чудно, как всегда.
Не видеть или просто не смотреть –
что замутит гулящая вода
зимовки, укороченной на треть?
Но вдруг из-за угла небытия –
вприпрыжку идиоты, пара штук,
рты до ушей, не расцепляя рук,
и это, не поверишь, – ты и я!
В журнале «Интерпоэзия» (номер 3, 2022) вышла и подборка поэта Бориса Фабриканта. Это чистая лирика, звучание которой наполнено отголосками памяти, словно эхом. Витальная энергия поэзии Бориса звучит даже тогда, когда сталкивается со смертью: «Тут иногда проходит смерть / и тихо говорит: «пометь / вторую дату». Последнее стихотворение подборки так горько и пронзительно, что, перефразируя знаменую фразу Теодора Адорно: «Писать стихи после Освенцима – это варварство» – скажу лишь, что если и писать о Холокосте, то только так: «пока все не отмолены, мы дышим, / мы дышим ими, стоя у стены».
* * *
Еврею главное веселье – погрустить
и в стену плача упереться лбом,
и, помня Бога, думать о былом,
еврей о будущем не помнит. Чья вина,
что на пути еврея всюду ждет стена,
и яма плача сорванной землей,
как содранною кожей,
покрыть не может детской плоти божьей.
Как спрятать их надежней, наконец?
Хотя бы в дыме, вот они плывут,
и скрыты очертания телец,
и над землей летают, навсегда
там, где дожди и прочая вода,
как будто небо – это детский пруд.
Омытые от дыма не видны,
прозрачные, взлететь не могут выше,
пока все не отмолены, мы дышим,
мы дышим ими, стоя у стены.
В журнале «Нева» (номер 10, 2022) этой осенью были напечатаны стихи Изяслава Котлярова. Поэт легко и просто говорит о жизни и смерти, выходя на уровень высокого обобщения, хотя жизнь для него не так уж и легка: «но каждый день сдаю не без борьбы, /не без борьбы и новый забираю». Смерть всегда приходит неожиданно, однако лирический герой стихотворения верит в бессмертие своего поэтического голоса, «ведь голосом поэт не умирает», и в этом видит своё утешение и спасение.
* * *
У нынешнего дня вчерашний есть
и завтрашний, даст Бог, еще случится.
А надо много времени иметь,
чтоб как-то им от смерти защититься.
Живу под покровительством судьбы,
хотя ее и знать еще не знаю,
но каждый день сдаю не без борьбы,
не без борьбы и новый забираю.
Абстрактно о конкретном говорю,
конкретно говорю о всем абстрактном,
хоть никогда себя не повторю, –
не повторюсь ни вымыслом, ни фактом.
Да, каждому воздастся по борьбе...
Но слышу: «Отчего же ты робеешь?
Коль впрямь судьба покорствует тебе,
ты многое, наверное, успеешь...».
Вновь голос чей-то сделался моим.
И вот меня мой голос утешает.
Он станет мной, когда я стану им,
ведь голосом поэт не умирает.
Стихотворение Александра Габриэля, которое также можно прочесть в журнале «Нева» (номер 10, 2022), недаром называется «Машина времени» – оно мгновенно переносит в прошлое «страны, где на верёвке меж деревьями / постиранное сушится белье». Это бытописание высокого уровня, можно сказать писание исчезающего бытия, о котором вспомнишь вдруг ностальгически, потому что каким бы прошлое не было – оно всё-таки было и непреодолимо прорастает сквозь нас «фрагментами случайными и древними».
МАШИНА ВРЕМЕНИ
И длилось детство, чистое, как горница,
хоть были там бессонница, бескормица,
обломки недостроенных мостов...
Но время как буденновская конница,
ворвавшаяся с гиканьем в Ростов –
оно не назначает вам свидания,
оно взрывает сваи мироздания,
взметая ввысь улегшуюся пыль,
и возвращает счастье и страдания –
весь старый стиль, годящийся в утиль,
весь этот быт с приемниками громкими,
дискуссии с соседями неробкими,
познавшими печаль своих утрат,
и дворик меж хрущевскими «коробками»,
темневший, как Малевича квадрат.
В уэллсовском безумном ускорении
летит куда-то вдаль машина времени
и честно возвращает мне мое
фрагментами случайными и древними
страны, где на веревке меж деревьями
постиранное сушится белье.
Поэзия Кати Капович была опубликована в журнале «Новый Берег» (номер 79, 2022). В выбранном стихотворении частная история восходит к истории целого поколения, а то и народа: «Я была лишь одной из тех призрачных тел: / заполнявших в таможенных скобках пробел /среди граждан распахнутой ночи». Ясная просодия этих стихов, их громкий и чёткий голос, соучастие и нежность, с которыми вспоминаются и перебираются детали прошлого, дают ощутить большее, чем воспоминание – позволяют вдохнуть самый воздух эпохи, почувствовать её полузабытые моменты.
* * *
По ущербному солнцу сверяли маршрут
в те края, где у предков был строгий кашрут,
заводили туманные речи
передатчики в виде транзисторов ВЭФ,
тонкий провод антенный, натянутый нерв,
наизусть география встречи.
Подсчитаем в уме, сколько лет, сколько зим
поднимал нас утрами отравленный гимн
и на труд нас бросал беспардонно.
В самиздатских анналах прочтётся ли кем,
разве что сочинителем тех же легенд
мир невидимых форм по Платону.
В год, когда рассосалась тревожная мгла,
я оставила дом, на Восток я взяла,
поезд на Бухарест, ветра корчи.
Я была лишь одной из тех призрачных тел,
заполнявших в таможенных скобках пробел
среди граждан распахнутой ночи.
Не пора ли квадратную скобку закрыть,
остановку в опальной судьбе объявить,
в мешанине вокзальных потоков?
Память в будущее забегает тайком,
где исчезну я в гуще тех самых платформ
ради жизни грядущих потомков.
Этот обзор принёс множество замечательных открытий, но также – множество ностальгических моментов и улыбок между строк, постмодернистских экспериментов и более классических форм. Но поэты ни на мгновение не переставали реагировать на происходящее, становясь своеобразными датчиками реальности, чутко всматривающимися в мир.