Алексей Прохоров. Метанойя. – М., Зебра Е, Галактика, 2020. – 318 с.
Для меня лирика Алексея Прохорова интересна, прежде всего, как феномен нестандартного мышления. Алексей – автор очень необычный и своеобразный. С одной стороны, он – неисправимый романтик. С другой – модернист, тяготеющий к авангарду. Такое сочетание в душе человека встречается крайне редко. Но тем и прекрасен наш мир – непредсказуемостью личностных сочетаний. Многие стихи Прохорова не только лиричны, но и концептуальны. Например, «время гулких колёс»: «поезд мчит не по рельсам / поезд мчит не по шпалам / поезд мчит в голове / если в поезд уселся / значит время настало / значит ты повзрослел / шпалы ребра в пространстве / рельсы нити в пейзаже / время гулких колёс / ты на месте остался / под ногами всё так же / много веток и слёз». Здесь мы видим необычную рифму: все без исключения строки рифмуются – первая строка с четвёртой, вторая – с пятой, а третья – с шестой. Ритм стихотворения – достаточно жёсткий, в нём слышится движение поезда. Что есть движение – иллюзия или реальность? Земля летит со скоростью 30 километров в секунду, а мы этого даже не замечаем. Движение сочетается у Алексея Прохорова с неподвижностью, диалектика – с метафизикой, и такое сочетание создаёт впечатляющий объём бытия.
«Поезд мчит в голове» – метаметафора. «Шпалы – рёбра в пространстве» – поэтическая геометрия, интегральные стихи. Шпалы и паровоз – важные элементы в поэтике автора. В стихотворении «Одиссея» читаем: «Мой одинокий паровоз из слов / бежит вслед за поэтами по шпалам». Несомненно, Алексей Прохоров – поэт-мыслитель. Некоторые его стихи непосредственно апеллируют к образцам классической философии – например, к платоновскому мифу о пещере. Философ Платон не без основания полагал, что чувства мешают нам видеть мир неискажённым, постоянно подсовывая нам иллюзию вместо истины. Но, оказывается, иллюзия дана человеку во благо. Не каждый сможет вынести свет горькой истины. Хорошо прозвучала эта тема у Пушкина: «Тьмы низких истин нам дороже нас возвышающий обман». Алексей Прохоров задаёт себе те же вопросы, что и Платон. Когда его герой выходит из воображаемой пещеры, он видит смерть. А внизу лежат его крылья. Прохоров словно бы продолжает Платона, но уже на своём биографическом материале. Как странно: смерть предлагает поэту взять крылья! Но по-философски это звучит у Алексея превосходно.
Так же, как чувства «мешают» нам видеть мир в перспективе, конечность жизни, наоборот, помогает нам взлететь над повседневностью. Парадокс? Это и есть «единство противоположностей». Красота даёт нам крылья, но одновременно приближает нас к уходу из жизни: «И вот теперь всё поменялось. / Смерть полюбила рыбака, / когда он вышел из своей пещеры / и с ней поговорил. / Смерть не смогла его убить – / и он, старик, вернулся к морю, / И вслед за ним, / уже таким родным, / она. / Кувшин с водой, своей любовью. / Несёт за ним, шагает в след. / И поит, поит – лишь бы только / не покидал он белый свет» («Пещера»). Верлибр неожиданно «выруливает» у Прохорова в четырёхстопный ямб. Это, безусловно, цепляет читателей, вместе с «любовью от смерти». Даже просто озвучить платоновские идеи на современном материале – достойно уважения. Человечество деградирует, и популяризировать высокие образцы классической философии – достойно похвалы. Стилистически и ментально Алексей Прохоров, на мой взгляд, многое взял не только у древних греков, но и у Баратынского, у Бродского.
В стихотворении «Пещера» у Алексея есть удивительная философская находка – смерть у него начинает уважать и даже «любить» тех, кого она не смогла убить. Кажется, поэт пристально прочёл не только Платона, но и Эмпедокла, и досократиков. Само слово, давшее название книге Прохорова, пришло к нам из Древней Греции. «Метанойя» – это переосмысление ценностей для саморазвития и движения вперёд. «Когда наполнишь смыслом жизни / свою реальность, / поймёшь, как много было лишним – / и что осталось». «В мире есть много вещей, которые мне не нужны», – говорил ещё Сократ. Жизнь производит естественный отбор, порой – помимо воли человека. «Метанойя» – книга немаленькая. Фактически это несколько книг под одной обложкой. Конечно, нельзя объять необъятное, но надо дать возможность тому, что написано, состояться в книге.
Герой Алексея Прохорова – ранимый мыслящий человек. Он задумывается, что будет с миром после его ухода из жизни: «Когда меня не станет, будет жизнь / журчать из поднебесной тверди» («Одиссея»). Это важная тема в творчестве русских поэтов. Вспоминается Марина Цветаева: «И будет жизнь с её насущным хлебом, / С забывчивостью дня. / И будет всё, как будто бы под небом / И не было меня!». И дальше: «Ещё меня любите за то, что я умру». Закат любви напоминает нам о конечности жизни, поскольку любовь – это маленькая жизнь. «Всё наполняется любовью, как солнцем мир, лишь до заката», – говорит Прохоров. И – в другом стихотворении – «любовь рождает всех». Это верно как в прямом смысле – без любви просто не будет новых поколений, так и в духовном плане. Альтернативы любви быть не может.
Подкошенный солдат. Подросший лепесток. Никто не виноват. Никто не одинок. Никто, нигде, никак, не нужен, не зачем. Конвой рождает страх. Любовь рождает всех. Всё тянется к звезде и от неё бежит. Все мысли о Тебе – очередной транзит. Движение вперёд. Движение назад. Быть может, оживёт подкошенный солдат. Быть может, души все вернутся к алтарю – за словом, коим я здесь с вами говорю.