Коротко о Японии
Поэтическое название Японии не знает только ленивый, но я с удовольствием повторю эти три слова – Страна восходящего солнца. Заодно и напомню несколько географических истин. Япония – островное государство в Восточной Азии, стоящее на 14 125 островов. Из них четыре крупнейших острова – Хонсю, Хоккайдо, Кюсю и Сикоку – составляют свыше 95 % общей площади архипелага. Высшую точку Японию, вулкан Фудзияма (Фудзисан) тоже знает каждый. В старину японцы считали Фудзияму горой даосских бессмертных. Поднимающийся дым якобы исходил от зажжённого в жерле эликсира бессмертия. Говорили, что любой, кто покорит вершину, это бессмертие приобретёт.
Столица Японии – Токио. В Большом Токио проживают 38 миллионов человек. Это крупнейшая городская агломерация в мире (для сравнения, население нью-йоркской агломерации составляет около 20 млн человек). Государственный язык Японии – японский, но имеется множество различных диалектов. Стандартный японский язык, который преподают в языковых школах, базируется на токийском диалекте (Эдо). Японский язык почти на половину состоит из слов китайского происхождения.
Япония – конституционная монархия (император страны – Нарухито). Стихотворение, которое затем положили на музыку и стало гимном Японии, было написано в X или XI веке. Вот его текст: «Да продлится царство твоё / Тысячу, восемь ли тысяч / Колен, доколе / Мох не украсит скалы, / Выросшие из щебня».
Любопытные факты
Безопасность. Токио – относительно безопасный город. По крайней мере, родители разрешают детям с шести лет самостоятельно пользоваться общественным транспортом.
Работа. Многие японцы – истовые работоголики, работающие по 14-16 часов без перерыва на обед. При этом до десяти тысяч человек в год умирает от переутомления на работе. Ритм жизни в японских городах очень напряжённый, люди передвигаются очень быстро, время расписано по минутам. Не удивительно, что японцы имеют удивительную способность засыпать в любом месте и любой позе, особенно в поездах.
Учёба. Многие японские школы используют в качестве школьной формы для девочек матроску. В японских университетах достаточно легко учиться, но в них очень сложно поступить. Каждый год тысячи абитуриентов сдают вступительные экзамены и отбор очень жесткий.
Транспорт. Японские электрички ходят точно по расписанию, а пассажиры вежливо выстраиваются в очередь на вход в общественный транспорт. Чтобы к женщинам не приставали в метро в час-пик, имеются специальные вагоны, куда мужчинам воспрещен вход.
Иностранные языки. Кажется парадоксальным, но японцы, как правило, не говорят по-английски. Многие англоязычные фильмы и сериалы транслируют с дублированным переводом.
Честность. Если вы потеряете личные вещи (даже телефон или бумажник), их почти всегда можно будет найти в бюро находок или в ближайшем полицейском участке. Японцы спокойно оставляют свои велосипеды на улицах без замков и цепей. Полицейские взятки не берут.
Зонты. На улицах японских городов стоят вазы с зонтами на случай дождя. Если началась непогода, вы можете взять зонт, а после оставить его в другой вазе.
Быт. По сравнению с жильем на Западе, особенно в США (за исключением мегаполисов вроде Нью-Йорка), японские дома очень маленькие. Традиционные дома не имеют центрального отопления и плохо теплоизолированы. Перед тем, как принять ванну, японцы моются в душе. В набранной в ванне воде купаются все члены семьи по очереди. Когда человек ведёт беседу о самом себе, в западном обществе принято указывать рукой на область сердца, а вот в Японии указывают на нос.
Пища. Это одна из самых популярных тем разговора в Японии. Во время обеда обязательно следует несколько раз похвалить еду. Местная говядина кобэ очень дорогая, её мясо очень нежное с мраморными прослойками жира. В сетевых японских ресторанах оборудованы кнопки вызова официантов. В ресторанах не принято оставлять чаевые (но это правило не распространяется на туристов). Злоупотреблений алкогольными напитками гораздо меньше, чем в странах Запада.
Группа крови. Японцы любят интересоваться группой крови собеседника. Считается, что по ней можно определить тип личности, романтичные перспективы и даже судьбу.
Слово «четыре». В японском языке слово «четыре» созвучно слову «смерть», поэтому эту цифру считают несчастливой. По этой причине в гостиницах, больницах и многоэтажках Японии чаще всего нет четвертого этажа.
Гейши. Они действительно существуют, но в стране осталось меньше 1000 настоящих гейш (их численность в разных источниках варьирует).
Наибольшая японская диаспора. Больше всего японцев за пределами Японии – в Бразилии (более 2 млн человек).
Японцы в России. Согласно статистическому докладу «Японские диаспоры за рубежом» (Япония, 2016), на территории России на тот момент находилось 2134 японца.
Русскоязычные люди в Японии
Сколько всего русскоязычных людей проживает в Стране восходящего солнца – точно никто не знает. Японское правительство не собирает данные по этнической принадлежности своих граждан. Поэтому тех граждан России, которые получили японское гражданство, местная статистика называет уже японцами. По официальным японских данным по состоянию на декабрь 2023 г., в Японии проживало 11634 гражданина России. Из всех европейских диаспор в Японии, русская – третья по численности (после британской и французской)[1]. В среднем русскоязычное население увеличивается на 300 человек ежегодно. Русскую диаспору нельзя назвать большой. 11 – 12 тысяч человек – это сущая мелочь по сравнению с более чем 126-миллионным населением страны.
Считается, что самые первые русские появились в Японии в 1739 г. Тогда российские моряки посетили г. Камогава (совр. префектура Тиба). В 1804 г. дипломат и путешественник Николай Резанов стал первым русским послом в Японии. Первыми русскими иммигрантами в этой стране стали (в 1861 г.) члены духовной миссии во главе архимандрита Николая (Касаткина).
Послереволюционную волну эмиграцию составили белые, попадавшие в Японию через Маньчжурию. Большинство из них проживало в Токио, Йокогаме и Хакодатэ, но после землетрясения Канто в 1923 г., где погибло около 60 русских эмигрантов, значительная их часть переехала в Кобе. Япония строго ограничивала иммиграцию, поэтому численность русской диаспоры постоянно снижалась: 1918 г. – 7251 чел. (в течение двух последующих лет русская община оставалась самой многочисленной среди других иностранных), 1920 г. – 3150, 1930 г. – 1666. Причина этого снижения проста – большая часть русскоязычных эмигрантов со временем перебиралась в Китай и в Америку[2]. Потомки переселенцев послереволюционной волны полностью ассимилировались. Большинство из них не знает русский язык и идентифицирует себя в качестве японцев.
После окончания Второй мировой войны русскоязычная диаспора Японии пополнилась людьми, бежавшими из Китая (ставшего коммунистическим) и бывшими белыми, служившими в американских оккупационных войсках. В конце 50-х – начале 60-ых гг. большинство русских покинуло Японию. Одни из них вернулись в СССР, другие перебрались в США, третьи – в Австралию и в другие страны.
С 70-х до начала 90-х гг. XX в. число русскоговорящих иммигрантов увеличилось за счет межнациональных браков. Эта часть диаспоры была очень разобщена, многие люди были сильно интегрирована с СССР и часто жили на две страны. Кроме этого, благодаря своей профессии оседали надолго в Японии немногочисленные советские японисты [3].
После распада СССР эмиграция русскоязычных людей в Японию возобновилось, однако она не носила массовый характер из-за миграционной ограничений. В целом, за десять лет (с 1985 по 1995 гг.) количество постоянно или временно проживающих в Японии русскоязычных людей увеличилось более чем 8 раз: 1985 – 322, 1990 – 440, 1995 – 2169, 2004 – 7164, 2023 – 11634[4].
В русскоязычной диаспоре новейшего времени выделяются две группы: трудовые мигранты (часто – молодые, образованные и высококвалифицированные люди), приехавшие в Японию работать, и русские мужья (реже) и жёны (чаще), оказавшиеся здесь по семейным обстоятельствам. Нередко русскоязычные студенты, приезжающие изучать японский язык или на годичную стажировку, задерживаются в стране, заканчивают местные магистратуры и аспирантуры и остаются здесь надолго.
Русскоязычная диаспора Японии проживает преимущественно в трёх городах – Токио, Немуро (на острове Хоккайдо, рядом со спорными Курилами) и Нагасаки.
Знают ли японцы русскую литературу?
В Японии двоякое отношение к России. Прежде всего, многие японцы мыслят о РФ очень негативно. В начале ХХ в. разразилась русско-японская война, затем в ходе Второй мировой войны Япония и Россия опять стали непримиримыми противниками. Кстати, в августе 1945 г. мой дед Феодосий Шуляк в составе Забайкальского фронта принимал участие в боях с японской Квантунской армией на территории Маньчжурии (Северо-Восточный Китай). Сорок тысяч японских военнопленных умерло в лагерях Сибири после Второй мировой войны. Поэтому старшее поколение японцев во многом относится к России отрицательно. Несмотря на это, русскоязычные писатели и поэты издавна оказали и продолжают оказывать большое влияние на культуру Страну восходящего солнца. Через русскую литературу многие японцы относятся к России более благосклонно.
В виде исторического анекдота расскажу, что русский язык появился в Японии ещё в начале XIX в. Тогда японские власти, ощутив потенциальную политическую угрозу от Российской империи, начали способствовать изучению русского языка. Этому же поспособствовал так называемый «инцидент с Головниным» – российско-японский конфликт 1811-1813 гг., поставивший хрупкие российско-японские отношения на грань войны. В ходе гидрографических исследований Курильских островов, капитан российского императорского шлюпа «Диана» Василий Головин и несколько его товарищей были захвачены в плен. В течение двух лет они содержались в тюрьме на острове Хоккайдо. Как утверждают, «Головнин был первым, кто познакомил японцев с русской поэзией, со стихами Ломоносова и Державина. Не имея при себе никаких материалов, он по памяти составил “Краткую грамматику российского языка для господ японских переводчиков“»[5].
В конце XIX и начале XX вв. в Японии сильно развилось книгопечатание. Благодаря этому, многие японцы полюбили чтение. Страна в эпоху императора Мэйдзи уверенно порывала с феодализмом и становилась более открытой для других стран. Несмотря на острые отношения между Россией и Японией, стали пользоваться огромной популярностью переводы с русского на японский. Русская литература оказалась очень востребованной – каждый японский интеллектуал знал тогда имена Николая Гоголя, Льва Толстого, Фёдора Достоевского, Ивана Тургенева и Антона Чехова[6].
Что касается влияния русской литературы на японских писателей начала XX в., то вот несколько характерных примеров. Писатель Токутоми Рока, занимавшийся переводами произведений Л. Толстого и изучавший его творчество, в 1906 г. встретился с писателем в Ясной Поляной. Роман писателя и переводчика с русского языка Футабатэи Симэи «Плывущее облако» был частично основан на романе И. Гончарова «Обломов». Кроме того, творчество Футабатэи Симэи испытывало большое влияние И. Тургенева[7]. «Несмотря на то, что русские проиграли в войне против японцев, своей литературой им удалось покорить сердца этого народа»[8].
К нашему времени в разных изданиях и различных переводах в Японии опубликованы практически все произведения великих русских писателей XIX в. Интерес к русской литературе остаётся относительно высоким. При этом самым популярным в Японии русским автором является Ф. Достоевский. Удивительно, но только одного романа «Преступление и наказание» в Японии существует более десяти переводов, и сейчас его снова переводят[9]. Так, в 2007 г. перевод «Преступления и наказания» вышел в свет тиражом 1 млн экземпляров[10].
В произведениях японских писателей довольно часто упоминаются русские писатели и их книги. Например, у Акутагавы есть рассказ «Ямасиги» (Вальдшнеп), в котором фигурируют Толстой и Тургенев как главные герои. Хорошо известна глубокая любовь к русской литературе таких крупных писателей, как Кобо Абэ и Кэндзабуро Оэ. Приведу несколько примеров, показывающих интерес современных японских поэтов к русской тематике.
Тема «Мураками и Россия» может звучать довольно неожиданно, однако сам Харуки Мураками, один из самых на сегодня читаемых писателей Японии, в беседах и интервью откровенно говорит, что в молодости зачитывался русской классикой XIX в., а роман Достоевского «Братья Карамазовы» прочитал три или четыре раза. В третьей книге большой трилогии Мураками «Хроники заводной птицы» встречается удивительный рассказ поручика Мамия, который в качестве военнопленного провёл несколько лет на угольной шахте в Сибири.
Один из самых крупных писателей сегодняшней Японии, Икэдзава, в своё время написал повесть «Я – чайка» (в названии имеется в виду не чеховская «Чайка», а первая в мире женщина-космонавт). В этой повести русские мотивы играют очень важную роль.
Этими же мотивами с самого начала своей писательской карьеры активно пользовался Масахико Симада. Например, в повести «Дивертисмент для нежных левых» студенты организует кружок под названием «Коллектив социалистических клоунов» и поддерживают академика Сахарова и других советских диссидентов. Другая его ранняя повесть «Турист-эмигрант кричит и бормочет» описывает путешествие двух японцев в Москву и их короткое пребывание там в качестве туристов-эмигрантов[11].
Однако остаётся открытым вопрос об отношении японских литераторов и читателей к России после аннексии Крыма, и особенно после начала российского вторжению в Украину 24 февраля 2022 г. В целом надо констатировать, что современные японцы плохо знают и русскую прозу, и русских людей.
Теперь поговорим о русской поэзии. Знают ли японцы, к примеру, Пушкина? Вообще-то само знакомство Японии с русской литературой началось именно с произведений А.С. Пушкина. Первым произведением нашего классика была переведена на японский язык повесть «Капитанская дочка». Этот довольно вольный перевод вышел в 1883 г. под названием «Дневник бабочки, размышляющей о душе цветка. Удивительные вести из России»[12]. Но проблема в том, что стихи Пушкина плохо переводимы на японский язык. Музыкальность «онегинских» строф в переводе совершенно теряют свой шарм. Даже самый точный перевод «Евгения Онегина» кажется японским читателям скучным и непонятным. Поэтому, увы, имя Пушкина практически неизвестно широкой публике в Японии, а стихи нашего «всего» японцы просто не знают. За исключением разве что вдовы Джона Леннона Йоко Оно, которая, как утверждают, приходится давней родственницей А. Пушкина[13]. Если Пушкина и Лермонтова всё же японские читатели прочли, то это скорее всего потому, что оба классика наряду стихами писали и хорошую прозу. А вот такие классические русские поэты, как Тютчев и Фет, в Японии не переводились и почти неизвестны.
Практически неизвестна в Японии и современная русская поэзия. Отчасти это объясняется тем, что традиционное японское стихосложение (танка, рэнга, хайку и др.) не знает рифмы и отличается твёрдой, очень упорядоченной формой, чаще всего связанной с количеством слогов в стихе. Русская же поэзия, за исключением верлибра, характеризуется музыкальностью, основанной на рифме и разнообразном размере. Даже в основе русского верлибра часто лежит внутренний ритм. При переводе на японский язык эта музыкальность утрачивается, в результате чего переведённые стихи теряют свою привлекательность. Поэтому японские переводчики предпочитают работать с прозой и почти не обращаются к поэзии[14].
Но дело не только в переводах. Как уже говорилось, прежняя японская любовь к России и русской литературе со временем сошла на нет из-за войн, идеологических разногласий и территориальных споров. В результате от прошлого позитивного имиджа России практически ничего не осталось. Ушло также и старшее поколение японской интеллигенции, воспитанное на русской культуре и литературе.
Русские поэты и Япония до распада СССР
Первым русским литератором, посетившим Японию, был писатель Иван Гончаров. В качестве секретаря адмирала Е.В. Путятина он участвовал в русском посольстве в Японию и в 1853‒1854 гг. несколько месяцев провёл в Нагасаки. Свои впечатления о стране писатель выразил в книге очерков «Фрегат «Паллада». Объёмные главы, посвященные Японии, стали кульминацией книги Гончарова о его путешествии. Другим русским писателем, посетившим Страну восходящего солнца, стал Борис Пильняк (1894–1938). Свои наблюдения о культурных и ментальных различиях между жителями двух стран он отразил в очерках «Корни японского солнца» и в «Рассказе о том, как создаются рассказы».
Что касается русских поэтов XIX-XX вв., то японские мотивы звучали в их стихах довольно редко. Ещё реже можно было встретить поэта, бывавшего в Японии. Историк-японовед В. Молодяков писал: «…абсолютное большинство написанного о Японии русскими стихами – туристические впечатления от экзотического мира, порой яркие, почти всегда поверхностные и часто не имеющие ничего общего с реальностью»[15].
Довольно часто японские мотивы звучали в русской поэзии Серебряного века. При этом речь идёт не только о содержании стихов, но и о поэтических формах. Многие поэты того времени предлагали читателям своё видение Японии.
Ориентализм и японский экзотизм оказал большое воздействие на творчество Валерия Брюсова, восхищавшегося тем, что «японские поэты умели вкладывать в тридцать один слог танки выражение сложных и многообразных чувств»[16]. Вот пример опытов В. Брюсова, опубликованного в «Сборнике Сирина»:
В синеве пруда Белый аист отражён; Миг – и нет следа. Твой же образ заключён В бедном сердце навсегда.
Свои силы в искусстве хайку и танка пробовали – с разной степени успеха – и Вячеслав Иванов, и Андрей Белый. Никто из названных поэтов в Японии не был.
Истинным первооткрывателем Японии для русской поэзии стал Константин Бальмонт (1867–1943), посетивший эту страну в 1916 г. Вместе с поэтом на пароходе «Ходзан-мару» из Владивостока отправились его муза Елена Цветковская и корреспондент владивостокской газеты «Далёкая окраина» Вера Дмитренко. Поэт был просто очарован «волшебной» страной. В одном из своих писем он описал впечатления первого дня – поездку на поезде от Цуруги в Иокогаму: «Поразительные пространства, где поля как сады, а сады как видения. За несколько часов я полюбил Японию навсегда. И прекрасный лик Фудзиямы». В одной из открыток, отправленных Бальмонтом родным в Россию, он написал: «Не ожидал, что так прекрасна Япония». После Токио поэт посетил Киото и осмотрел древнюю столицу страны Нару. В день своего отъезда из Японию он записал: «Как скучно и серо в России. И всё же я её люблю. Но она – убогая, а Япония – лучезарный сон». Этой поездкой увенчались искания российскими поэтами Серебряного века новых идей в экзотических японских стихах. Япония духовно и творчески обогатила Бальмонта. Широко известны его статьи об этой стране, цикл стихов, посвящённых Японии, и переводы японской поэзии[17]. Чуть позже многие стихи 1916 г. Бальмонта были объединены в его новую книгу «Сонеты солнца, меда и луны. Песни миров». Это лирический цикл, посвященный Японии. По словам Анны Морковиной, «Самураи, гейши, буддийские и синтоистские храмы… Вся экзотика далёкой Японии нашла отражение в творчестве «солнечного» Константина Бальмонта. Но главное, он остался русским поэтом со «всемирно отзывчивой душой», нашедшей в Японии неиссякаемый источник вдохновения»[18].
Отец «русского футуризма» (на самом деле родившийся в современной Харьковской области Украины), поэт и художник Давид Бурлюк в 1920 г. перебрался в Японию, где прожил два года, изучая культуру Востока и занимаясь живописью. «Доволен, рад Японией / И имя дал я: «пони» ей!» (Д. Бурлюк).
Жизнь одного из лучших русских эмигрантских поэтов Арсения Несмелова была тесно связанной с Японией (хотя в этой стране он ни разу не был). В мае 1924 г. Несмелов перешёл советско-китайскую границу и поселился в Харбине. В начале 40-х годов он закончил вечерние курсы политической подготовки, организованные при разведывательной школе в Харбине, после чего был зачислен сотрудником 4 отдела Японской военной миссии. Работая на курсах пропагандистов, Несмелов читал предмет «Литературно-художественная агитация» (под псевдонимом «Дроздов»). В августе 1945 г. Несмелов был арестован и вывезен в СССР. Согласно официальной справке, он умер 6 декабря того же года в пересыльной тюрьме в Гродекове (ныне посёлок Пограничный в Пограничном районе Приморского края).
В своё время в СССР была очень популярна песня «Три танкиста» со словами «в эту ночь решили самураи перейти границу у реки» (1939, автор текста – Борис Ласкин). После окончания Второй мировой войны, под влиянием послевоенной нормализации отношений, поэтический образ «страны самураев» быстро ушёл в прошлое. Путевые очерки и «японские» стихи советского поэта Константина Симонова, посетившего Японию сразу после окончания войны, проникнуты нескрываемо сочувственными и уважительными интонациями. Восприятие Японии изменилось. Со временем на первый план вышла тема японской экзотики с его стереотипами-символами: «гейша», «самурай», «кимоно», «сакура», «хокку», «Фудзияма», «сакэ», «харакири», «сумо», «бонсай», «икэбана», «оригами» и т.д. Как бы там ни было, в целом в современной русской поэзии Япония предстаёт живописной страной с тонкой и интересной культурой.
Стихи на русском языке о Японии
Для того, чтобы читатели моих заметок смогли ощутить японский шарм, публикую ниже небольшую подборку фрагментов стихов русских поэтов XX и XXI вв., в которых ощутимо присутствует Япония[19].
Игорь Северянин: «В Японии, у гейши Ойя-Сан, / Цветут в саду такие анемоны, / Что друг ее, испанский капитан, / Ей предсказал «карьеру» Дездемоны»), Велимир Хлебников: «Ни хрупкие тени Японии, / Ни вы, сладкозвучные Индии дщери, / Не могут звучать похороннее, / Чем речи последней вечери», Владимир Маяковский: «Легко представить можете / жителя Японии: / если мы – как лошади, / то они – / как пони», Евгения Руссат: «– Как холодно в зале сегодня! С экрана / Японская гейша так грустно глядит… / – …А знаете… Кажется, старая рана / Открылась опять и болит…», Давид Бурлюк: «Япония вся – сон, / Япония – бамбук / И сосен перезвон, / И самисена стук, / Япония – лубок, / Что резал Гокусай / Здесь каждый уголок / Им порожденный край», Николай Гумилёв: «И когда вы говорили, / Мы далёкое любили, / Вы бросали в нас цветами / Незнакомого искусства, / Непонятными словами / Опьяняя наши чувства, / И мы верили, что солнце / Только вымысел японца», Михаил Кузмин: «Сквозь чайный пар я вижу гору Фузий, / На желтом небе золотой вулкан. / Как блюдечко природу странно узит! / Но новый трепет мелкой рябью дан», Венедикт Март (Венедикт Матвеев): «На желтых циновках, у стенки бумажной, / На мягких подушках, положенных в ряд, / Сидят восемь женщин в цветных кимоно», Алексей Апухтин: «Наша мать Япония, / Словно Македония / / Древняя, цветет. / Мужеством, смирением / И долготерпением / Славен наш народ», Осип Мандельштам: «И дрожа от жёлтого тумана, / Я спустился в маленький подвал; / Я нигде такого ресторана / И такого сброда не видал! // Мелкие чиновники, японцы, / Теоретики чужой казны... / За прилавком щупает червонцы / Человек – и все они пьяны», Вяч. Иванов: «Я – чемпион из первого десятка; / Да, мировой. Сходите в новый цирк: / До мая там борюсь я, что ни вечер... / А прежде был моряк. Татуирован / В Японии: вот, на руке дракон...», Владимир Мансветов: «Листья падали. И каждый самураем / желтый и сухой стыл в траве ничком. / Дачи шли вдали и тихо замирали, / Ночь текла лирическим сверчком», Лидия Лесная (Шперлинг): «Вот итальянец, бурный, как вулкан, / А вот японец, возлюбивший иену. / Пирует мир, своей победой пьян, / Взяв на аркан / Берлин, Стамбул и Вену», Наталия Грушко: «Улыбаясь толстыми губами, / Юный негр склонился предо мной, / Это было где-то в Иокогаме, / В тихий вечер пыльно-дождевой», Лариса Рубальская: «Три часа самолёт над тайгой летит, / У окошка японец сидит и глядит. / И не может, не может понять самурай – / Это что за огромный, неведомый край?», Амари: «Как квадратиков шахматных точны ряды, / Как фарфоров глянец воды! / Деликатные усики риса дрожат, / О, Япония, – ласковый сад», Константин Симонов: «Чтоб ты знала жестокие / Наши мучения, / Хоть мысленно съезди в Токио / Для их изучения. // Живем в японской скворешне, / Среди пожарища, / Четверо: я, грешный, / И три товарища», Алексей Караковский:«Из города Владивостока / плавают пароходы / в большую страну – Японию, / где люди живут нерусские, / но Вера туда не хочет: / там слишком жёлтое море / и шоколад невкусный», Александр Долин: «Я живу в японском захолустье, / Посреди заброшенного парка, / У Реки Камелий, ближе к устью, / В доме, где ни холодно, ни жарко...»», Элла Крылова-Гремяка: «В Японии танцуют журавли, / хрустальные струятся водопады. / Туда бы улететь, на край земли! / Там вишен подвенечные наряды – // лекарство от тоски по чистоте», Игорь Иртеньв: «В Стране восходящего солнца, / Где сакура пышно цветет, / Живут-поживают японцы, / Простой работящий народ. // (…) Я зависти к ним не питаю, / Но все же обидно подчас, / Что нам до них – как до Китая, / А им – как до лампы до нас».
Японская поэзия
Первые японские поэты писали стихи на старояпонском языке. Затем поэзия разделилась на две ветви – китайскую (канси) и японскую (вака). Интересно, что именно стремление к стихотворчеству стало толчком к созданию японской письменности.
В японской поэзии рифма почти не используется. Это объясняется особенности японского языка, в котором слоги кончаются либо на один из пяти гласных, либо на «н». Стихи с несколькими повторяющимися рифмами звучали бы банально. Основное внимание японские поэты уделяют звуковой и ритмической организации стихотворения.
Классические японские стихи – танка, рэнга, хайку (хокку), оформляются в несколько строчек.
Танка (пятистишие) состоит из двух связанных строф, где первая описывает образ, связанный с природой, а вторая – созвучную этому образу эмоцию. Пример танка:
Пригоршню воды зачерпнул. Вижу в горном источнике Сияющий круг луны, Но тщетно тянутся руки к неуловимому зеркалу. Сайгё (перевод Веры Марковой).
Рэнга – это диалог в танка (нанизанные строфы). Один автор пишет первую строфу, «открывающую» (эта строфа называлась хокку, именно она позже послужила основой для создания самостоятельного жанра японских трёхстиший-хайку). Другой автор отвечает, придумывая последние две строчки. Существуют целые циклы рэнга, состоящие из ста строф. Пример рэнга:
Старик перечел стихи. Дрогнули воспоминания... Сколько раз он любил! Бонтё Конец один для поэта: Нищета в закоулке глухом… Басё (перевод Веры Марковой).
Возникновение хайку как самостоятельного жанра японской поэзии связывают с хайдзином (букв.: «человек, который пишет хайку») Мацуо Басё, живший в XVII в. Сейчас это самый популярный жанр японской поэзии. Слова «хокку» («открывающее») и «хайку» часто используются как синонимы, но для обозначения поэтического жанра слово «хайку» более точное. Чаще всего хайку строятся на соотнесении человека и мира природы.
Большая часть традиционных японских стихов относится к лирической поэзии. Наиболее распространённые темы – природа, смена времён, путешествия. Напрямую (особенно в танка и хайку) затрагивать темы любви, религии и политики не принято.
Японское стихосложение отличается недосказанностью. Некоторые исследователи считают, что японский язык с его высокой степенью неопределённостью является идеальным для поэзии. Не случайно для написания чётких и логических философских трактатов японцы пользовались китайским языком. Японские поэты считают, что красоту невозможно логически обосновать, её можно лишь почувствовать. Отсюда их любовь к метафорам и иносказаниям. Поэты рассказывают о том, что они видят перед глазами, но суть их посланий находится не в словах, а в том, что за ними скрываются. В виде примера такого объёмного минимализма (по принципу «в малом выразить большее») и такой поразительной лаконичной образности, приведу, пожалуй, самое знаменитое хайку Басё:
Старый пруд, Прыгнула в воду лягушка. Всплеск в тишине. (перевод Веры Марковой).
Это хайку по своей концентрированной образностью может поспорить с иными поэмами русских поэтов.
В японской поэзии большое значение имеют устойчивые символы. Например, красные листья клёна обозначают осень, цветы сливы – весну, сосну – долголетие, белая фиалку – тоску и разочарования, и т.д.
Кроме классических форм, которые и в наши дни продолжают развиваться, с конца XIX в. в Японии существует современная поэзия в свободной форме. Если быть точным, то понятие «современная японская поэзия» возникло – под влиянием европейской поэзии – в 1882 г., когда вышла в свет книга «Синтайсисё». После этого для поэзии наступил период расцвета. Первую фазу этого периода называют «киндайси» («поэзия нового времени», примерно с 1882 по 1945 гг.). Вторую фазу современной японской поэзии принято называть «гэндайси» («поэзия новейшего времени», после поражения Японии во Второй мировой войне).
Тяжёлое послевоенное время было время переосмысления. Именно тогда появились стихи-рефлексии. Многие поэты начали отказываться от строгих канонов хайку и танка по количеству строк и слогов, а также вводили в традиционные твёрдые формы разговорный язык и детали повседневного быта. В стихах на передний план начал выступать внутренний мир человека и личные переживания. Именно тогда появился японский верлибр – более элитарная поэзия по сравнению с твёрдыми традиционными формами с их ярко выраженным массовым характером. Наиболее известные имена поэтов гэндайси – Таникава Сюнтаро, Оока Макото, Кавасаки Хироси, Сираиси Кадзуко и Ирисава Ясуо.
О том, как шло становление современной поэзии Японии, давшей миру плеяду великих мастеров, можно прочитать в четырехтомной Александра Долина «Истории новой японской поэзии»[20]. В этом же труде представлены собственные переводы А. Долина стихов «новых» авторов. Пользуясь случаем, рекомендую всем заинтересованным фундаментальную восьмитомную «Большую библиотеку японской поэзии» в переводах А. Долина (2022).
В настоящее время в японской поэзии различные поэтические направления успешно сосуществуют, но преобладают всё традиционные формы (танка и хайку). В Интернете стихи японских поэтов можно прочитать, помимо прочего, на сайте «Японская поэзия» (http://japanpoetry.ru/).
О переводах японской поэзии на русский язык
Переводчиков японской поэзии на русский язык довольно мало. Назову несколько имён – сначала ушедших от нас (но заставших современную Россию после 1991 г.), затем ныне здравствующих.
Анна Глускина (1904–1994) – учёный-японист, переводчица японской поэзии, доктор филологических наук. В большом научном наследии, которое оставила после себя А. Глускина, жемчужиной сверкает перевод «Манъёсю» («Собрание мириад листьев»), включающей в себя 4516 песен, в которых отразились природа, быт, старинные обычаи и обряды, исторические события и иные стороны жизни японского народа. Над этим переводом она работала с 1933 по 1957 гг. В 1988 г. вышел прекрасно иллюстрированный сборник переводов А. Глускиной «Японская любовная лирика», в который вошли стихи, взятые из трех лучших поэтических антологий VIII, Х и XIII вв.
Вера Маркова (1907–1995) – поэтесса и переводчица, филолог, исследователь японской классической литературы. Большая часть переводов Марковой связана с литературой Японии. Она создала уникальные в советской японистике подражания японской поэтической миниатюре (хокку, танка, вака и др.) – афористичные верлибры, переходящие в белые стихи. В переводах В. Марковой вышли несколько средневековых японских повестей, сборник стихов Сайгё, хайку Мацуо Басё и поэтов его школы. В 1987 г. она опубликовала сборник японских стихов IX–XV вв. «Зимняя луна», к которому написала предисловие «Долгая дорога короткой песни». Переводы Марковой из японской средневековой поэзии стали называть «марковками». Одним из самых популярных стало хайку Кобаяси Исса про улитку:
Тихо, тихо ползи, Улитка, по склону Фудзи Вверх, до самых высот! Кобаяси Исса, перевод В. Марковой.
Это хайку дало название повести братьев Стругацких «Улитка на склоне». А «Ползи, улитка!» – это название одного из стихотворных сборников Вечеслава Казакевича, ныне живущего в Японии (хотя, в первую очередь, оно связано с одним стихотворением из этого сборника: «Кирпичная дорожка, / открытая калитка. / Ещё совсем немножко… / Ползи, ползи, улитка! (…)»).
Виктор Санович (1939–2020) – японовед, переводчик средневековых японских текстов. Среди многочисленных переводов В. Сановича – одна из самых знаменитых книг японской литературы «Сто стихотворений ста поэтов». Он также автор исследования «Из истории русских переводов японской художественной литературы»
Ирина Боронина (1937–2006) – литературовед, востоковед-японист, доктор филологических наук, научный сотрудник Института мировой литературы РАН. Основной сферой научных интересов И. Борониной была средневековая литература Японии. Большинство её работ посвящены поэзии эпохи Хэйан (IX–XII вв.). Важнейшим достижением И. Борониной как переводчика является перевод «Синкокинсю» («Новое собрание старых и новых песен Японии»), одной из крупнейших поэтических антологий Японии XIII в. (1979).
Елена Дьяконова (род. в 1948 г.) – лингвист, переводчик c японского, специалист по японской литературе и культуре, Она автор более 70 работ, ответственный редактор и составитель 12 сборников и книг, в том числе «Вещь в японской культуре» (совместно с Н.Г. Анариной, 2003) и монографии И.А. Борониной «Девять ступеней вака. Теоретические трактаты японской поэзии IХ в. (2005). Е. Дьяконова – главный редактор серии «Японская классическая библиотека. ХХ в.» (издано пять томов произведений японских писателей).
Татьяна Бреславец (род. в 1945 г.) – литературовед, востоковед-японист, переводчица, кандидат филологических наук, профессор Дальневосточного университета. Основная сфера её научных интересов – классическая японская литература от средневековых памятников VIII–X вв. до литературы нового времени (XVIII–XIX вв.). Монография Т. Бреславец «Очерки японской поэзии IX–XVII веков» (1994) исследует традиционные жанры японской поэзии – танка, рэнга и хайку; работа «Прекрасные тени прошлого. Классическая поэзия Японии» (2020) рассказывает о классическом японском стихе танка и анализирует японскую литературную мысль на рубеже XII–XIII вв.
Татьяна Соколова-Делюсина (род. в 1946 г.) – востоковед, переводчица с японского языка. Самый значимый вклад Т. Соколовой-Делюсиной в японистику – её перевод на русский язык произведения средневековой японской литературы «Повести о Гэндзи» поэтессы и писательницы Мурасаки Сикибу (X–XI вв.), на который ею было потрачено 15 лет.
Переводчик, поэт, прозаик и сценарист Александр Белых (Вялых) родился в 1964 г. в г. Артём Приморского края. После окончания Дальневосточного университета А. Белых жил и работал в Японии, где учился в Университете колонизации восточных земель Китая в Токио. Получили заслуженное признание его переводы классической японской поэзии: антология «Японская поэзия», антология «Дикая азалия», сборники «Эхо сердца», «Увядание пурпура». В настоящее время А. Белых живёт в Приморье, где продолжает занимается творчеством. Его страница на сайте «Век перевода»: https://www.vekperevoda.com/1950/vyalih.htm
Александр Долин (род. в 1949 г.) – японист, переводчик, поэт, доктор филологических наук, профессор, член Союза писателей Москвы. Выпускник Института стран Азии и Африки при МГУ, А. Долин с 1992 г. работал в Токийском институте иностранных языков, а с 2004 г. работал профессором Университета в городе Акита. В общей сложности А. Долин прожил в Японии 26 лет. Он автор более трёх десятков книг, в том числе и ряд фундаментальных переведённых им книг и антологий японской лирики. Вот лишь несколько его книг переводов: «Из современной японской поэзии» (1981), «Времена года. Современная японская поэзия традиционных жанров (1987), «Одинокий сверчок. Классическая поэзия хайку» (1987), «Осенние цикады. Из японской поэзии позднего средневековья» (1987), «Лунные блики. Классическая японская поэзия XIX – первой половины XX в.» (1991), «Кокинвакасю – Анитология танка X в.» (1995), «Ветер в соснах. Классическая поэзия танка эпохи Эдо» (1998), «Старый пруд. Классическая поэзия хайку эпохи Эдо» (1999), «Цветы ямабуки. Шедевры поэзии хайку Серебряного века» (1999), «Багряные пионы. Шедевры поэзии танка Серебряного века» (2000), «Японская поэзия Серебряного века. Танка, хайку, киндайси» (2004), «Японская классическая поэзия Нового времени: конец XIX – первая половина XX века» (2013). Итоговой работой переводчика А. Долина стала восьмитомная «Большая библиотека японской поэзии» в его переводах (2022) (более 450 авторов с древности до конца XX в.).
Надо сказать, что А. Долин (проживающий сейчас в Москве) очень критически относится к переводам многих своих предшественников. По его мнению, поступающие в продажу сборники японской поэзии выглядят зачастую либо как триумф воинствующего дилетантства, либо как попытки выдать относительно корректный академический подстрочник за поэзию. В качестве причин сложившейся ситуации А. Долин называет отток квалифицированных специалистов из сферы японской литературы, не приносящей доходов (квалифицированных поэтов-переводчиков со знанием японского практически вообще почти не осталось), коммерческий интерес издателей к «японской теме» и отсутствие элементарных критериев в определении «поэтического» и «не-поэтического» перевода.
О переводах русской поэзии на японский язык
Поэтический перевод с русского на японский – это нечто на грани фантастики. Тем не менее, есть одиночные энтузиасты. Активно переводит современную русскую поэзию японская филолог и переводчица Вакана Коно (род. в 1973 г.), кандидат филологических наук, Ph.D., доцент факультета образования и объединенных искусств и наук Университета Васэда (Япония). Вакана Коно, учившаяся в аспирантуре в Москве на рубеже XX и XXI вв., прекрасно говорит по-русски. Список современных русскоязычных поэтов, которых она переводила, впечатляет: Л. Рубинштейн, В. Некрасов, Г. Сапгир, Р. Элинин, Д. Кузьмин, Д. Давыдов, Н. Байтов, С. Литвак, Н. Осипова, А. Альчук, А. Родионов, Е. Лавут, М. Маланова, К. Рубахин, М. Сухотин, Н. Милешкин, Т. Грауз, Г. Лукомников, А. Пономарев, Л. Тишков, В. Леденев. К этому нужно также добавить её переводы на японский язык стихи А. Белого, А. Блока, Д. Авалиани[21], а также хокку Владимира Герцика (1946–2019).
Русскую поэзию переводит и поэт, переводчик и русист Акифуми Такеда (род. в 1967 г.), учившийся в аспирантуре Литературного института Университета Васэда и на филологическом факультете МГУ, а затем работавший научным сотрудником в Центре славянско-евразийских исследований Университета Хоккайдо. В настоящее время Акифуми Такеда –доцент гуманитарного факультета Университета Тояма. Исследователь русской поэзии, русского литературного авангарда и литературы русского Зарубежья, А. Такеда перевёл на японский язык произведения В. Хлебникова, М. Цветаевой, В. Ходасевича, В. Державина, С. Бирюкова и др. Он член международной Академии Зауми, редколлегии Журнала ПОэтов, японского журнала поэзии «repure» (ru-pyuru)[22].
Современную русскую поэзию активно переводит на японский язык и профессор гуманитарного факультета университета префектуры Ниигата, писатель и японский джазовый музыкант Масами Судзуки. Он автор множества поэтических переводов[23], а также книг «Русский джаз. Горячая музыка холодной страны» (2006), «Архитектура языка; исследование творчества Осипа Мандельштама» (2001), «Современная русская культура» (работа в соавторстве, 2000)[24].
Доктор филологических наук Токийского университета международных исследований Маэда Идзуми – переводчица произведений М. Цветаевой на японский язык и автор множества публикаций о её творчестве[25].
Поэтические фестивали в Японии
Упомянутая только что Вакана Коно отмечает, что японцы редко читают стихи вслух, тогда как в России чтение вслух – давняя традиция. «Я не говорю, что японцы не обращают внимания на звук, но всё-таки русские стихи в звуковом отношении более интересны. В Японии не так часто проходят литературные вечера, стихи считаются чем-то личным, индивидуальным. С другой стороны, когда в России люди собираются и вместе слушают стихи, они воздействуют как сила и энергия, их объединяющая. Если сравнить частоту литературных вечеров в Москве и Токио, это будет соотношение 100% к 2–3%»[26]. Тем не менее, поэтических фестивалей в Японии хватает. В одном только Токио проводятся: традиционный ежегодный Токийский поэтический фестиваль (включающий в себя чтения, панельные дискуссии и семинары, проводимые на различных площадках по всему городу); Токийский международный литературный фестиваль (многопрофильное мероприятие, включающее в себя поэтические чтения, выступления и семинары); Spoken Word Tokyo (ежемесячный «открытый микрофон» с чтением стихов, выступлениями и семинарами); Японская писательская конференция (ежегодное мероприятие, проводимое в Токио, на котором выступают известные и начинающие поэты); а также популярное мероприятие под названием «Poetry Slam Japan»[27].
Русские хайку
Говоря о взаимосвязях русскоязычной и японской поэзии, нельзя умолчать о возросшей в последнее время популярности русских хайку. История этого жанра в России насчитывает более 100 лет, а расцвет его наступил в конце XX в., преимущественно в интернет-пространстве. Несмотря на то, что некоторые авторы считают русские хайку маргинальном явлением современной отечественной поэзии, развивающимся, на стыке двух разных культур, многие русскоязычные поэты с удовольствием принимали и продолжают принимать участие как в всероссийских, так и международных конкурсах хайку[28].
Русские поэты, жившие в Японии и вернувшиеся в Россию
Александр Белых (Вялых). Поэт, прозаик и переводчик Александр Белых (настоящая фамилия Вялых) родился в 1965 г. в г. Артём Приморского края. До 14 лет он жил на границе Кореи и Китая. После школы работал на заводе токарем, котельщиком; служил в армии. После окончания Дальневосточного университета (по специализации «японская филология»), с 1992 г. на протяжении пяти лет он жил и работал в Японии, где продолжал учёбу в Университете колонизации восточных земель Китая в Токио. Это было время после распада СССР, когда для многих русских впервые открылась возможность учиться за границей. В Японию тоже начали приезжать студенты из России и бывших советских республик. Тогда же, в начале 1990-х гг., учился в Японии два года в государственном университете Йокогама и поэт Евгений Абдуллаев (Сухбат Афлатун). Выходец из Дальнего Востока, Александр Белых наверняка с ранних лет ощущал географическую близость к Японии, и этот факт сильно повлиял на его творчество. В настоящее время А. Белых живёт во Владивостоке. Там он продолжает занимается творчеством, в том числе составлением антологии немецкой поэзии, переводами и написанием романов.
Стихи (в том числе хайку) и проза Александра Белых публиковались в журналах и альманахах «Знамя», «Дети Ра», «Октябрь», «Октябрь», «Иностранная литература», «Новое литературное обозрение», «Изящная словесность», «Дальний Восток», «Биробиджан» и др., антологии «Нестоличная литература», на сайтах «Лавка языков», «Сетевая словесность» и др. Он автор книг стихов «Дзуйхицу» (2007) и «Справочки» (2014), поэтической книги-билингвы «Эхо сердца» (2021), романов «Сны Флобера» (о Владивостоке 1990-х) и «Акума, или солнце мёртвых», а также книг «Феноменологический синематограф», «Страсть к небытию или поэзия как мышление» и др.
А. Белых прекрасно разбирается в японской литературе, особенно в древнеяпонской поэзии. Как переводчик, он публиковался в журнале «Иностранная литература» и альманахе «Рубеж». Он переводил романы Юкио Мисима «Жажда любви», «Шум прибоя», «Запретные цвета», «Смерть в середине лета», «Золотой храм». Получили заслуженное признание и его переводы классической японской поэзии: антология «Японская поэзия», антология «Дикая азалия», сборники «Эхо сердца», «Увядание пурпура».
Сам Белых так пишет о японской поэзии: «Возвращаюсь к трёхстишию хайку, я хочу пояснить, почему мне так нравится этот жанр. Жанр помогает «концентрировать» слово. Стихотворение не должно «выползать» за 8 – 9 слов, если оно больше, то это уже не хорошо. Когда я вижу идею стиха, я стараюсь «уплотнить» его поэтическую мысль, сжато передать образы»[29].
* * * Благоухают красками У рыночных торговок Искусственные цветы. * * * В маршрутке Тепло моим коленям От женских колен. * * * Деревья скрипят В обездвиженном лесу, Царапают тишину… * * * Воздух весны дрожит… Затухает вечерний лай собак, Мысли становятся тише… (Александр Белых)
Далее он продолжает: «Изначально я переводчик с японского языка, окончил ДВГУ, а потом учился в Токио. Я не скажу, что я сразу пришёл к японской теме. Она мне даже была чужда, и я должен был преодолеть сильные ментальные преграды, чтобы понять, что такое японская поэзия и мышление. Можно сказать, что я до сих пор ещё нахожусь на пути поиска подъёма к вершине этой Фудзиямы японской мысли. Но я уже понял, что моё творчество, так или иначе, будет связано или перекликаться с японской литературной традицией, тем более, что японцы в ХХ веке очень много позаимствовали из русской культуры. Значительно в меньшей степени, чем русские поэты (Андрей Белый тоже мечтал написать хайку), но японская традиция обращалась к русским поэтам – Бальмонту, Мандельштаму и др.»[30].
Страница Александра Белых в «Журнальном зале»: https://magazines.gorky.media/authors/b/aleksandr-belyh
Александр Долин. Российский японист, переводчик и поэт, родился в 1949 г. в Москве. Он кандидат филологических наук, доктор философии, профессор; член Союза писателей Москвы. Окончил японское отделение Института восточных языков МГУ в 1971 г.; до 1992 г. работал в Институте востоковедения Академии наук в Москве. В 40 лет, после двадцати лет, проведенных в стенах Институте востоковедения, А. Долин в 1990 г. переехал в Японию (о которой много читал со студенческой скамьи) на долгосрочную стажировку. Помог ему и опыт ежегодного участия в качестве переводчика в международном фестивале. Не забудем, что это была эпоха СССР – очень закрытой страны. Такого рода переезд был тогда поистине культурным шоком. Его не мог поразить колоссальный масштаб техногенной цивилизации. Сильное впечатление оставили чудовищные сплетения скоростных магистралей над Токио, восхитила потрясающая чистота на улицах и в метро. С 1992 г. Долин перешёл на преподавательскую работу в японской столице, где он работал профессором сравнительной культурологии и литературоведения Токийского Университета иностранных языков. С 2004 г. он профессор японской литературы и сравнительной культурологии Международного университета Акита. Понимать современную Японию А. Долину помогали как знания истории и многослойной культуры этой страны (поэзия, живопись, икебана, кэндо и т.д.), так и понимание разницы между японцами и русскими в материальной и и в духовной сфере. В 2018 г. Долин вернулся в Москву, он профессор Школы востоковедения НИУ Высшая школа экономики. Сестра А. Долина – поэтесса, бард Вероника Аркадьевна Долина[31].
Александр Долин – автор и переводчик более 60 книг, опубликованных на русском, английском, немецком, сербском и японском языках, а также большого количества статей в центральных японских газетах и журналах. Ему принадлежат фундаментальные исследования по японской поэзии и поэтике, в том числе четырёхтомная «Истории новой японской поэзии» (2007) (ныне опубликованная также на английском), «Японский романтизм и становление новой поэзии» (1978), «Очерки новой японской поэзии» (1984), «Танка и хайку» (2007), «Одинокий всплеск» (2010), «Сутра гор и вод» (2014) и многие другие, а также авторские книги стихов («Одинокий всплеск», 2010 и «Сутра гор и вод», 2014) и прозы (о книгах А. Долина с переводами речь шла в соответствующем разделе). Сборники и антологии японской поэзии в переводах А. Долина фактически представили российскому читателю обширную панораму японской поэтической классики с древности до наших дней.
Вот авторитетное свидетельство япониста и политолога Василия Молодякова: «Долин в Японии живет постоянно, Японию знает и любит. Любит лично – искренне, страстно и мучительно, как будто не всегда разделенной любовью. Назвать его «японофилом» недостаточно, ибо Японию он не только знает, но и видит насквозь, не через «розовые очки» наивного японофильства. Он вжился в этот мир, но не растворился в нем, оставшись русским поэтом. А что до оригинальных японских хайку с автопереводом, то это все же не более чем изящная литературная игра»[32].
В собственных лирических стихах Александра Долина сочетаются японский аромат, глубокое знание этой страны (прежде всего её поэзии) и незамутнённая политическими зигзагами любовь к своей родине, выраженная хорошим и богатым русским языком.
Страница Александра Долина в «Журнальном зале»: https://magazines.gorky.media/authors/d/aleksandr-dolin
* * * В стране зеленых гор и рисовых полей Под сенью вековых замшелых криптомерий Я созерцаю ток неторопливых дней – Не молод, не богат, не нищ по крайней мере. Ни писем, ни звонков – лишь сводки новостей Да мозаичный вздор на табулах Фейсбука. Кому-то суждено жить просто, без затей, Внимая по ночам шуршанию бамбука. Тревожит эту жизнь жужжание шмеля, Беспечный щебет птиц да пение лягушек. Мой кров – небесный свод, пристанище – земля, И звуки тишины покоем дарят душу. Кому-то суждено вдали от суеты Черпать из родника прозрачнейшую влагу И по весне встречать знакомые цветы, И тушью наносить их контур на бумагу. Загадка бытия на первый взгляд проста. И стоит ли искать решения иного? В начале и в конце пребудет Пустота. Запечатлеть ее едва ли в силах слово…
Русские поэты, живущие в Японии
Вечеслав Казакевич. На этот день мы знаем одного единственного русскоязычного поэта, живущего в Японии. Это поэт и прозаик Вечеслав Казакевич. Вот несколько строк из его биографии. Вечеслав родился в 1951 г. в Белоруссии. Сначала он окончил Ленинградское Высшее военно-политическое училище, а с 1974 по 1979 гг. учился на филологическом факультете МГУ, где окончил отделение русского языка и литературы. Сменил несколько мест работы: был научным сотрудником музея, переводчиком, работал в архиве, жил «на вольных хлебах». С 1993 г. В. Казакевич живёт в Японии. Он преподавал сначала в Университете иностранных языков Осака, а затем был приглашённым (впоследствии – полным) профессором в Университете Тояма (этот город расположен на берегу Японского моря на острове Хонсю, в 300 км северо-западнее Токио). В настоящее время оставил преподавательскую должность.
В. Казакевич – автор книг стихов «Праздник в провинции» (1985), «Кто назовет меня братом?» (1987), «Лунат» (1998), «Ползи, улитка!» (2004), «Жизнь и приключения беглеца» (2006), «Сердце-корабль» (2010), «Из вихря и луны» (2013) и книг прозы «Ракудзицу райсан / Прославление закат» «2004, в переводе на японский язык), «Охота на майских жуков. Наедине с тобою, брат» (2009), «За мной придёт единорог» (2016) и «Избранники реки» (2022). Его стихи и проза публиковались в журналах «Знамя», «Новый мир», «Волга», «Арион», «Юность», «Литературная учёба», в сборниках «День поэзии», в альманахе «Поэзия» и др. Стихи Вечеслава Казакевича включены в антологии «Русская поэзия. 20 век», «Русские стихи 1950–2000», «Молитвы русских поэтов» и др. Он член Союза писателей (c 1989 года), лауреат премии имени М. Горького за лучшую первую книгу[33], финалист премии «Ясная Поляна» в номинации «Детство. Отрочество. Юность» за книгу «Охота на майских жуков».
По его словам, в Японию В. Казакевич попал как будто случайно, хотя судьба и стихи давно предсказывали ему это. Жена Маргарита преподавала русский как иностранный в МГУ, и в 1993 г. её послали в командировку на два года в Японию. Она сразу послала мужу приглашение, и через три месяца Вечеслав с сыном тоже перебрались в эту страну[34]. Первое, что произошло в Японии, – рассказывает В. Казакевич, – это осознание того, что он, хотя давно уже писавший стихи, почти не думал раньше, что такое красота. О красоте побуждает думать Япония. Что касается японцев, то сразу бросается в глаза – они заботятся о себе сами и не возлагают почти никаких надежд ни на каких чиновников. После катастрофического цунами или землетрясения японцы не сидят на порогах своих разрушенных домов и не ждут, когда к ним прилетит МЧС. Они берут в руки лопаты, стараются привести в порядок – если это возможно! – свое жилье, помочь другим пострадавшим[35].
В Университете Тояма В. Казакевич читал лекции японским студентам о русской литературе, в том числе о поэзии, на русском языке. Может быть, это был единственный курс о русской литературе на русском языке в японских университетах. «Когда приходит студент, я всегда спрашиваю: «Почему вы поступили на русское отделение?» – «Я люблю Достоевского». «Почему вы поступили на русское отделение?» – «Я люблю Толстого». «Почему вы поступили на русское отделение?» – «Я люблю Чайковского». И так далее. Это совершенно редкие люди. Иногда, как и русские, мало приспособленные к бизнес-жизни»[36].
Анализируя художественные приёмы в прозе В. Казакевича, литературовед Юлия Шестакова пришла к выводу, что именно сочетание классической и модернистской традиций позволяет Казакевичу «создать пёструю мозаику детского мировосприятия и, соответственно, художественно убедительную прозу взрослого человека о детстве»[37].
В стихах В. Казакевича часто есть сюжет, они порой похожи на разнообразные жизненные истории, или даже на притчи, отличаются своеобразным стилем и тонким, исповедальным лиризмом, настоянным одновременно на естественной и потому мудрой наивности. Это совершенно русские стихи, без рискованных экспериментов с японским стихосложением, однако же во многих из них проступает дух Японии – дух, выраженный русским поэтом. По словам поэта и критика Юрия Кабанкова, «Казакевичу удаётся редко возможное: в нескольких строках свободно и накрепко соединить небо и землю: высокий полёт смятенного духа и бренную, каждодневную заботу о выживании. Именно здесь, на пересечении бытового и бытийного находится точка опоры его поэзии»[38].
К этому исчерпывающему высказыванию филолог и литературный критик Александр Лобычев добавляет: «поэтическая речь Казакевича, которая и прежде и сейчас свободно движется в ритмах и размерах русского стиха и представляется на первый взгляд столь простой, ситцевой, между тем всякий раз обладает эмоциональной, гибкой и очень разной интонацией – весёлой и серьезной, ироничной и грустной, жесткой и элегичной»[39].
Страница Вечеслава Казакевича в «Журнальном зале»: https://magazines.gorky.media/authors/k/vecheslav-kazakevich
* * * С сумасшедшим банковским счётом, с сундуком драгоценных камней, с яхтой, с замками, с самолётом, с садом, полным птиц и зверей, чёрт явился в мою квартиру, изогнулся учтиво дугой... И промолвил ему я тихо: «Слишком поздно, мой дорогой! Видишь русских стихов тетрадку, что в нерусских краях сгниёт? К сожалению, без остатка я всю душу вложил в неё».
[1] Русские в Японии. Википедия. – URL : https://is.gd/TbXkSx
[2] Ниипорец-Такигава Г.Ю. Русская диаспора в Японии: история, проблемы существования и сохранения // Журнал «Acta Linguistica», т.1 (2007), 2.
[3] Никипорец-Такигава Г.Ю. Русская диаспора в Японии: история, проблемы существования и сохранения русского языка // Журнал «Acta Linguistica», т. 1 (2007), 2.
[4] Анна Семенова. Русские города в Японии. – URL : https://travelask.ru/articles/russkie-goroda-v-yaponii; Никипорец-Такигава Г.Ю. Русская диаспора в Японии: история, проблемы существования и сохранения русского языка // Журнал «Acta Linguistica», т. 1 (2007), 2.
[5] Ирина Кожевниковa. Знаменательная встреча Василия Головнина и Такадая Кахэй: Давняя страница русско-японских отношений. – Acta slavica japonika, volume 15 (1997). – URL : https://src-h.slav.hokudai.ac.jp/publictn/acta/15/kozh/kozh.html
[6] Елена Семёнова. Память, смерть, мимолетность. – НГ Exlibris (14.09.2017). – URL : https://www.ng.ru/ng_exlibris/2017-09-14/10_903_kono.html
[7] Там же.
[8] Вера Фейгина. Япония и русские творцы (10.08.2019). – URL : https://diletant.media/articles/45263294/
[9] Жуковская Д. Взаимодействие русской и японской культур второй половины XX- начала XXI вв. – «Historicusa»– URL : https://historicus.media/784/
[10] Литературные смыслы России и Японии обсудили на МКФ-2017 (16.11.2017). – URL : https://spbu.ru/news-events/novosti/literaturnye-smysly-rossii-i-yaponii-obsudili-na-mkf-2017
[11] Жуковская Д. Взаимодействие русской и японской культур второй половины XX- начала XXI вв. – «Historicus». – URL : https://historicus.media/784/
[12] Ирина Крайнова. Пушкин и Япония. – Общество «Россия-Япония» (общероссийская общественная организация). – URL : https://russiajapansociety.ru/?p=12699
[13] Елена Данилевич. Йоко Оно родственница Пушкина? Что связывает супругу Джона Леннона с поэтом. – «Аргументы и факты. Санкт-Петербург» (18.02.2024). – URL : https://spb.aif.ru/society/people/yoko_ono_rodstvennica_pushkina_chto_svyazyvaet_suprugu_dzhona_lennona_s_poetom
[14] Елена Семёнова. Память, смерть, мимолетность. – НГ Exlibris (14.09.2017). – URL : https://www.ng.ru/ng_exlibris/2017-09-14/10_903_kono.html
[15] Василий Молодяков. Созерцатель гор и вод. – Журнал «Знамя» (9, 2014). – URL : https://znamlit.ru/publication.php?id=5683
[16] Цутида Кумико (университет Аояма Гакуин,(Япония). В.Я. Брюсов и японская поэзия. – URL: http://mion.isu.ru/filearchive/mion_publcations/sib-japan/6.htm
[17] Кисеева Е.О. Образ Японии в российском общественном сознании (1875-1917) / Е. О. Кисеева // Китай: история и современность: материалы VII международ. науч.-практ. конф. Екатеринбург, 17-19 окт. 2013 г. – Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 2014. – С. 217-225. – URL : https://elar.urfu.ru/bitstream/10995/43376/1/kis_2014_030.pdf
[18] Анна Морковина. «Я увидел цветущий Ниппон…». – Общество «Россия-Япония» (общероссийская общественная организация). – URL : https://russiajapansociety.ru/?p=2251
[19] Использованы материалы пользователя Livejournal lucas_v_leyden. Япония в русской поэзии начала ХХ века (наброски антологии): часть 1 – URL : https://lucas-v-leyden.livejournal.com/170020.html; часть 2 – URL : https://lucas-v-leyden.livejournal.com/170020.html и собственные поиски автора в Интернете.
[20] Александр Долин. История новой японской поэзии (в 4 тт.). – СПб: Гиперион, 2007
[21] Елена Семёнова. Память, смерть, мимолетность. – НГ Exlibris (14.09.2017). – URL : https://www.ng.ru/ng_exlibris/2017-09-14/10_903_kono.html
[22] Акифуми Такеда. – Папмабук. – URL : https://www.papmambook.ru/contests/jury/kulturny-most-russky-japonsky-russky-kak-rodnoi/20642/
[23] См.: Масами Судзуки. О переводе стихов Вс. Некрасова на японский в контексте японской конкрет-поэзии (2014 г.). – URL : https://is.gd/5HOGau
[24] Masami Suzuki (Япония). Современная импровизационная сцена Японии. – URL : https://soundmuseumspb.ru/en/events/2018/suzuki
[25] Izumi Maeda. – URL : https://researchmap.jp/maedaizumi/published_papers?limit=50
[26] Елена Семёнова. Память, смерть, мимолетность. – НГ Exlibris (14.09.2017). – URL : https://www.ng.ru/ng_exlibris/2017-09-14/10_903_kono.html
[27] Major Tokyo Poetry Events. – URL : https://www.simple-poetry.com/cities/tokyo
[28] М.А. Мартысевич. Хайку как маргинальный жанр современной русской поэзии. – URL : http://litset.ru/stuff/13-1-0-452; Алексей Андреев. Русские хайку. – Журнал «Арион» (n°2 /1999). – URL : https://magazines.gorky.media/arion/1999/2/russkie-hajku.html; Алексей Андреев. История русских хайку: первые сто лет. – URL : https://www.thehaikufoundation.org/omeka/files/original/2f56738a5a5c5921f2573ba5abde07c8.pdf
[29] Александр Белых: Моя мечта осуществилась. – «Власть книги: библиотека, издательство, вуз», 2022, вып. 22 – URL : https://is.gd/zAeFsu
[30] Там же.
[31] Долин, Александр Аркадьевич. – Википедия. – URL : https://is.gd/lVU892
[32] Василий Молодяков. Созерцатель гор и вод. – Журнал «Знамя» (9, 2014). – URL : https://znamlit.ru/publication.php?id=5683
[33] Казакевич, Вечеслав Степанович. – Википедия. – URL : https://is.gd/JS3SJF
[34]«Семья». Светлый вечер с Вечеславом Казакевичем (01.10.2018). – URL : https://radiovera.ru/semya-svetlyiy-vecher-s-vyacheslavom-kazakevichem-01-10-2018.html
[35] Инна Кравченко. «Одуванчики в России побеждают любую идеологию» (16.10.2018). – URL : https://takiedela.ru/2018/10/oduvanchiki-v-rossii-pobezhdayut-lyubu/
[36] «Семья». Светлый вечер с Вечеславом Казакевичем (01.10.2018). – URL : https://radiovera.ru/semya-svetlyiy-vecher-s-vyacheslavom-kazakevichem-01-10-2018.html
[37] Шестакова Юлия. Оптические эффекты «прозы поэта». Вечеслав Казакевич. – «Вопросы литературы» (N°2/2020). – URL : https://voplit.ru/article/opticheskie-effekty-prozy-poeta-vecheslav-kazakevich/
[38] Юрий Кабанков. Желтоватый японский рассвет и все десять тысяч одуванчиков Вечеслава Казакевича. – URL : http://www.litkarta.ru/dossier/zheltovaty-yaponsky-rassvet/
[39] Александр Лобычев. Среди стрекоз и лопухов. Две книги Вечеслава Казакевича. – URL : https://spintongues.wordpress.com/2015/10/19/getting-ready/