Бывший минчанин, теплоэнергетик по образованию, а ныне проживающий под Бостоном (США) тестировщик программного обеспечения. Дважды лауреат поэтического конкурса «Заблудившийся Трамвай» им. Н. Гумилёва, автор трёх книг стихов и многочисленных газетных и журнальных публикаций в США, России и других странах.
В 2021 году, три давних года назад, совсем в иную, довоенную, эпоху, в журнале «Дружба народов» (№8, 2021) я отмечал в связи с выходом книги Александра Габриэля «Чёт и вычет», что несмотря на сатирически-юмористический интонационный ряд его текстов, всё больше воспринимаю их, как трагические. А характерный сарказм поэта – от осознания глубины катастрофы, в которую цивилизация сегодня погружается. Понятно, что за прошедшее с тех пор время «температура по палате» поднялась ужасающе, и при том, что стихотворения Габриэля юмор никак не покинул, трагедии в них всё больше и больше. И всё чаще обращаешь внимание на повествовательность, на потрясающие по изобретательности сюжетные ходы и остро/волшебно задуманные фабулы, которые наряду с пронзительными метафорами, центонностью, историческими, бытовыми и литературными аллюзиями, запоминающимися сентенциями-концовками стихотворений (это у Габриэля фирменный знак: «отговорила роща золотая / меня от суицида в сентябре»; «шумит, бежит река Гвадалквивир – / извечная услада логопеда»; «И во дворе сидит, согнувшись, Каин, / кровь Авеля смывая со штыка») можно и нужно сопоставить с тем, что пишут замечательные поэты-летописцы окружающей нас мистерии – Сергей Плотов, Вадим Жук, Александр Кабанов... Здесь я хотел бы коснуться лишь одного стихотворения в подборке Габриэля, иллюстрируя сказанное выше (хотел бы и больше, но объём этих заметок не позволяет). В коротком тексте-дистопии «Человеку вдребезги разбомбили дом», два героя – 13-летний, выживший после бомбёжки мальчик («Близких всех на радугу увела война»), и его сверстник, 13-летний кот, бредут по городским руинам. Мальчик плачет, хоть и прошёл бар-мицву, уже мужчина, но ещё маленький; кот же подслеповат, поскольку для кошачьих тринадцать – возраст старческий. А дальше – щемящая и совершенно ошеломительная картина: «И плывут по городу сквозь туман и дым / двое тихих выживших, ставшие одним». Соломон Волков в «Разговорах с Иосифом Бродским» приводит строчку из стихотворения Н. Заболоцкого «Где-то в поле возле Магадана», которую Бродский считал одной из самых трагических в русской поэзии: «Вот они и шли в своих бушлатах – / Два несчастных русских старика». Самые потрясающие слова о лагерном опыте, считал Бродский, вспоминая строку из Заболоцкого – и самая потрясающая картина об опыте начавшейся Третьей мировой у Габриэля: бездомный постаревший мальчик-мужчина и домашний кот-старик, которые бредут по дымящимся развалинам – куда страшнее?!
Александр Габриэль – поэт со своим, ярко выраженным, характером. Он пишет стихи, не задумываясь над тем, до какой степени открыта и не защищена его душа: строки его исповедальны, распахнуты, предельно искренни. Самоирония его не знает границ. Вот уж где стирающееся от повторений понятие смеха сквозь слёзы звучит неожиданным открытием. Читаешь иные его стихи и веселишься, а потом надолго ощущаешь себя поверженным в печаль. Его игра со смыслами – вовсе не игра, цель другая: дать слову новое дыхание, обострить восприятие поэтической мысли. И читатель, втянутый в эту смысловую «игру», благодарно откликается, воспринимая глубину и философичность поэзии Габриэля, тонкого и умного поэта, одного из самых значительных в нашем времени.
Александр Габриэль обладает сложившимся поэтическим характером: самоирония, как тоненькая защитная стенка нежного сердца, мужество лирического признания, стремительное развитие «сюжета», афористичность высказывания – фирменные знаки его авторского портрета. Его «повествования» никоим образом не относятся к зарифмованной прозе, здесь – поэтическая образность, художественность мышления присутствуют во всей своей органике.
