Андрей Грицман. Кошка. – М.: Время, 2014. – 192 с.; А. Грицман, Стихи. Новая Юность, № 5(128), 2015; А. Грицман, Стихи. Эмигрантская лира, № 2 (10), 2015.
В предисловии «От автора» к своей книге «Кошка» Андрей Грицман размышляет: «Поэт всю жизнь пишет одно и то же стихотворение. Или поэму. Или роман в стихах… Душа живёт периодами, её реакции меняются, в связи с приобретённым опытом, порой из-за внешнего влияния. Книга стихов – это дневниковые записи стихов».
Если проследить за развитием творческого сюжета Грицмана – от каждой его книги к следующей – это всякий раз свидетельство накопления того самого опыта, житейского и поэтического, о котором автор и размышляет. При этом не имеет значения, только ли абсолютно новые стихотворения составляют книгу, или некоторые из прежних стихов вошли в неё, или даже если это книга избранных стихов. При том, что Грицман пишет много, работает активно, плодовит. Просто поэт мыслит книгами. Книгами, в которых есть развитие внутреннего сюжета того самого одного стихотворения, которое пишется всю жизнь.
И книга стихов «Кошка», и недавние журнальные публикации говорят о том, что в сформировавшейся поэтике автора есть узнаваемость, но, как всегда у этого поэта, неизменно присутствуют свежесть и непредсказуемость движения стиха:
Пусть кошка спит, урчит чего-то –
она давно не любит, что
ложусь я пьяный по субботам,
но я клянусь, теперь учтём.
Вот лифт починят, будет лучше
возить наверх бутылки, снедь.
Вот женщина, она научит,
как жить и как мне умереть.
«Кошка» в прямом смысле – книга дома, книга-дневник, книга-раздумье. Книга оседлых размышлений. Нет, автор не перестал возвращаться в Москву, в Россию, не перестаёт вдыхать воздух Святой Земли, где ощущает себя, как он в этом признавался не раз, на ещё одной своей родине. Но в этом своём американском доме с кошками, словно в ковчеге, он предаётся осмыслению прожитого, плывя поэтической мыслью сквозь время.
Когда я говорю слова,
летит бездумно мысль –
там, где в Гудзон течет Нева
и канул в лету лист.
Так сопрягается время, сопрягается география, так сопрягается биография. Поэт не склонен к декларациям, к афористическим продуманным концовкам, к разжёвыванию содержания стихотворения. Свободное течение мысли проявляется в поэтике Андрея Грицмана, в стихии стиха, плотного стиха, не знающего формальных ограничений: вот она, полнозвучная рифма, а вот уже ассонанс, возвращение к точной рифмовке и вдруг – обман рифменного ожидания, а затем и вовсе перетекание в белый стих, а то и в верлибр, возвращающийся в строгую стихотворную форму. Свободное движение мысли, свободное дыхание стиха проявляет себя и в метрических сменах. И держится всё это на просодии, о чём сам поэт сказал исчерпывающе:
Русской просодии самодовольна свирель:
Быт в междуцарствии рая и яда.
Белым стихом бесснежна её постель,
Но, привкус морской «замороженного винограда».
Течение стиха, движение поэтической мысли, свободное дыхание автора очерчивают обширный круг его жизни и творческий процесс осмысления этой жизни. «Кошка» – это книга-память. Но это воистину дневник души, дневник переживаемого в сию минуту. Об этом говорят стихи из книги, об этом же – стихи из публикаций последнего времени:
Ты когда-нибудь снова входил в свою прошлую жизнь,
где твои зеркала висят по текучим стенам?
Проснись, говорит она, говорю: Проснись!
Это только ночная дикая пена.
Не только! Это подтверждает поэзия Андрея Грицмана. Поэт продолжает творить своё стихотворение, свою строку: «А ты не жди, пока меня не станет. / Тогда и разговор пойдёт другой».