Вячеслав Баширов – поэт концентрированного поэтического мышления, что проявлялось ещё в его первой тонкой книжке стихов. С годами его творческий потенциал раскрывался всё ярче. Разнообразие стихотворных жанров в его поэтическом арсенале впечатляет. При этом характерно, что, например, традиционный забронзовевший сонет пронизан свежим ветром современной стилистики, а сквозной образ лирического повествования в нескольких стихотворениях этого жанра оборачивается объёмной эпической картиной. Интонация многое решает в его стихах. Самоирония снижает пафос, а жаргонная стилистика не утаивает исповедальной основы стихотворной речи.
Д. Ч.
ЛОДКА
Мальчишка на фарватере ночном
в слезах дрожат огни береговые
он плачет без причины ни о чём
и утирает капли дождевые
Озябший одинокий под дождём
один по-настоящему впервые
он плачет оттого что а потом
и он умрёт и все умрут живые
Мальчишка в лодке посреди реки
он плачет оттого что так недолги
так одиноки так невелики
Дождь не кончается темно и только
рассеивая льдистые иголки
на берегу мерцают огоньки
БАРЖА
Свирепым взглядом носовых огней
нацелена в него неумолимо
внезапно и уже непоправимо
из тьмы возникла темноты черней
Куда грести судьба неотвратима
она слепа не разминуться с ней
в него вонзая бельма фонарей
надвинулась и прошумела мимо
Он выдохнув весь воздух не дыша
всем запоздалым страхом оглянулся
мигнула самоходная баржа
И в дождь ушла от крика задохнулся
и замирая медленно кружа
восторженная падала душа
ОСТРОВ
Он не заметил как прошли минуты
или часы как потерял весло
сидел в оцепенении покуда
небыстрое течение несло
Куда откуда всё давно прошло
восторг и страх и дуновенье чуда
дождь не кончается уже тепло
как будто начинается простуда
Один в ночи на всей большой реке
на узком плоском волжском островке
один где ни огня ни человека
Он ждёт без нетерпенья рассветёт
и кто-нибудь найдёт его он ждёт
и смотрит на невидимую реку
* * *
Внезапно проснувшись как жутко
малютка в ночи одинок
он вечность включил на минутку
беспечно разжал кулачок
ключи в пустоту провалились
и время с цепи сорвалось
на миг в темноте проявилось
устройство огромных колёс
летящих без цели и смысла
в сплетеньях бесчисленных сил
и всё завертелось от мысли
что это он сам натворил
и маленький бог испугался
слеза пролилась в небеса
звезда сорвалась и погасла
когда он зажмурил глаза
увиделось вспышкой мгновенной
где было начало концом
что некому в целой вселенной
в колени уткнуться лицом
* * *
...и наконец, сырую папиросу
от ветра пряча, прикурить в горсти,
пивную, подворотню, перекрёсток
пройти, забыть, с лица земли смести,
сквозь дождь идти, во тьме, как вдоль ограды,
которая кончается не здесь,
с усмешкой жалкой, со слезой, с досадой
не тронуть, не коснуться, не задеть
кромешного небытия окурком,
уйти, исчезнуть, смыться как вода,
не сбыться, сбиться с курса, спиться с круга,
фонарного, погасшего, когда
минуя перекрёсток, подворотню,
пивную, тыщу лет тому назад
закрытую, забыть бесповоротно,
ступить куда не досягает взгляд...
* * *
Всё хорошо, бормочешь, не беда,
одна нескладица или другая,
какая в общем разница, когда
на миг один, как бы отодвигая
стакан с водою, просто ерунда
на край стола, подумаешь, какая
беда произойдёт, когда вода
качнётся, на мгновенье отвлекая
вниманье напряжённое, плеснёт
за край стакана, не беда, ей богу,
на стол прольётся, только и пройдёт
мгновение от выдоха до вдоха,
всего лишь каплей на пол упадёт
единственной, но выдохнешь – всё плохо...
* * *
Существо с разумными глазами
несколько мгновений, очень долго,
я не мог ударить, даже крысу
убивать впервые трудно, слишком
долго друг на друга мы глядели
нас как будто связывало что-то
омерзительным нечеловечьим
из неё в меня перетекая
разумом крысиною отравой
опьяняя и когда не помню
я взмахнул стальным прутом внезапно
безотчётно без приказа мозга
будто заглянув куда-то глубже
чем положено увидел то что
знать не должно: убивать легко
ПРО БЕДНОГО БЫЧКА
Идёт бычок качается
задумчивый такой
какой-то дурью мается
дурацкою тоской
как ленин на субботнике
таскающий бревно
идёт вздыхает бедненький
несёт своё говно
идёт бычок качается
подвыпивший слегка
чего-то не кончается
такая блин тоска
бревно своё таскаючи
вздыхает тяжело
что это за тоска ещё
какое-то фуфло
тоска прилечь со штангою
качая сто кило
или с блондинкой танькою
тоска и западло
такая блин коллизия
скажи другим быкам
непонятый коллегами
получишь по рогам
душа тоскует мается
кружится без конца
и вообще имеется
оказывается
скажу тебе печально я
качая головой
брат экзистенциальная
тоска у нас с тобой
тупая беспросветная
нормальная тоска
пока мы живы бедные
живые мы пока
ты скоро перемаешься
душою отойдёшь
опять за дело примешься
кого-нибудь прибьёшь
рога и обломаются
на мелкие куски
такая сублимация
кармической тоски
я тоже скоро выдохну
брат во тоске дай срок
и о глухой безвыходной
я напишу стишок
вот этот вот про юного
про бедного бычка
о том какая у него
безумная тоска
как он идёт качается
всё по херу и в лом
ничем не утешается
ни тёлкой ни бухлом
ПТИЦЫ ЩАСТЬЯ
Когда в страданьях закалённый
пойдёшь в душевный кабинет
расскажешь там врачихе сонной
что счастья не было и нет
она тебя на психмашине
в транс гипнотический введёт
чтобы дознаться о причине
твоих несчастий и забот
Дурного зелия в пробирку
нальёт и в вену вставит шприц
в скворечнике просверлит дырку
и выпустит на волю птиц
одну в горящем опереньи
другую как туман густой
четвёртую с волшебным пеньем
седьмую с песенкой простой
Взлетит за птицами врачиха
крылами белыми маша
за голубицей ворониха
твоя злосчастная душа
а ты останешься взбодриться
ширнуться снова чем-нибудь
счастливый тем что докторицу
успел за жопу ущипнуть
штоб Ода к радости звучала,
душа летела, как звезда,
Творца с творением сличала,
как будто тело покидала навсегда...
* * *
Делаем вид, господа пассажиры, изображаем,
будто бы не понимаем, что наш капитан невменяем,
не соображаем, что старое наше корыто
обречено, застраховано, списано, шито-крыто,
будто бы нам невдомёк, господа пассажиры,
что не господа мы, а вольноотпущенники, с жиру
сбесившиеся, отчего так резко хохочем,
сбившиеся в кучу, по палубе резво топочем,
то устремляемся к левому борту скопом,
то бросаемся к правому бодрым галопом,
ветер раскачивает в небе рваные тучи,
вечер заканчивается, волны всё шибче и круче,
ржавый корабль раздирается дрожью и зудом,
ночь проливается вязким, липким мазутом,
небо раздраивается, раскалывается свод небесный,
валится на бок судно, проваливается в бездну,
всё ещё образуется, выправится, не так уж всё и паршиво,
делаем вид, господа пассажиры, что мы ещё живы.
ПОКУДА ЛЕТО МЕДЛЕННОЕ ДЛИТСЯ
Нам было по четырнадцать в то лето,
мы брали у соседа лодку с зыбкой,
в те времена ещё не браконьерской,
и на рыбалку плыли поутру,
и проходили мимо неглубоких
заливчиков, мысков, пустынных пляжей,
затонов, где туман ещё клубился,
заросших тальниками островков.
Мотор стационарный слабосильный
покашливал негромко и солидно,
вода жгутами за бортом свивалась,
за нами небольшая шла волна,
покуда утро медленное длилось,
туманная развеивалась дымка,
когда ещё невидимое солнце
уже подсвечивало облака.
Вот так бы плыть и плыть, куда, не важно,
лениво развалившись на скамейке,
попыхивая нагло папиросой,
украденной из пиджака отца,
или ладонью, как веслом, табаня,
глядеть на убегающие струи,
такое утро долгое, такая
свобода, лето, тёмная вода!
Вот так бы уплывать, глядеть, как Волга
течёт сквозь растопыренные пальцы,
покуда лето медленное длится,
и убегает долгая река.
