Прежде всего, следует отметить, что в «ЭЛ» мы сталкиваемся лишь с одной – литературной – из многих творческих ипостасей Михаила Богатырёва, поскольку он и поэт, и художник, и эссеист, и автор философски-богословских книг, вроде «На стыке богословия и лингвистического авангарда» (2014), и композитор/музыкант, чьи композиции, как сказано в Википедии, соотносятся «с двумя стилистическими составляющими: а) песни и b) предметно-шумовые абстракции». В одной из своих работ «Совесть и психоанализ. Совесть и художественное творчество» Богатырев даёт название избранному им жанру – «фасеточное эссе». По типу фасеточного зрения пчелы, эссе Богатырёва, как он объясняет, собрано из отдельных набросков, сделанных в разное время и соединенных ретроспективно. Такой способ сборки, его коллажность и полистилистичность, характерны ещё и для «фасеточного мышления», и для феномена фасеточного восприятия информации, о чём не понаслышке знает нынешнее поколение постоянного скролинга. Напомню, что фасеточное зрение отличается плохим различением мелких деталей, но хорошей способностью различать частое мигание света: «как между клавиш нажимать / всегда проигрывать играть». В литературе это означает системную недосказанность, как приём, при стремлении, вполне концептуальном, представить окружающее в виде списков, перечней, неких структур, которые стремятся быть бесконечными, но теряются во множестве собственных деталей, имён, частей речи (в подборке – тексты «Имена», «Пост-Почтовое»), либо наличие смысловых лакун, эллипсисов, как в коротком «Восстановительные работы». Поэт видит объяснение этому в двух строчках: «Ведь я всего лишь повод для трансляций, / я радиолокационный пункт», – плюс в философии главного вопроса о сущем: «Изжелта-липким, как олифа на холсте / Стал Абсолют (он застит всё на белом свете)». Фасеточное зрение сей свет способно различить. Это особое зрение, безусловно поэтическое, при котором внутренний мир поэта-субъекта проецирует вовне собственные лингвистические, психологические, экзистенциальные и прочие символы, тем самым внешний мир всякий раз воссоздавая («И душно, и тесно на свалке времён. / Походная песня похожа на стон. // Она что-то значит, но что, если б знать? – / Ни переиначить её, ни понять»). Так фонарик выхватывает из тьмы тот или иной участок пространства, который до этого зрительно/визуально, как объект внимания, для не-фасеточного глаза не существовал и существовать не мог. И тогда становится отчётливей картина, описанная Кантом в «Критике чистого разума». Кант предложил рассматривать пространство и время, не как объекты нашего внимания, не как некие сущности, на которые реагируют все пять чувств, а как данные нам способы постижения мира. Нет отдельных пространства и времени – они есть формы нашего восприятия. Всё, что нас окружает, оказывается не тем, что мы видим, а представляет собой способность нашего видения, то есть для познания необходимо сконцентрироваться не на объекте, а на познающем субъекте. И тогда слова становятся способами сообщения, коммуникации с миром подкорки, некими глубинными лифтовыми шахтами с двусторонним движением («А предрассудки разошлись как облака, / Стволы преданий расщепились на лучины, / Но в небесах не обнаружится рука / И не протянет к ним огонь первопричины»). Понятно, что такая поэзия может оказаться столь герметичной и суггестивной, что читателю до неё ни в каких координатах не добраться («в помойную урну / сошёл подбородок: / «я рта не могу нести...» / Падал и мял свой наряд / сенешаль рдяности»), но стоит отметить, что тексты в сегодняшней публикации отобраны Михаилом Богатырёвым в щадящем режиме. Возможно, при этом «и смысл, и тайна / уже не те», но в конце концов, нам ничто не мешает полней ознакомиться с поэтикой Богатырёва – в интернете для углублённого проникновения в его творчество масса самых разных, потрудней и попроще, замечательных текстов.
Геннадий Кацов
ВОССТАНОВИТЕЛЬНЫЕ РАБОТЫ ... – как если бы текст «Восстановительные работы» состоял не из одних только междометий, но содержал в себе хотя бы названия восстанавливаемых фрагментов – ... 14 мая 2007 г., подпись: Жерар Утхéтке РЛС (РАДИОЛОКАЦИОННАЯ СТАНЦИЯ) В сумбурном сне, в наплыве представлений, Почерпнутых от скорби мировой, Мой разум, надмеваясь над вселенной, Скользит как змей воздушный над землей. Здесь нужно бы точнее изъясняться, Но губы что-то шепчут наобум, – Ведь я всего лишь повод для трансляций, я радиолокационный пункт. 2022 ИЕРИХОНСКИЕ ТРУБЫ Не настраивай антенну На весёлую волну. Заводи попеременно Сон и явь и тишину. Всё одно, сойдут со сцены Этих выморочных дней Недостроенные стены Светлой горницы твоей. И в назначенные сроки Даст понять «пожар зари», Как безумно одиноки И пророки, и цари. И над каждым горизонтом Трубы ангелов из тьмы Будут вечно петь о чём-то В наши падшие умы. 2024 АБСОЛЮТ Изжёлта-липким, как олифа на холсте Стал Абсолют (он застит всё на белом свете). Часть человечества прогоркла во Христе, Считая, что все прочие – не те, Что все они сгорят в аду и канут в лету. А предрассудки разошлись как облака, Стволы преданий расщепились на лучины, Но в небесах не обнаружится рука И не протянет к ним огонь первопричины. 2024 РОДИНА И душно, и тесно на свалке времён. Походная песня похожа на стон. Она что-то значит, но что, если б знать? – Ни переиначить её, ни понять. Удачная родина? Дачная жизнь? – Бесполый, бесплотный (прозрачный!) фашизм. На всех перекрёстках – клевреты в пальто. Никто с них не спросит, не взыщет никто. Закрой своё сердце: ты в стане врага. Здесь вечный освенцим, здесь всюду снега. Дырявые крыши в свинцовом раю. Никто не услышит молитву твою. Ты веруешь в дружбу, любовь и тепло? Как тесно, как душно... Полжизни прошло. 2007 ДЕРЕВНЯ ПОСЛЕ ОБСТРЕЛА (РАССКАЗ КРЕСТЬЯНИНА) Деревянные тротуары. Два пригорка. Колокольня. Говорит крестьянин старый: Мне деревню видеть больно. С-под земли слышны удары. Боже, Боже, наши души Повалились на тротуары Как надкушенные груши. Дети катятся как сливы. Филимоновна как дыня. Не пойдёт пастух гугнивый Выгонять в поля скотину. Девки возле карусели Завизжат, заматерятся: «Вишь, лошадки-то сгорели! Больше не на чем кататься!» Побросав ремни из кожи, Побегут в поля солдаты. Ну скажи ты мне, прохожий, В чём деревня виновата? 2000 ИМЕНА (ГОЛОСОМ ВИЛЛИ ТОКАРЕВА) Спит Лука на каменной постели. Павел в яме распрямляет тело. Ростислав храпит на раскладушке. Константину плохо без подушки. Глеб с Борисом раздобыли лодку. Анатолий бьёт прямой наводкой. Петр Петрович вынужден скитаться. Вячеславу некуда податься. Дядя Яков побежал куда-то. Виктор принял выправку солдата. Валентин разбрасывает вещи. У Олега утром вид зловещий. Серж кричит. Иван хохочет жутко. Николай молчит в мешке кунжутном. Никодим гудит на всю катушку. Взял Савелий ротного на мушку. У Игната кончились патроны. Влад сказал, что никого не тронет. Стас ракету протирает губкой. На портрете Сталин курит трубку. В Автандила угодила бомба. Александр копает катакомбы. Михаил стрельбы не замечает. Дмитрий свет на вышке выключает. 1998; 2023 ПОСТ-ПОЧТОВОЕ (ОБРЫВКИ РАЗГОВОРА) ... а бывают такие случаи: письма, вовремя не полученные... ... или надписи недоставленные запечатанные, но, увы, не отправленные письма, грамотно не оформленные: надушенные, нахлороформленные ... а бывают письма отравленные, в них – яд безумия, белена мракобесия, эхолалия, сумеречность, эпилепсия ... или письма от патриаршества: опарыши слов копошатся в них ... но бывают и недоношенные – порванные, мимо ящика брошенные письма ... внешне все те же самые – в яму сваленные, поражённые спамом, не подписанные, перегруженные, как облатки – многократно надкушенные иршлип датысол это пришли солдаты – так значит, письма не виноваты? случаи: повреждения, невнимания, издевательства, лицедейства, камлания в столбцах записаны чернилами белыми ... письма-то письмами, да что хотят, то и делают 2004 ГРАММАТИЧЕСКИЙ ЛЕВИАФАН Одни молчат, другие умалчивают; Эти бегают, а иные снег едят; Был – здесь, стал – тут: Выбегут, прибегут, убегут; Существительное оказалось глаголом В тонких щупальцах Левиафана. Боже праведный, я твой Голем! Ты – чертог самообмана. И ещё говорим, что мы – не погибшие, Не расплавленные в смоле. Блок сказал бы: «Ещё не жившие Ни на небе, ни на земле». 2004 ТУШЕ коснулся или зазвучало в нюансах музыки начало как между клавиш нажимать всегда проигрывать играть так в общем смысле люди жили, трясясь как божия роса, перелагая «или-или» в «comme ci comme ça» [1] 2004 ДУШНЫЙ ВЕЧЕР I. Что, утробное, я играл на камузе? Рупор осени вторил музам беспамятства, и на фоне тех дней Неотчётливо выводила зурна клятву волны лазурной. В узилище сна и плоти, плоти и сна............... в помойную урну сошёл подбородок: «я рта не могу нести...» Падал и мял свой наряд сенешаль рдяности. Руки воздев как вёсла в уключинах лодок, Саломея ольховника вздрогнула, не смеясь. Ястреб и Дятел её заключили в объятья, .......а в зеркале озера молча лежал Язь. II. Духота взыграла: разбив мосты, покатились волны, латая пригороды и кварталы; Закат остыл, подвернув веко своё на выколотом Глазу. Тучи стонут во сне, и, ворочаясь на прозрачных перинах, то в град, то в снег Запрокинуты, слёзно зовут грозу. Сумерки. Из-под весел бездонности плачут души, преданные смоле. И не знает город, что нынче он постиг всю тяжесть бремени Асмодея: .......................... ......................... а вопрос, что плещется в тёплой воде, в круговом течении «где же? где?», прозвучать-то должен был «где я?». Но и смысл, и тайна уже не те. 1986-2024
Бумага, акварель, 29,7 х 21 см., 2024 г.
[1] «Comme ci comme ça» (фр.) – так себе, более-менее.