Михаил Сипер. Снятие боли. – М.: «Российский писатель», 2016. – 184 с.
«Спотыкается дорога о холмы Иерусалима…» – первая строчка новой книги стихов Михаила Сипера «Снятие боли». Неожиданный поворот мысли для того, кто знаком с творчеством этого автора: стих его, стиль его – размашистый, распахнутый, свободно парящий, – будто бы не знает остановки, перелетая из одного жизненного пространства в другое – из далёкого нижне-тагильского мальчишества на просторные холмы Израиля. Но это кажущаяся лёгкость именно спотыкается о холмы, задерживает своё внимание, подвергая осмыслению проходящую жизнь.
Сипер предельно ироничен, лих, хулиганист – непосвящённому в его поэзию читателю поначалу может показаться, что его ждёт развесёлая книжка развлекательных стихов:
мне в стекло стучит зелёный словно лампа попугай
никакой не надо музы посмотри и стих слагай
не забудь про ассонансы за питьём и за едой
будь ты дома или в небе или даже под водой
Какой простой рецепт стихописания обещает лукавый автор. А только недолго пребывает наивный читатель в ощущении весёлой эйфории, если его ещё не насторожили стихи о подростковых проделках уральских пацанов со строкой «и папа с мамой на скамейке». Ты ещё защищён, пролетая по улице детства на велосипеде старшего брата, этим их присутствием. Но бег времени стремителен:
Умирают матери ночью во сне.
Отцы умирают днём на виду,
Трепеща, как рыбы на Божьей блесне.
А мы остаёмся гореть в аду,
Не веруя ни в каких богов.
Излишен вопрос. Не нужен ответ.
Стихает шарканье их шагов.
И нет нам прощения. Просто нет.
Строгая мужская рифма. Тяжёлая поступь ритма. Хочется спросить автора: не забыл ли он про ассонансы? И что делать с болью, как её снять? Теперь кажется, что Сипер безжалостен к себе и к своему читателю. К себе – уж точно. Он истязает себя болью, он не даёт себе передышки. Впрочем, и нас он не щадит – чего стоят эти проклятья отца-плотника в адрес жены-блудницы, чего стоит это предощущение земного наказания, эти крики: «Распни!»
Нет, конечно, светом улыбки и самоиронии он ещё не раз защитит нас от этой пронзительной боли, подаст руку надежды, расшалится, а всё равно царапнет:
Не опустеет кружек рай,
Раз двери без ключей,
Играй, скрипач, скрипач, играй
Мелодию ночей.
Я умоляю – не злословь,
Пусть спит источник бед.
Мы пить продолжим за любовь,
Которой больше нет.
Неуёмному автору мало тематического размаха его стихов, его лукавых отсылок в иные дали времён и географических небылей, его многочисленных дружеских посвящений – по его книге гуляет множество реальных персонажей, так он ещё «изобрёл» некую бывшую киевлянку, живущую в Норвегии поэтессу, посвящающую стихи ему, Мише Сиперу. Сипер – романтик, видящий сквозь призму романтического флёра язвы бытия, но этим язвам он отказывает в праве населять его стихи. Такой вот парадокс. А вы, дорогой читатель, желанный гость в книге поэта, снимающей боль, только не проскочите мимо таких признаний поэта:
Когда звучит мелодия разлада,
Когда и разговор идёт натужно,
Мне в это время ничего не надо,
Поверьте, ничего уже не нужно –
Ни светлых дней и ни звезды в полёте,
Ни славы, ни здоровья, ни богатства,
А хочется завыть на тонкой ноте
И в землю на три метра закопаться.
Верно говорит автор предисловия к этой книге Вероника Долина: «Пишут все практически. Публикуются тоже, пока ещё. Но вот чтобы книжка была книгой – то есть сосудом специальной формы… Чтоб наполнен был… О, нечасто».
Замечу: здесь это случилось.