Облачение пирамид

Переводчик Павел Грушко (США)

Павел Моисеевич Грушко – поэт, драматург, переводчик классической и современной литератур Испании и стран Латинской Америки, Португалии и Бразилии, Англии и США. Автор четырёх книг стихотворений: «Заброшенный сад», «Обнять кролика», «Между Я и Явью» и «Свобода слов». Павел Грушко награждён Золотой медалью Альберико Сала (по жанру поэзии) за 1994 г. в городе Безана-Брианца (Италия).

Широко известны его пьесы-либретто, одна из которых – «Звезда и Смерть Хоакина Мурьеты» (по мотивам драматической кантаты Пабло Неруды) выдержала около 1500 представлений в московском театре «Ленком», стала кинофильмом и аудио-альбомами. В 2008 г. опубликована антология его пьес-либретто «Театр в стихах».

В недавнем прошлом Павел Грушко – руководитель творческих семинаров в Литературном институте им. М. Горького и в Московском университете им. М. Ломоносова.

Он один из учредителей и вице-президент Ассоциации испанистов России. Лауреат российской премии «Мастер» Гильдии переводчиков художественной литературы.

От переводчика

Латинская Америка на карте похожа на песочные часы, верхний конус которых, от Мексики до Панамы – область древних доколумбовых цивилизаций. До сих пор в большинстве этих стран, помимо официального испанского, признаются индейские языки и наречия. В Мексике таких 68, в Гватемале 23, в Сальвадоре 2, в Гондурасе 3, в Никарагуа несколько, в Коста-Рике и в Панаме 5.

Мне довелось побывать в большинстве из упомянутых регионов. Это был не туризм, а общение с культурой необычных народов, возможность беседовать с поэтами, вникать в тонкости испанского языка, когда порой одно и то же слово означает в другой стране иное понятие.

И не забыть, что это страны больших социальных напряжений и – почти всегда – большой крови.

После опубликования в 2015 году в «Издательском Доме Рудомино» моей антологии испанской поэзии «Облачение теней» я приступил к составлению следующей – поэтов вышеупомянутых стран – «Облачение пирамид». Ниже – фрагменты из неё.

ИЗ ПОЭТОВ МЕКСИКИ

Октавио ПАС (1914-1998)
лауреат Нобелевской премии

ВЕТЕР И НОЧЬ

Время ветра,
тьма против тьмы,
здесь, в моей тьме.

Ветер-бык
мчится, замрёт и кружит, –
где его ждут?

Хмурый ветер, –
на перекрёстках
стонет душа.

Мы похожи:
наша с ним ярость –
спящий вулкан.

Где я, – куда?
Ветер нигде и всюду.
Ни здесь, ни там.

В зеркале – тьма.


ПРИМЕР

Бабочка порхала между автомобилями.
Мари Жози сказала: наверно, это Чжуан-цзы [1]
пролётом через Нью-Йорк.
			              Но бабочка
не знала, что она была бабочкой,
которой снилось, что она Чжуан-цзы, 
или Чжуан-цзы, которому снилось, что он бабочка.
Бабочку не снедали сомнения, – 
                                                              она порхала.


Хосе Эмилио ПАЧЕКО (1939-2014)

ГОРОД МАЙЯ, ПОГЛОЩЁННЫЙ СЕЛЬВОЙ

От огромного города майя остались арки,
руины домов, побеждённые дикими зарослями.

В выси – небо, где утонули их боги.
У развалин цвет песка.

Они кажутся пещерами, выдолбленными в горах, 
хотя самих гор уже нет.

От всей кипевшей здесь жизни, 
от всего порушенного величия 
остались лишь бренные цветы,
которые не меняются.


СЫЗНОВА

Смерть робко присутствует
в приливе, обмирающем у твоих ног.

Здесь люди волокут по песку
сети с удушьем.

Всё в океане смерть.

Лжива бессмертная чайка,
та же, что видела кораблекрушение 
хитроумного Одиссея.


ХРОНИКА-МЕКСИКАЙОТЛЬ

На новом витке –
вот оно, наше бродячее племя:
с пустыми руками, без ничего, как вначале.

Жабы и ящерицы – наша пища.

Соль – наша жизнь, прах – наше жилище.
Дырявая сеть, развалины –
наше наследство.

Наконец-то мы должны
сотворить всё сначала,
с ноля, которым мы и являемся.


Омеро АРИДХИС (1940)

РЫБАК

До сих пор я вижу как он идёт по улицам городка
у него усталое лицо человека который бредёт с утра 
и знает что будет брести пока не умрёт

В эту ночь опускается из космоса
(или поднимается из земли) печаль
которую ветер рассеивает 
а человек принимает и распространяет

Я вижу как он идёт от дома к дому спрашивая о сыне
пропавшем на водохранилище Тепукстепек

Подойдя к двери где ему сообщают роковую весть
он сгибается и вскидывается как человек
которого бьют по лицу и одновременно пинают в пах

Потом я вижу как он идёт к илистому водохранилищу
и с тёмного берега
начинает палить из своего пистолета в воду

А потом я вижу как он растворяется в ночи


Лурдес САНЧЕС ДУАРТЕ (1950)

СОВА

Ты повернула голову на 180°, не забудь: 
третий затылочный позвонок – шарнир,
опасно недооценивать это, а ещё опасней сдвинуть его.

Поворот на 180° – и сливаются воедино
полная луна с луной на ущербе, запад с востоком, 
север с югом, – всё это сходится в одной точке
без параллелей и меридианов, без тропиков и полюсов,
и ты уже в центре мироздания.

Можешь повернуть голову ещё на 180°,
опять же не забывая, что третий затылочный позвонок – 
шарнир, впрочем, не следует переоценивать его.

Как бы там ни было и где бы ты ни находилась,
раздастся приятный тихий скрип. Будь начеку,
ведь вокруг – 360° сплошной темноты.


ИЗ ПОЭТОВ ГВАТЕМАЛЫ

Роберто ОБРЕГОН МОРАЛЕС (1940-1970)

МОЯ ПУЛЯ [2]

Одна из пуль мне вопьётся в череп, 
и оттуда выплеснутся молнии. 
Я знаю, однажды мне вспорют грудь, 
и оттуда стайкой вылетят птицы. 
Есть пуля, чьё остриё оттачивали 
веками, чтобы свалить меня наземь. 
Однажды железные когти смерти 
притянет к магниту моих костей. 
Убийцы не досчитаются пули 
не потому, что я ищу смерти, 
а потому, что хочу, чтоб скорее 
пшеничный день пришел на свиданье, 
давно назначенное Человеку. 
Как должное я приму мою пулю, 
словно это помёт ослепшей пичужки 
(если вас шокирует это, извольте: 
словно мак, в сомбреро брошенный ветром!). 
Скажут, парень – сорвиголова, 
или просто герой-романтик. 
Называйте, как вам будет угодно. 
Когда меня пуля срежет, как ветку, 
я наведаюсь в эти места – добрый день! – 
покажу мою пулю и, как орех, 
расколю её, и все убедятся, 
что внутри – пружиной свитая злоба,
грязная ярость, пепел и прах.
Охараде, наверно, меня не поймёт,
потому что любит меня живого.
А вы – потому что свалились с луны.
Я пулю вам положу на ладонь
и посмотрю, как вам станет страшно. 


ИЗ ПОЭТОВ САЛЬВАДОРА

Висенте РОСАЛЕС-и-РОСАЛЕС (1894-1980)

ЗИМА

В тумане цель, окоченело тело.
Отдали овцы шерсть свою другим.
Земля, как смерть, землёю овладела,
на этот раз мы вряд ли устоим.

В больнице на три месяца укрыться
или на паперти торчать чуть свет.
В постелях тёплых барышням не спится.
В канаве умер с голоду поэт!

Сегодня сообщить спешат газеты
о тех, кто холодов не превозмог, 
Они скончались, босы и раздеты...
Неужто завтра мы, помилуй Бог!


Альфредо ЭСПИНО (1900-1928)

ПОСЛЕ ДОЖДЯ

Шёл сеяный дождь до утра
над цветущей долиной.
Проснулся сад апельсинный 
весь в капельках серебра. 

Чуть слышно из влажной тьмы 
коровьих гремков бренчанье.
И тают в холодном тумане
расплывчатые холмы.


Педро Жоффрей РИВАС (1908-1979)

ПЕСНЯ ЗЛОСЧАСТНОГО КЛОУНА

Ни души, только моё сердце в ночи,
только моё сердце и две звезды.
Легкими стежками этих звёзд
пришит к бесконечности
блёклый шатёр небес.

Ни души, только моё сердце бедного клоуна
тянет с капеллой сверчков
унылую старую песню.
При тусклом свете луны
только моё сердце выплясывает на канате
нечто, не стоящее даже аплодисментов.

Ни души, только моё сердце
трясёт своими старыми бубенцами 
в пустом цирке ночи.
Ни души под ветхим брезентом шатра,
только моё сердце и две звезды.


Роке ДАЛЬТОН (1935-1975)

ПОЭЗИЯ

Человек со злым взглядом спросил: 
«Что такое поэзия?» 
Человек с чистым взглядом задумчиво 
смотрел на него, не находя слов. 
И в глазах его светилась поэзия.


РАЗУМЕЕТСЯ...

Разумеется, нет у меня
разрешения на смерть,
даже по одиноким вечерам
в конце воскресенья.

При всём при том смерть –
вещь бесполезная.
Самоубийцам 
просто смертельная лень
страдать.

К тому же
я всё ещё не оплатил
свет.


Альфонсо КИХАДА УРРИАС (1940)

ГИМН

Я не люблю родину, никогда её не любил.
А любил лишь моё разочарование
в тех, кто ею очарован.
Если бы я, положим, любил мою родину,
			я бы её продал,
		обесчестил,
	развратил.
Поэтому я не люблю её. И лучше её не любить,
как её любят те, которые её любят,
затягивая между делом на её шее петлю.


КАРЛИКИ

Помню карликов, живших в доме у нас. Их лица 
будто бы к ним перешли с Веласкесова полотна. 
Он Капитаном звался. А старенькая она – 
была его мать. Казалось, это брат и сестрица.

С чучелами и червями они бы могли сравниться. 
Он был хромой и косой, с ужимками колдуна. 
Страшные пухлые ручки от темна до темна 
лепили фигурки из воска, кроили куклят из ситца.

Он, как епископ, всех благословлял ошалело 
и проповедовал что-то, путаясь то и дело, 
или самозабвенно один молитвы читал.

Позже коротыши ретировались устало,
и, покуда прислуга от души хохотала,
я, в уголок забившись, от ужаса трепетал.


Эрнесто МЕХИА САНЧЕС (1923-1985)

ВОРОЖБА

Чтобы узнать – мальчиком или девочкой 
станет плод её чрева, ты рукой 
прикрой на её глазах веки, и пусть 
она что-нибудь назовёт, не 
думая о том, что с ней происходит. 
Скажет «прялка» или «ласточка» – 
женщина станет радостью дома. 
А скажет, например, «амарант» – 
мужчина будет радовать поцелуем мать. 
А если не нарушит молчания – 
не печалься: скажет всё за неё 
тот, что родится поэтом.


Эрнесто КАРДЕНАЛЬ (1925-2020)

ПСАЛМ I

Блажен, кто не следует лозунгам партии,
не посещает митинги,
не садится за один стол с гангстерами
и с генералами военного совета.
Блажен человек, не шпионящий за своим братом,
не доносящий на одноклассника.
Блажен не читающий рекламных оповещений,
не слушающий радио,
не верящий в его призывы.

Он уподобится деревцу, посаженному у родника.


ПСАЛМ VII

Избави меня Господь
от СС, от НКВД, от ФБР.
Избави от военсоветов,
от бешенства судей, национальных гвардейцев
и от Верховного суда.

Защити от неправых судилищ!
Защити сосланных и высланных,
обвинённых в шпионаже и саботаже,
осуждённых на каторжные работы.

Оружие Всевышнего пострашнее
атомного!
Гонители в свою очередь будут изгнаны.

Я воспою Тебя в моих псалмах
и стихах, 
ибо Ты справедлив.


ИЗ ПОЭТОВ ПАНАМЫ

Рикардо МИРО (1883-1940)

ПОСЛЕДНЯЯ ЧАЙКА

Трепещущей каёмкою вдоль края
небесной шали в дали предночной,
в извечном поиске земли иной,
летит в потёмках тающая стая.

За нею чайка мчит, изнемогая,
стремясь её нагнать любой ценой,
так сиротливо ей лететь одной,
подруг своих в ночи не настигая.

Уже звезда роняет чистый свет
на чайку одинокую, что вслед
спешит за быстрокрылою станицей.

Не это ли судьбы моей итог:
подобно чайке той я изнемог, –
во мгле влачусь забытой всеми птицей.


Деметрио КОРСИ (1899-1957)

УЛИЦА ГУЛЯЩИХ ДАМ

На Улице Гулящих повсюду вились флаги
безумного веселья – там в логове страстей
в конце столетья, помню, бессонные бродяги
топили свои беды в любодеяньях фей.
На улицу обмана, интриг и вакханалий
народ разноплемённый, не в силах утерпеть,
стекался ближе к ночи. Клиенты там спрягали
всего лишь три глагола: играть, любить и петь.
Смуглянки из Марселя, чернушки с Мартиники,
блондинки из Канады, испанок жарких рой, –
в конце восьмидесятых здесь был загул великий,
кто не скупился, знался с красоткой дорогой.
А на столах игорных мерцало светлым жаром
лихое золотишко – с Канала капитал.
Запас французских сейфов осел по лупанарам,
потёк на стойки баров и в танцевальный зал…
Ещё есть те, кто помнит то время непростое,
кокоток знаменитых и тусклый их закат,
да, были дни успеха, но было и другое –
дни крови и проклятий, и горестных утрат.
На улицу Колумба (милей названье это),
я прихожу порою и, словно бы во сне,
вдруг слышу свист зазывный и – не с того ли света –
рукою бледной кто-то с балкона машет мне…


Карлос Франсиско ЧАНГМАРИН (1922-2014)

ПРИРОДА

Сан-Пабло и Санта-Мария – две большие реки.
Кому не известно, насколько злодейства их велики!
Издавна Вседержитель являет ярость свою.
Нынче жестокий ливень ярится в нашем краю.
В кронах деревьев птицы плачут на все лады.
Воплем мужчин покрыт бешеный рёв воды.
Женщина с перепугу произвела на свет
чёрного ангелочка, а глаз у младенца нет.
Обезумевший скот разбегается и надсадно ревёт,
а вода прибывает, бурлит и тащит в пучину скот.
Есть ли смельчак, кто этой не убоится воды!
Циклон ядовитую рыбу заплёскивает в пруды.
Реки взбухают, ревут глóтками бурных стремнин:
вон убирайтесь, крестьяне, из плодородных долин!..
Богу надобны жертвы, не скупись, человек.
Крестьяне, спасайтесь в горах от обезумевших рек.
Вас хочет пожрать земля, ядовитые рыбы, вода.
Циклон сердитого Бога – кто одолел и когда?!
Святая Варвара на чётках, снизанных из камней
буйной реки, отмолить хочет погибших в ней [3]...
Но умерших без покаянья не отмолить и ей.


Тристан СОЛАРТЕ (1924-2019)

КАКАЯ ОНА, – ТУЛИВЬЕХА[4]? 

Всё просто: она бредёт по туманному логу,
грубой палкой из гаспарильо [5] угадывает дорогу,
оставляя на глине совиные свои следы.
Т-с-с… Не шуми, слышишь
её пугливый посвист у самой воды?

Её волосы – как ветки плакучей ивы.
В реке высматривает она,
не мигнёт ли ей глаз утопленника со дна?


Сесар ЮНГ НУНЬЕС (1934-2017)

МОИ ЛУЧШИЕ ДРУЗЬЯ – БОТИНКИ...

Мои лучшие друзья – ботинки –
должны быстро доставлять меня домой,
когда я не чувствую земли под ногами
и того и гляди могу, не задумываясь,
помочиться на луну.
О, во что превратились мои новые ботинки!
(Звоню старым: – Немедленно
отправляйтесь за мной на вертолёте!
И, пожалуйста, не забудьте шнурки).
Наконец мои ботинки явились!
Бармен, ботинки для всех!
Я плaчý!


Аристидес МАРТИНЕС ОРТЕГА (1936)

ИЗУМЛЁННЫЕ РЫБЫ ПАНАМСКОГО КАНАЛА

В ту пору люди вырыли канал, и в нём
встретились изумлённые рыбы двух океанов.
Были странными эти воды
без кораллов, моллюсков и крабов,
без водорослей, раковин, без ничего, –
одни изумлённые рыбы
без океанского напева волн,
без запаха воды, без песчаных пляжей, –
одни изумлённые рыбы.
Поразительно: сколько чисел было сложено,
вычтено, разделено и умножено, сколько было
расчетов, стабильности, пунктуальности, –
сколько изумлённой рыбы!


Моисес ПАСКУАЛЬ (1955)

* * *

Напялим пёстрые шляпы,
порадуемся прибытию цирка,
его львов и робких укротителей,
всех этих диких,
мяукающих, кудлатых зверушек,
привыкших кормиться крохами
нашей любви!


Луси Кристина ЧАУ (1971)

МОЛОКО

Моя рубашка промокла от молока
в ожидании плача, которому я нужна.
Моё сердце сцедит пол-литра жизни
для сына, когда он проголодается.
Я бы отдохнула у него на руках,
извинилась бы за потраченное на сон время.
Только его маленькие губы
возмещают мне утраченный отдых,
только его жажда жизни направляет мои шаги.


Хавьер МЕДИНА БЕРНАЛЬ (1978)

* * *

Я решил не уезжать с побережья.
Я был там счастлив и решил не покидать рыбаков.
Они спасли мои письмена на песке.
Широкими лопатами они поддели
большие их куски,
на тачках повезли их к своим баркасам
и там выгрузили.
И стали выискивать буквы, подобно
женщинам, перебирающим рис.
А сложив буквы, всё это мне зачитали.
Поэтому я и решил остаться.


Магдалена КАМАРГО ЛЕМЕШЕК (1987)

ДОМ СЛОВА

Сказали, что я пустая, что нет в моём теле 
голоса моря (когда светает),
что я полая, как бочонок на берегу,
а моё сердце навсегда залито всей водой моря.
Ещё сказали, что нет на моих руках пыли,
не прорастают из моей груди цветы,
а птицы не вьют гнёзд в моих глазах, но это неправда,
поскольку при рождении во мне поселилось слово
и оно меня душит, и, даже не сознавая этого,
я ношу в себе все знаки земли,
которые теснятся в духоте моих коридоров.

[1] Чжуан-цзы (ок. 369-286 до н.э.) – др.-кит. философ, один из основателей даосизма. В одной из притч он рассказывает, что во сне ему привиделось, будто он – бабочка; проснувшись, он не мог понять: снилось ему, что он бабочка, или он – бабочка, которой снится он сам? (Прим. переводчика).

[2] Был застрелен при возвращении на родину на границе с Сальвадором.

[3] Святая Варвара Илиопольская (ум. в 306 году) – христианская великомученица. Она считается покровительницей внезапно умерших без покаяния и причастия, что в христианстве считается в большинстве случаев прегрешением.

[4] Легендарный персонаж, женщина-привидение, напоминающая хищную птицу; бродит по бездорожью и пустошам, пугая детей.

[5] Гаспарильо – тропическое дерево.