То, о чём пишет Алёна Емелина – актуально. В том самом синонимическом ряду: своевременно, насущно, релевантно… И когда читаешь эти тексты, не покидает мысль о том, насколько же просто, естественно решен в них вопрос соединения злободневности и глубочайших философских пластов, поскольку эта поэзия философическая, в традиции Боратынского, Случевского, Вяземского, Ходасевича, Слуцкого, Левитанского, Кушнера. А в философской лирике важен, прежде всего, голос, интонация, мелос, то, что Бродский называл «дикцией» – как об этом говорит Емелина: «голос летает в пространствах». Но крайне тяжело сохранять свой голос в наше время, когда «Правые и виноватые / равно на землю падают», когда в мелодию стиха алеаторически врываются посторонние звуки, крики раненых, жуткие взрывы, аккорды из похоронного марша, голоса мёртвых и живых, ведь время военное, убийственное, лживое, дикое в своей злобе: «С мёртвыми мы встретимся позже, / нас дождутся тела и руины, / в которые трудно поверить / тем, кому нет до них дела». Эти тексты – о сегодняшней боли, но их изобразительный язык – надмирный, с пониманием того, что вот она, юдоль земная, которая есть, была, и, вероятно, будет: «Согласно букве закона любви – / всем, кому есть до него дело, / легко стоять на своём мнении: / не существует чужой смерти / И перед Богом нет привилегий // А живым надо что-то ответить». То, что такие тексты существуют, уже замечательно само по себе. В них и поиск ответа на вопрос, как сохранить себя/свой голос в эпоху фейковых новостей и гибели мировой истории; и о чём «лица необщее выраженье» на фоне всеобщей мобилизации тупости, ненависти и торжества победобесия: «подо мной путь серебряных рельсов / по нему / отправляется тёмный экспресс / на войну / и с него не свернуть – // Из тёмной бездны колодца / восходит верное солнце».
Геннадий Кацов
ПРИВЕТСТВУЮ ТЕБЯ, СТОЛЕТНЯЯ АЛЛЕЯ Приветствую тебя, столетняя аллея, провиденная в юношеском сне, чему свидетельство – на полотне, где женский силуэт светлеет среди теней стволов, ветвей. Я встретилась с тобой – глазам не веря, в реальности иной судьбы, страны. Настало время – прояснились сны, в них осозналась простота пророчеств. Не романтический вечерний свет, как виделось по молодости лет, но утренний туман после бессонной ночи. Мистический влекущий переход, ворота приоткрытые, свиданье, сокрытая в конце аллеи тайна меня все эти годы ждёт. Разрушенный причал и чёрная вода, где в полночь отражается звезда. Но не теперь, когда... ИТОГИ Холодные пальцы тумана соскользнули с холмов Городок безымянный, мокрые лица домов Рассуждение бездорожное Жёсткие подбородки негостеприимных порогов Ничего нет более сложного, чем подводить итоги неопределённого ЕСЛИ НЕ СПАТЬ... Под веками космос тёмен и плотен утеряно имя но есть еще время подумать представить хотя бы голос Во лбу звезда одинокая светит Стою бездыханно ни неба ни ветра Зову неизвестных безликих подземных напомнить о солнце о сердце о хлебе И жду их ответа БИТВА ТИГРА С ДРАКОНОМ Синее белое алое голубое и солнечное звезды неба полночного обстрелы бои преступления Исступление ослепления ползут железные змеи к днепровской крестильной купели Правые и виноватые равно на землю падают Дым и пламени всполохи сценарий в который не верили в силу человеколюбия разыгран и есть ему имя «битва тигра с драконом» И некто укутанный шелком прищурив глаза золотые с конфуцианским терпением наблюдает с холма за битвой Сяокан [1] и American Dream [2] Он ждёт своего часа Наступает иная эпоха Бог не слышит нашего гласа ОН НИЧЕГО НЕ ПОМНИЛ Предполагаю контузию cпрашиваю осторожно но мать говорит со мною из своего среднеруссия о будущем и о прошлом о врачах передачах лекарствах о кредите за иномарку Вопросов не задавая ответов не получая понимаю – он был брошен сразу без подготовки в горячую точку на карте Обстрелы пожары кошмары на нарах стылой казармы вблизи взорвалась бомба …и он ничего не помнил Родина долг осколок игольчатой хризантемой остывает взгляд его долгий в госпитале перед смертью По бесприютным землям по травам-холмам забвения душа его бродит бездомная Звёзды февральского неба Смотрят на всполохи пламени ТЕМ, КОМУ ЕСТЬ ДО ЭТОГО ДЕЛО Согласно букве закона любви – всем, кому есть до него дело, легко стоять на своём мнении: не существует чужой смерти И перед Богом нет привилегий Гибнет космос втиснутый в тело, и все, кому есть до этого дело, заняты страхом, болью и гневом, Кричат и грохочут над уцелевшим слова и орудия смерти Этот дед и внук его выжили уползли, ушли, улетели, уехали Те, кому есть до них дело, дали кров, одежду, супа и хлеба Мне досталось их выслушать С мёртвыми мы встретимся позже, нас дождутся тела и руины, в которые трудно поверить тем, кому нет до них дела А живым надо что-то ответить ТОЛЬКО О том что случилось с нею она говорит сдержанно перебирая события перебивая переходя на шёпот Может напишете? – почерк такой мелкий словно муравей бежит по бумаге… По плечам шалью – волна озноба А дальше вопрос двойной страшный словно тест Роршаха Обморок памяти крик в овраге Замирает вдох Выдыхать с осторожностью Исцеление после насилия (Кто ты есть со своей помощью?..) Балансирует тихий голос между отчаянием и безнадежностью С её стороны личность растерзанная растерянная (А с твоей методы? – Невозможно) Только медленно Только терпением Только любовью СОН ВДОВЫ …задевая сидящих, пробираюсь на ощупь к выходу через духоту отмечаю печаль поцелуйных прощаний безымянный вокзал полуночный покидаю – и бегу по мосту подо мной путь серебряных рельсов по нему отправляется тёмный экспресс на войну и с него не свернуть – почему?.. понимаю, его не вернуть но принять не могу улетают гудки в тишину вышину мироздание! Облако прячет Луну боль моя единосущна всему живому любимому – одному прощанию расставанию одного не пойму – почему?.. просыпаюсь хожу все равно не усну ГОЛОС И СЛОВО Отталкивая мысли, оставшиеся от бессонницы, выключить пение птиц из пробуждающего айфона Вступить в день, выйти на связь, подключиться к ватсапу, телеграму, скайпу Надеть наушники – и начать слушать, слушать, слушать… Из тёмной бездны колодца восходит верное солнце * Согласно царю Давиду, все люди лжецы С ним трудно не согласиться В условиях геноцида убедительно лгать себе не получится, не простится Когда мы близки к отчаянию – умолкаем – и ждём знаменья * О вы, стрельцы-молодцы Увы, матери, их сыны мертвецы… Часто не за что зацепиться Кричат слепцы, молчат беглецы Дегуманизаци-я, вы, они посреди брехни, грызни, болтовни, если в сердце мир не хранить, «времени не хватит помириться» * Нанизывая буквы на голос, вычитаю из пустоты атомы В безвестности слова исчезают, между мудростью и безумием голос летает в пространствах Сопоставляя означающее и означаемое, словам и крикам гнева, печали, внимая часами, в пространства судеб просачиваясь сквозь вечернее и утреннее чередование света и теней на стёклах, ни с кем не встречаясь в четырёх стенах * Оттенки голоса исцеляют, выходя за границы смыслов Слова проигрывают Не их вы запомните, но мой голос
[1] Сяокан – китайская мечта. Прим. авт.
[2] American dream – американская мечта. Прим. авт.